— Герои мои! Я склоняю голову перед вами! Вы совершили подвиг, благодаря, которому мы сможем жить, растить своих детей, не боясь за их будущий день. Вы, рискуя жизнью, исполняли свой долг. Особая благодарность нашему послу и воеводе Даниле Савичу.
Взрыв приветственных здравиц покрыл последние слова князя.
— Благодаря его опыту и мудрости будет мир. Мир в ваших домах, в ваших семьях, причем все вернулись, живыми и здоровыми.
Новый взрыв приветствий ласкал слух победителей. Смущенно улыбаясь, они не ожидали такой славы и почета, от князя и жителей города.
Князь, дождавшись, тишины, объявил:
— Все участники посольства будут награждены. Спаси Христос вас и ваши семьи.
Князь спешился и склонил голову перед строем героев.
— Мнооо-оогга-яя леее — та! Мнооо-оогга-яя леее- та! Мнооо-оогга-яя леее-та! — Неслось над толпой.
Пелагея украдкой старалась поймать взгляд Василко. Ефросинья, заметив ее потаенный взор, позвала:
— Пойдем к отцу, дочь. Твой возлюбленный — отрезанный ломоть! Пора смотреть на других парней. На нем, свет клином не сошелся! Идем!
Князь Юрий Владимирович не кричал здравицы своему племяннику, в ярости он шипел проклятиями:
— Щенок! Как ты посмел стать на моем пути! Это мой народ, моя слава! Ты еще познаешь мою месть!
В нем всегда копилось желание властвовать, с годами это желание переросло в ненависть, которая требовала удовлетворения.
* * *
Время имело смысл там, за стенами его узилища, здесь же, он его отсчитывал по визитам молчаливого человека, который исправно носил ему еду и выносил «отходы». Вновь вернувшаяся жизнь — прекрасная штука, если Ведун радовался свету Божьему, который струился через крохотную щель в двери. Силы постепенно возвращались, что позволило ему думать о побеге. Попытки заговорить со слугой дали ему понять, что тот немой. Соблазн побега Ведун в себе подавил, очень большой риск, поэтому он решил пока плыть по течению.
Дверь открылась рывком, на пороге стоял князь Юрий. Ведун с первого взгляда понял, что его хозяин не в духе. Усевшись на лавку, не мигая, он смотрел на своего пленника. Ему необходимо облегчить было свою душу, выговориться.
— Что случилось, хозяин? — голос Ведуна призывал к общению, излучая участие и озабоченность.
— Тебе, какая в этом корысть? — слова наполнены злобой и ненавистью.
— Я хочу жить, вот в этом моя корысть. Если не хотите говорить, то это ваша воля.
Князь только что вернулся с встречи посольства, ярость и зависть клокотали в нем, лишая его контроля над собой.
— Замолчи, иначе я убью тебя! — князь ударил кулаком по столу.
Лампада подпрыгнула, тени испуганно метнулись по стенам, чтобы через мгновение исчезнуть в темноте. Лампада дребезжащим стуком о пол сообщила, о своей кончине.
Юрий Владимирович вышел. Ведун слышал, через открытую дверь, как князь кричал и — затем торопливые шаги челяди. Ставни распахнулись, давая возможность солнечному свету ворваться в комнату. Ведун прикрыл глаза, чтобы унять боль в глазах. Открытая дверь впустила волну свежего воздуха. У пленника закружилась голова, от желания свободы. Большим усилием он подавил в себе искушение, бежать.
Юрий Владимирович, немного успокоившись, вернулся к Ведуну.
Он не знал, с чего начать разговор, более того, с некоторым успокоением пришла осторожность. Князь молчал.
Ведун тихо и вкрадчиво посоветовал:
— Князь Юрий, расскажите мне все, облегчите свою душу. Вам больше некому это доверить. Возможно, я смогу чем-то помочь.
У князя не хватило смелости переступить черту, после которой обратного пути нет. Если только заставить пленника замолчать навсегда. Но тогда всем надеждам и мечтам никогда не суждено сбыться.
— Тебе плохо здесь живется? Можешь катиться прямо к Гавриле! Он найдет тебе постельку.
Ведун прекрасно понимал, что если он будет посвящен в тайны князя, то смертельная опасность, возрастет многократно. Но эта же опасность, может подойти с тыла. Если он ни на что не решится, то его прикончат за ненадобностью. Жизнь татя заставляла много раз рисковать, и это его всегда спасало. Он доверился судьбе и на этот раз.
— Вы боитесь открыться мне! Тогда я расскажу, что вас мучает.
