до кончины великого князя Ярослава Первого, или до 1054 г.»,
«Краткий Российский летописец с родословия», ряд работ и высказываний о Петре Великом и петровском времени, которые дают интересный материал для характеристики развития русской исторической мысли XVIII столетия.
На рубеже XVIII—XIX веков появляются новые версии учебников – например «Новый Синопсис или краткое описание происхождения славяно-российского народа» крещеного татарина Петра Захарьина 59 или «Русская история в пользу семейного воспитания» Сергея Глинки 60, пожалуй, главного русского специалиста по политической пропаганде времен войны с Наполеоном.
Один из самых плодовитых авторов своего времени, Глинка содействовал патриотическому делу и нескончаемой вереницей своих пьес: «Наталья, боярская дочь» (СПб., 1806); «Михаил князь Черниговский» (М., 1808); «Ольга Прекрасная», опера (М., 1808); «Боян» (М., 1808); «Минин», драма" (М., 1809); «Осада Полтавы», драма (М., 1810) и пр. Писал он также поэмы и повести в стихах: «Пожарский и Минин, или пожертвования россиян» (М., 1807); «Царица Наталья Кирилловна» (М., 1809). В те же годы издал множество исторических и нравоучительных повестей и анекдотов в прозе. Патриотическое увлечение Глинки доходило до признания «Athalie» Расина украденной из российского «Стоглава», а «Андромахи» – подражанием «Погребению кота». Утверждал, что слово «славяне» происходит от слова «слава».
Сергей Глинка запомнился современникам как «беспорядочный энтузиаст, совершенно неспособный к последовательной деятельности». «Литературное старообрядство» и русопятство Глинки рано стало предметом шуток современников; А. Ф. Воейков вышутил его в «Доме сумасшедших», справедливо предрекая, что из всех его «многоплодных сочинений выкроится маленькая книжечка». Молодой С. Т. Аксаков, однако, нашёл в Глинке «самого доброго, прямого, открытого и правдивого человека»:
Русское направление было для него главным делом в жизни; проповедовать его он считал своим гражданским долгом, ибо такое проповедование он находил полезным для государства, которого был гражданином. Он был живого, даже торопливого нрава: весь состоял из порывов. Он думал, говорил и писал, так сказать, на ходу, сентенциями, а потому всё им написанное, несмотря на природную даровитость автора, не выдерживало и тогда моего юношеского разбора и суда.
После 1812 года под именем прежнего «Русского вестника» выпускал «серенькие учебники по русской истории». Книга его о русской истории выдержала три издания, причём сам Карамзин 61 ходатайствовал о награде сочинителю оной у тогдашнего министра просвещения Шишкова 62, утверждая, что книга эта, достойна быть использованной во всех учебных заведениях. Несколько раз пытался посвятить себя педагогической деятельности, в 1817 году устроил в Москве пансион для выходцев с Дона. В 1821—1823 гг. издавал «Новое детское чтение» и «Плутарха для детей». В 1817—1820 гг. в Москве вышло его собрание сочинений.
В 1820-е гг. Глинка примкнул к «охранительному лагерю» Шишкова. С 1827 года служил в Москве цензором, пока, рассорившись в 1830 году окончательно с тамошним обществом, не уехал в Петербург, где ему покровительствовали влиятельные люди при дворе: Шишков и Жуковский. Материальное положение его было самое бедственное, несмотря на сотни публикуемых ежегодно страниц. В 1832 году составил «Обозрение истории армянского народа». Вплоть до 1836 года общался и спорил с Пушкиным, критиковал «Евгения Онегина» как летопись «модных бесцветных, безжизненных дней».
Однако, первый официальный, утвержденный свыше, «единый учебник истории» создается в России только после появления и на основе исторических концепций Карамзина. В своем монументальном труде Карамзин предельно четко сформулировал основные положения официально-охранительной версии отечественной истории. И уже в 1819 году появляется первое учебное пособие: «Сокращение российской истории Н. М. Карамзина в пользу юношества», подготовленное и изданное Августом Таппе 63, преподавателем немецкого училища в Петербурге – немцы не зря считались самыми преданными и исполнительными подданными Романовых-Голштейн-Готторпских, и считались одной из религий в империи наряду с христианством и мусульманством:
«Влияние последнего на литературу можно сравнить с влиянием Екатерины на общество: он сделал литературу гуманною», – писал Герцен.
«Карамзин представляет, точно, явление необыкновенное. Вот о ком из наших писателей можно сказать, что он весь исполнил долг, ничего не зарыл в землю и на данные ему пять талантов, истинно принес другие пять. Карамзин первый показал, что писатель может быть у нас независим, и почтен всеми равно, как именитейший гражданин в государстве. Он первый возвестил торжественно, что писателя не может стеснить цензура, и если уже он исполнился чистейшим желанием блага в такой мере, что желанье это, занявши всю его душу, стало его плотью и пищей, тогда никакая цензура для него не строга, и ему везде просторно. Он это сказал и доказал. Никто, кроме Карамзина, не говорил так смело и благородно, не скрывая никаких своих мнений и мыслей, хотя они и не соответствовали во всем тогдашнему правительству, и слышишь невольно, что он один имел на то право», – сказал Гоголь.
Проза и поэзия Карамзина оказали решительное влияние на развитие русского литературного языка. Карамзин целенаправленно отказывался от использования церковнославянской лексики и грамматики, приводя язык своих произведений к обиходному языку своей эпохи и используя в качестве образца грамматику и синтаксис французского языка.
Карамзин ввёл в русский язык множество новых слов – неологизмов: «благотворительность», «влюблённость», «вольнодумство», «достопримечательность», «ответственность», «подозрительность», «промышленность» в современном значении, «утончённость», «человечный», так и варваризмов («тротуар»). Также он, по последним научным исследованиям, изобрёл букву Ё 64 (по другой версии, он лишь одним из первых начал её использовать).
Интерес к истории возник у Карамзина с середины 1790-х годов. Он написал повесть на историческую тему – «Марфа-посадница, или Покорение Новагорода» (опубликовано в 1803). В этом же году указом Александра I Карамзин был назначен на должность историографа и до конца своей жизни занимался написанием «Истории государства Российского», практически прекратив деятельность журналиста и писателя. «История государства Российского» Карамзина не была первым описанием истории России, до него были труды В. Н. Татищева и М. М. Щербатова. Однако именно Карамзин открыл историю России для широкой образованной публики. По словам А. С. Пушкина: «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка – Колумбом». Это произведение вызвало также и волну подражаний и противопоставлений (например, «История русского народа» Н. А. Полевого).
В своём труде Карамзин выступал больше как писатель, чем историк – описывая исторические факты, он заботился о красоте языка, менее всего стараясь делать какие-либо выводы из описываемых им событий. Тем не менее, высокую научную ценность представляют его комментарии, которые содержат множество выписок из рукописей, большей частью впервые опубликованных Карамзиным. Некоторые из этих рукописей утеряны. В известной эпиграмме, чьё авторство приписывается А. С. Пушкину, освещение Карамзиным истории России подвержено критике:
«В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И
