– А, – встрепенулась Мария, – это называется алиби, да? Ну так я была… Где же я была? Вспомнила! Вам очень не повезло, комиссар, потому что один знакомый месье Урусова, месье Раскатов, как раз праздновал в тот день свои именины и заодно помолвку с очаровательной девушкой. Словом, праздник затянулся до самого утра. Я там и была, меня все видели. Если хотите, могу назвать несколько имен гостей.
– Вы меня чрезвычайно обяжете, сударыня, – с чувством промолвил Папийон, открывая свой потрепанный блокнот. – Увы, у нас такая работа, приходится все проверять, даже когда мы уверены, что человек не имеет никакого отношения к преступлению.
– Жаль, – вздохнула Мария. – Я бы предпочла встретиться с мистером Шерлоком Холмсом, тот сразу бы, как явился, посмотрел на пятно на стене и вывел бы из него какое-нибудь страшно умное заключение, которое помогло бы вскоре найти убийцу. Вы записываете? Тогда я диктую…
Когда с именами было покончено, комиссар поблагодарил Марию Антоновну и спрятал блокнот.
– Скажите, месье… А правда, что барон Корф может быть причастен к убийству? Люди говорят…
– Да? Кто именно из людей?
Ему показалось, что Туманова смутилась.
– Не подумайте ничего дурного, просто до меня дошли кое-какие слухи… Он ведь был ранен в голову, кажется? От этого иногда бывают такие неприятные последствия…
– Вы считаете, молодой барон мог убить графа Ковалевского?
– Некоторые так говорят. Дело в том, что барон Корф был влюблен в одну балерину, Лизу Корнелли. Сейчас она довольно известна, а тогда ничего из себя не представляла. Так вот, у Поля что-то с ней было, а он не умел молчать о своих победах. До меня дошли слухи, будто граф задел барона своим замечанием…
Комиссар молчал, и, видя выражение его лица, Мария поторопилась добавить:
– О, разумеется, это всего лишь слухи, но знаете, как говорят: дыма без огня не бывает.
– Это не барон Корф, – сухо сказал Папийон. – У него, как и у вас, несокрушимое алиби.
– Вот как? – воскликнула Туманова, широко распахивая глаза. – Я очень рада! Понимаете, люди так злы, мне самой не раз довелось испытать на себе…
Радость женщины показалась комиссару наигранной. Подумалось: скорее уж она бы обрадовалась, если бы барон Корф убил Ковалевского из-за нее самой, а вовсе не из-за известной балерины.
– Нет, это не барон Корф, – повторил комиссар, убеждая не то себя, не то собеседницу. – Скажите, сударыня, вам было известно, что граф носил с собой ключ от черного хода?
Мария удивленно приподняла тонкие брови:
– По правде говоря, нет. А что?
– После убийства мы обнаружили, что ключ графа исчез. К тому же дверь черного хода была открыта, когда слуга вернулся в четверг в особняк. – Папийон достал из кармана ключи покойного. – Вы видели когда-нибудь эту связку?
– Нет, – покачала головой Мария, – не припоминаю. Хотя… погодите-ка… – Женщина наклонилась, слегка прищурившись. – Один ключ я узнаю – он от моей прежней квартиры, у меня был такой же. Думаете, ключ от двери черного хода взял тот, кто убил графа?
– Подобный вывод напрашивается сам собой, сударыня.
– Значит, – пожала плечами красавица, откидываясь на спинку кресла, – Поля убил кто-то из слуг.
– У них у всех были свои ключи. Не проще ли в таком случае сделать дубликат своего ключа вместо того, чтобы красть ключ хозяина?
– Хорошо, давайте подумаем, – легко согласилась Мария. – Может быть, ключ потерялся? Но нет, кольцо слишком толстое, он не мог просто взять и соскользнуть. Что еще? Например, ключ сломался, и граф выбросил его, а новый забыл присоединить к остальным. Или… А что, если он сам отдал ключ кому-нибудь?
– Кому?
– Не знаю. В газетах пишут, что граф был в доме один. Вероятно, он собирался с кем-нибудь встретиться?
– Вы имеете в виду женщину?
– Может быть. Беда в том, что я мало знаю о последних месяцах жизни Поля. Если бы знала, то, конечно, сказала бы вам.
Туманова улыбалась и, глядя на комиссара, покачивала кончиком туфли. Тем не менее Папийон спросил:
– Вы упоминали, что покинули свою прежнюю квартиру в феврале. А когда вы виделись там с графом в последний раз?
– Какое это имеет значение? – с неудовольствием нахмурилась Мария.
– Поверьте, имеет, сударыня. Иначе я бы не спрашивал.
– На последней встрече я попросила его вернуть мои письма, – довольно сухо ответила собеседница. – Была зима… то есть то, что вы тут, во Франции, именуете зимой. Думаю, это было в феврале.
