Андрей с Оксаной поедут к профессору, заберут тетрадь и все-таки отнесут в милицию. Оксана поживет у Андрея, в институт и обратно будет ездить только в сопровождении друзей. Маме, скорее всего, ничего не угрожает: бандиты убедились, что тетради у нее нет. Но лучше, если Антонина Ивановна временно останется у подруги. Оксана постарается маму в этом убедить.
– Расследование продолжаем параллельно с милицией, – ответил Сергеев на невысказанный Колей вопрос.
Неодинокий радостно потер руки.
За сорок дней до взрыва на станции Сортировочная.
Алма-Ата, Главное управление КГБ по Казахской ССР
Звонок по прямой линии из Москвы прервал рутину утреннего совещания в кабинете начальника следственного отдела. Звонил генерал Волков и сразу предупредил, что информация предназначена исключительно хозяину кабинета. Полковник Мамаев попросил собравшихся офицеров выйти и, когда дверь закрылась, сказал в трубку:
– Слушаю, Александр Федорович!
– Что у тебя по «Картелю»?
– В соответствии с оперативным планом готовимся к задержаниям, – доложил Мамаев.
– Проблемы с Министерством внутренних дел есть?
– Никак нет, совместная следственная группа работает. Министерство толковых офицеров выделило.
– Это хорошо, что толковых. Задержания на какое число назначены?
– На десятое сентября, Александр Федорович.
– Надо все сделать третьего сентября и своими силами. Министерских об изменении даты в известность не ставить. Ты понял?
Мамаев удивленно поднял брови, несколько секунд собирался с мыслями. Распоряжение начальства было неожиданным, хотя и соответствовало особенностям межведомственных взаимоотношений.
– Валентин Николаевич, заснул? – В голосе начальника послышалось недовольство.
– Товарищ генерал, у меня сил не хватит. В Караганде более восьмидесяти адресов и в Абайске почти пятьдесят.
– Сегодня к тебе вылетают люди. Несколькими рейсами, из разных аэропортов. Часть – напрямую в Караганду и с пересадкой в Абайск. Старший – полковник Корякин. По прибытии доложит. С твоим руководством все согласовано. Вопросы?
– Нет, товарищ генерал.
Голос генерала потеплел.
– Валентин Николаевич, ты уж постарайся. Операция на контроле у председателя, понимаешь?
– Понимаю, Александр Федорович. Сделаю все возможное.
– Сделай все что надо.
Генерал повесил трубку.
Гараж – не просто место хранения автомобиля. Отцы семейств, измученные бытовыми проблемами и бесконечными упреками вечно недовольных жен, превратили гаражные кооперативы в закрытые мужские клубы. Мастер на все руки Саня, сосед Сергеева по гаражу, в обшитой изнутри деревянной рейкой металлической коробке жил. Была ли у Сани вечно недовольная супруга, а также иная жилплощадь, никто из его многочисленных клиентов и собутыльников не знал.
Туранов Демир, известный как Турок, собирал в гараже свою команду. Откуда у Турка гараж, да еще капитальный и отапливаемый, толком никто не знал. Машины у Демира никогда не было. Просто однажды бывший владелец дефицитной недвижимости, спившийся слесарь шестого разряда, бесследно сгинул и вместо него появился Турок. Попытки соседей установить контакт и «пропустить» за знакомство он решительно пресек, в клуб по интересам вступать не стал. Один из любопытных старожилов кооператива, пытавшийся подсмотреть, что за личности собираются в пятьдесят шестом боксе, потом месяц ходил с тугой повязкой, фиксирующей сломанные ребра. «Упал с лестницы», – объяснял он интересующимся. Председатель кооператива, обязанный проверять наличие документов у членов, почему-то бокс пятьдесят шесть обходил стороной.
