Катя упрямо молчала и по-прежнему не желала на него смотреть.
– Вы не скучаете? – попробовал он иначе.
– По кому? – сказала Катенька и поняла, что выдала себя.
Ковалев помолчал и Катенька не выдержала, взглянула-таки ему в лицо. А оно было таким, что Катя сразу успокоилась. Он не посмеется над ней, это она поняла сразу. Он не выставит ее на посмешище, это она тоже поняла. И еще она поняла, что, сама того не ведая, задала, наверное, самый нужный вопрос. Оба молчали. Оба смотрели друг другу в глаза и не могли насмотреться.
– Надо, наверное, о чем-то говорить, – вымолвила Катенька. – А то мы…
– Можем привлечь к себе внимание? – закончил Ковалев за нее полувопросительно, полуутвердительно.
– Можем, а мне бы этого не хотелось, – сказала она.
– А чего бы вам хотелось? – тут же задал он вопрос.
– Этого нельзя спрашивать у дамы. – Катя наконец смогла взять себя в руки и больше не волновалась. Даже смогла улыбнуться.
Почему – еще стоило разобраться, но внутри себя она уже понимала, что дело в нем, что это его присутствие ее так успокаивает. Но гнала от себя подобные мысли, оставляя их «на потом». Ощущала только силу его молодого тела, его руку у нее на талии, его взгляд как прикосновение. И еще ощущала то, что на них смотрят.
– Вот как? – Ковалев приподнял собольи брови. – А мне-то всегда казалось, что у женщины всегда следует интересоваться, чего она хочет. Чтобы исполнить любое ее желание, – и его взгляд изменился.
– Не смотрите на меня так, – все еще улыбаясь, попросила Катенька.
– Как? Слишком красноречиво? – уточнил он с тонкой улыбкой.
– Вот именно, – согласилась она.
– Боюсь, я не умею скрывать свои чувства, – легкомысленно заявил он.
– Боюсь, что я свои чувства скрывать умею, – возразила ему в тон она.
– Нет, – Сергей Юрьевич улыбнулся шире и покачал головой. – Уверен, из нас двоих более красноречиво выглядите вы!
– Вообще-то, – возмутилась Катенька, – после этих слов я должна была бы отвесить вам пощечину.
– Если так, то вы моих слов совершенно не поняли, – прищурился Сергей Юрьевич. Он наклонился чуть ближе и сказал: – Я хотел не то сказать. Я хотел сказать, что… Катерина Дмитриевна, вы…
– Прекратите, – остановила его Катенька. – Не говорите того, о чем нам обоим придется жалеть.
– Но почему жалеть?
– Потому что, – отрезала она. И вдруг снова широко и свободно улыбнулась. – Потому что, Сергей Юрьевич, за нами наблюдают. И еще потому, что я ничего не хочу слышать, – добавила она довольно твердо.
– А что же, мои чувства не в счет? – не без обиды спросил он.
– К сожалению, чувства вообще не в счет, – не удержалась от вздоха Катенька.
– Катерина Дмитриевна, – Сергей Юрьевич покачал головой, – мы ведь взрослые люди…
– Вот именно, – улыбнулась Катенька немного грустно, – поэтому мы и должны осознавать ответственность за свои слова. Довольно об этом, Сергей Юрьевич, – не без удовольствия произнесла она его имя. – Оставим все как есть и постараемся не переступать эту грань.
– Но я бы хотел иметь возможность видеть вас, – не унимался настойчивый чиновник.
Катенька покачала головой и сказала:
– Проводите меня к мужу. И больше не слова, – она посмотрела ему в глаза долгим взглядом и повторила: – И больше не слова. Прошу вас.
– Хорошо, – мотнул головой Ковалев. – Как скажете, Катерина Дмитриевна, – печально и разочарованно добавил он.
– Полагаю, – понизив голос, проговорила она, когда они шли к Карозину, – вы сами не уважали бы меня, если бы мое поведение было иным.
Ковалев бросил на нее сбоку весьма красноречивый взгляд, но ничего не сказал, а Катенька тут же пожалела об этих своих словах. В этот момент открылись двери в залу и на пороге появилась группа ряженных – мужчин и женщин, одетых колдунами и ведьмами. Тотчас все внимание переключилось на них и все общество с упоением принялось отгадывать, кто же скрывается под масками.
– Вы меня очень плохо знаете, – успел шепнуть Сергей Юрьевич в общей суматохе, и Катя поняла, что это его ответ, который, кстати сказать, ее вовсе не успокоил, даже наоборот.
Но к ним уже приблизился Никита Сергеевич и дальнейший разговор был просто невозможен. Катя взглянула на супруга с искренней теплотой, Никита Сергеевич ей улыбнулся и Ковалев, раскланявшись и бросив какую-то дежурную фразу, ретировался. Катя во весь остаток вечера старалась не искать его глазами, но Сергей Юрьевич оставался на балу недолго.