– В начале или в конце месяца?
– Не помню. Кажется, в середине. – На сей раз в ответе дамы звучал неприкрытый сарказм.
Папийон поднялся.
– Если вы вспомните еще что-нибудь, сударыня, здесь мой телефон… – Полицейский протянул хозяйке квартиры свою карточку.
Мария равнодушно поглядела на нее и положила на стол.
Комиссар не сомневался, что она порвет карточку, едва он скроется из виду. Слишком много мелких тайн своей собеседницы ему удалось вытащить на поверхность, чтобы дама испытывала к нему теплое чувство.
– Я уже рассказала вам все, что знала, комиссар. – Женщина вздохнула, вставая с кресла. – Странное дело: в романах расследования выглядят так увлекательно, а в жизни…
Комиссар вежливо извинился за то, что разочаровал госпожу Туманову, и ретировался. В передней напротив горничной стоял и мял в руках шляпу неизвестный ему молодой человек – русоволосый, вихрастый, с птичьим носом и близко посаженными глазами. Увидев комиссара, он уронил шляпу. Покраснел, нагнулся за ней, а затем шагнул в гостиную. Прямо с порога спросив:
– Мария Антоновна, это полицейский?
– Ну что вы, Петенька, как маленький, – раздался кокетливый голос красавицы. – Да, знаменитый комиссар Папийон сделал мне честь своим посещением… Знакомьтесь, комиссар: Пьер Нелидов, мой кузен. Собирается поступать в Сорбонну…
– Очень приятно, – вежливо промолвил полицейский. – К сожалению, вынужден идти, дела… Прощайте, сударыня.
Папийон взял из рук Элен свою шляпу и вышел за дверь.
– Что ему было нужно? – проворчал за его спиной молодой человек. – Зачем он приходил?
– Успокойтесь, Петенька, – ласково произнесла Мария. – Ничего страшного не произошло. Месье комиссар считает, что Поля убил мой муж.
– Иван Васильевич? – потрясенно промолвил Нелидов. – Ну… ну… это я уже и не знаю, что такое!
Из-за закрытой створки до комиссара, спускавшегося по ступеням, донесся взрыв звонкого смеха.
Глава 12
Графиня Ковалевская
Дверь растворилась, когда Амалия уже устала ждать и стала подумывать о том, чтобы уехать. На пороге стоял слуга – скорее всего, тот самый, который обнаружил тело.
– Меня зовут баронесса Корф, – представилась она. – Я хотела бы поговорить с вами, если вы не возражаете.
Одновременно с сердечной улыбкой баронесса вложила в руку слуги золотой.
Николай Савельев покосился на монету, и этого было достаточно, чтобы Амалия успела проскользнуть в дом. Волей-неволей слуге пришлось затворить дверь.
– Право, сударыня, даже не знаю, чем могу вам помочь, – пробормотал камердинер покойного графа.
Амалия окинула его быстрым взглядом. Невыразительная внешность. К тому же черты лица словно стерлись от усталости и недавних переживаний. Но взгляд неглупый, может быть, с капелькой настороженности. Еще бы, ведь она явилась незваной гостьей в дом, где произошло ужасное убийство.
– Мой сын был знаком с вашим хозяином, часто общался с ним здесь, в Париже, – сказала баронесса. – И мы оба очень хотим, чтобы преступник, лишивший графа Ковалевского жизни, был найден.
– Дай-то бог! – горячо воскликнул слуга.
– Как вас зовут? – спросила Амалия.
– Николай Савельев.
– А отчество?
– Иванович.
– Так вот, Николай Иванович, прошу вас рассказать мне все, что вам известно. Ничего не опуская! Хорошо?
Ободренный звонкой монетой, слуга повторил то, что уже рассказывал прежде комиссару Папийону. Собеседница внимательно слушала, изредка задавая уточняющие вопросы.
– А скажите, Николай Иванович… Раз уж ваш хозяин остался совсем один в доме, не мог ли он воспользоваться этим обстоятельством, чтобы пригласить к себе кого-нибудь?
– Кого? – искренне удивился слуга.
– Вам лучше знать, я полагаю. Может быть, то была женщина?
– Нет, – решительно покачал головой Савельев. – Насколько я знаю своего хозяина, граф был занят совсем другим. Я вернулся бы в четверг, и мы должны были начать упаковывать вещи, чтобы перебраться на новую квартиру. Не стал бы он ни с кем здесь тайком встречаться, ни к чему ему это было.
– Ну мы же с вами взрослые люди, Николай Иванович, – вздохнула Амалия. – А покойный граф, как я понимаю, пользовался у женщин большим успехом. Взять хотя бы госпожу Туманову…
– Госпожа Туманова, – сухо ответил слуга, – не стоила даже мизинца моего бедного хозяина. Кроме того, вам, наверное, неизвестно, что они расстались.