Хмурым октябрьским утром за двойными железными воротами и плотной брезентовой шторой собрались шесть человек. Для исключения неожиданностей в виде посторонних ушей и глаз снаружи топтался болезненного вида парнишка с бегающим взглядом. В боксе, у дальней стены, стоял видавший виды письменный стол. За столом на крепком, относительно новом табурете сидел Турок. В центре, под яркой лампочкой без абажура, стояли шесть разномастных стульев, на которых разместилась разношерстная компания. Четверых из них законопослушные граждане назвали бы подозрительными. Пятый, сидевший чуть в стороне, выглядел вполне прилично, даже интеллигентно. Шестой стул пустовал. Настроение у собравшихся было невеселым, если не сказать мрачным. Казалось, некая бесплотная жутковатая тень повисла в спертом воздухе. В физическом мире тень звалась Шрамом.
Турок достал из ящика стола «Московскую» [32] и шесть граненых стаканов. Выбил крышку ударом по дну бутылки, не пролив ни капли. Собравшиеся молча оценили мастерство. Аккуратно разлил, посмотрел на пустующий стул:
– Помянем Шрама. И Дерганого.
Пять человек поднялись с мест, разобрали стаканы. Турок тоже встал. Выпили не чокаясь.
– Тебе, Музыкант, особая благодарность.
Турок посмотрел на худощавого мужчину неопределенного возраста с козлиной бородкой и собранными в хвост длинными сальными волосами, непрерывно крутившего в длинных нервных пальцах нож с выкидным лезвием. Достав из стоящей на столе обувной коробки пухлый конверт, Турок точным движением послал его обладателю ножа. Конверт проехал по столешнице и остановился у самого края. Музыкант небрежно принял посылку, засунул во внутренний карман, криво улыбнулся:
– И вам спасибо.
Турок достал из коробки еще три конверта разной толщины. Повернулся к невысокому, абсолютно лысому субъекту с худым лицом, обтянутым желтушной кожей, и глубоко сидящими глазами, выражение которых мало кто назвал бы приветливым.
– Череп, грубая работа. Машину найдут, установят водителя.
– Так угнанная же тачка, Турок.
– А пальчики? Водила твой наверняка в машине наследил.
Череп промолчал.
– Позаботься о водителе.
Тонкий конверт заскользил по столешнице и остановился точно напротив лысого.
– Гвоздь, толково сработано, – продолжил Турок, – с выдумкой. Газ – понятно, а про обвалившийся козырек подъезда ты мне потом подробно расскажешь. Возьмем на вооружение.
Самый высокий из присутствующих, не считая Турка, худой, но крепкий и жилистый мужчина средних лет неторопливо разогнул длинный гвоздь, который без видимых усилий, словно медную проволоку, наматывал себе на указательный палец, и с легким поклоном подхватил увесистый конверт.
Последнюю посылку Турок, не говоря ни слова, отправил в сторону необъятных размеров толстяка, громко сопевшего и, казалось, дремавшего. При приближении конверта толстяк неожиданно быстро выкинул пухлую руку, и послание исчезло в кармане бесформенного пальто. Из-под густых бровей мелькнул острый взгляд утонувших в жировых складках маленьких глаз, и вновь на круглом лице воцарилось сонное выражение.
– Расходимся, – объявил Турок. – Гвоздь, задержись.
Трое направились к выходу, Гвоздь вернулся на свой стул. Интеллигентного вида молодой человек, Юрий Петрович Иваненко, он же Студент, также не спешил покинуть гаражный бокс. С интересом просмотрев представление, которое Турок каждый раз устраивал во время расчетов с командирами боевых групп, Студент терпеливо дожидался указаний. Своей группы у Студента не было, работал он по индивидуальным поручениям и гонорар получал отдельно от прочих.
Вслед за боевиками Турок вышел на улицу, вопросительно посмотрел на дежурившего перед воротами парнишку. Тот отрицательно помотал головой. Удовлетворенно кивнув, Турок вернулся в бокс, задвинул на двери засов и сел на край опасно накренившегося стола.
– Ты уверен, – обратился он к Студенту, – что девчонка у доктора?
– Я до двух ночи под окнами квартиры шатался,