Когда инкогнито большинства ряженых было открыто, Катенька заметила, что Варя танцует с каким-то высоким колдуном. Карозина как раз только обменялась приветствием с барышнями Андреевыми и наблюдала за своей подругой, сгорая от нетерпения поделиться с ней пережитым. Варенька с удовольствием кружилась в танце, но в какое-то мгновение ее красивое личико исказилось гримаской ужаса, правда, она почти сразу взяла себя в руки. Катя забеспокоилась за подругу, стала пробираться поближе, но колдун уже отвел ее к Антону Гавриловичу.
Тут Катю отвлекли очередные знакомые, а после выяснилось, что Солдашниковы уехали. Уехали и ряженые, обещавшие вернуться, но уже без масок. Сергей Юрьевич так же пропал. Катя пошла на танец с мужем, затем ее пригласил какой-то офицер, после чего еще какой-то кавалер, а потом в зал ворвалась новая компания ряженных, на этот раз одетых клоунами и клоунессами. Дамы привлекли внимание всех свободных кавалеров, бал был в самом разгаре, что радовало хозяйку, но Катеньке весело не было, она попросила Никиту отвезти ее домой.
– Устала, милая? – участливо поинтересовался супруг.
– Да, что-то голова болит, – кивнула Катенька и Карозины поехали домой.
Дома Катенька гнала от себя мысли о Ковалеве, успокаивая себя тем, что поделится ими с Варенькой, ну и тем, конечно, что она поступила совершенно правильно. Всю ночь ей не спалось, а потому поутру она отправилась в Страстной к ранней обедне. Богослужение, как и всегда, успокоило ее и настроило на иной лад. Катенька утвердилась в том, что повела себя совершенно правильно, что с Сергеем Юрьевичем ей не следует больше встречаться и уж тем более не следует поощрять его такие вот разговоры.
Домой Катя вернулась совершенно успокоенная. Написала Вареньке записку, в которой просила ее приехать. Совсем скоро принесли ответ, в которой Варенька обещала нынче же навестить свою подругу. Во втором часу пополудни Варенька появилась в особнячке Карозиных.
– Ты пешком? – улыбнулась Катенька, целуя подругу.
– Да, погода замечательная, – ответила та, – вот я и решила прогуляться.
– Погода и правда чудная, – согласилась Катя. – Я была сегодня в Страстном.
– Когда? – удивилась Варя.
– К ранней обедне ходила, – объяснила подруга. – Знаешь, всю ночь уснуть не могла, – добавила Катя. – Но теперь уже все прошло.
– Рассказывай, что он тебе вчера говорил? – тут же оживилась Варенька. – Ты ведь за этим меня и звала?
– Да, – вздохнула Катенька и передала свой вчерашний разговор с Ковалевым.
Варенька слушала внимательно и горячо поддержала подругу в ее решении, но ее глазки так горели, что у Кати появилось ощущение, что Варя чего-то не договаривает сама. Впрочем, Катерина Дмитриевна была не из тех, кто выспрашивает чужие мысли и, справедливо рассудив, что рано или поздно Варенька сама все расскажет, она предпочла не обращать внимание на некоторую бледность и растерянность подруги. Должно быть, это связано с тем вчерашним колдуном, подумала она.
– Варя, – все-таки не удержалась Катерина Дмитриевна, уже собираясь проводить подругу, – отчего ты вчера так разволновалась, когда танцевала с тем ряженым? Мне показалось, он доставил тебе неприятность?
Варя ответила, что так и было. Мол, этот человек, пользуясь тем, что лицо его скрыто маской, сказал какую-то дерзость, но Варя его вышутила. А от духоты у нее разболелась голова и она просила Антона отвезти ее домой.
– Да, у меня тоже голова разболелась, – кивнула Катенька и задержала на подруге внимательный взгляд.
Варенька этот взгляд совершенно проигнорировала, что даже несколько озадачило Катю – слишком непохоже это было на Варю. Но Катерина Дмитриевна тотчас предположила, что, возможно, это она всему виной – ее рассказы о Ковалеве, должно быть, чем-то напоминают Варе ее прежнее увлечение. Впрочем, подруги расстались, как всегда, с особенной теплотой. И в следующую неделю встречались еще дважды – в театре и еще на одном балу. Варя больше не казалась Катеньке странной, поэтому Катерина Дмитриевна окончательно утвердилась в своем предположении и избегала заговаривать с Варей о Ковалеве, только бы не бередить ее сердечной раны. А в том, что у Вареньки на сердце рана, она отчего-то не сомневалась.
Ковалева Катенька встретила в театре. Он зашел в их ложу во время антракта, галантно поцеловал ей руку, обменялся приветствием с Никитой Сергеевичем, сказал пару комплиментов, восхитился пением артистов и был таков. Вел себя Сергей Юрьевич самым безупречным образом, что Катю, с одной стороны – очень успокоило, а с другой – отчего-то огорчило. «Значит, для него все это несерьезно!» – строго сказала она себе и постаралась о нем позабыть.