— Что ты можешь знать о моей жизни? — Юрий Владимирович не смог преодолеть свою осторожность. Он прекрасно знал, что такое дыба.
— Я уже многое знаю о твоей жизни, князь! Наши судьбы в чем-то похожи. Тебя лишили власти, меня нормальной жизни. Мы вынуждены пользоваться остатками. Доверьтесь мне, я не подведу.
— Я подумаю, тем более скоро будет торжество….Теперь ты почти свободен, но вздумаешь бежать, убью без сожаления. — Князь своим суровым взором подтвердил, что все так и будет.
— Не сомневайся князь, мы спасем друг друга.
Щелкнул засов двери, Ведун подошел к окну, ставни открыты, но по двору бегали две огромных собаки. Его спина похолодела, по ней побежали мурашки. «Придется сидеть смирно, о побеге не надо даже думать, иначе скормят меня этим псам». — С содроганием души подумал почти «свободный» узник.
* * *
Василко устраивал прием для всех, кто принимал участие в посольстве, их жен и подруг. Выкачены бочки с пивом и медами. Черпаи щедро наполняли ендовы. Служки сновали между столами, меняя блюда. Всеобщая радость правила свое торжество.
Поляна, где проходило приятное действо, окружена вековыми дубами. Первые желтые листья, сорвавшиеся с кроны и подхваченные тихим ветерком, совершив замысловатый полет, опускались у ног торжествующих. Но никто не заметил приближение осени. Песни возникали в разных концах гуляния, то, соперничая, то, сливаясь в один хор.
Василко встал со своего места и поднял над головой кубок с вином. Гуляние медленно, но верно стихло.
— Дружина моя и красавицы боярыни, хочу выпить за здоровье людей, которые, не щадя живота своего, несли службу во вражеском окружении. Пожелать здоровья и терпения их боярыням и подругам. Я приношу благодарность свою и народа нашим героям и преклоняюсь перед их мужеством и выдержкой.
Все дружно выпили, а князь, осушив кубок, попросил тишины.
— Я объявляю о нашей свадьбе после дня урожая. Мы с Анной приглашаем всех вас на наш самый радостный день жизни. Он повернулся к Анне и поцеловал ее в уста.
Такое сообщение подняло бурю восторга. У Пелагеи душа оборвалась и стремительно падала, но она нашла в себе силы, чтобы устоять на ногах, но слезы не слушались ее, скатывались по щекам прямо в кубок с нетронутым вином. Таисия обняла подругу и увлекла ее подальше от шумного веселья. Устинья, охваченная счастьем бытия с Афанасием, не заметила печального одиночества подруг.
Следующий тост славил Данилу Савича, его мудрость и выдержку. Все искренне желали ему здоровья и долголетия. Ефросинья, как могла, спасала его от тяжелого похмелья. Но препятствовать желанию многих и многих разделить радость с ними, оказалось не под силу даже ей.
Опоздавшая пара на время завладела всеобщим вниманием. Терентий и Василиса, вели за руки мальчика и девочку. Василко и Анна встретили такую примечательную семью на краю поляны. Слуги поднесли чаши с вином, шум стих.
— Я хочу выпить за Терентия и его жену, приютивших бездомных детей и за будущее прибавление его семейства.
Василиса, прикрыв округлый живот, смущенно потупилась.
— Шум приветствия на некоторое время завладел поляной, а когда он стих, Терентий с благодарностью поклонился Василко.
— Многая лета тебе, князь! Мы и мечтать о таком почете не смели. Спаси тебя Хрисос! — тихо поблагодарил Терентий.
— Ты, как никто, его заслужил. Ты, один задержал целую армию монгол.
— Прости, князь, но самая большая заслуга, в этом деле, Димы и Марьицы! Не будь их, нас, возможно, уже не было бы на белом свете.
Все дружно осушили кубки.
Князь и княгиня, взяв за руки детей, увлекли их за собой, Терентий и Василиса благодарно смотрели им вслед.
— Господи! Избави всех детей от страданий и скитаний, которые пережили Дима и Марьица, — он трижды перекрестился, — мама! Я выполнил твое завещание! Господь услышал твои молитвы и помог мне. Я на земле святой Руси. Мир праху твоему. — Терентий взглянул на небо и еще раз перекрестился. Василиса, почувствовав его состояние, прижалась к его плечу и мысленно повторяла: «Слава Богу! Слава Богу! Все у нас хорошо!»
Фома и Еремей попивали медок и строили планы по возведению крепости, отец Тихон, слушая их разговор, кивал головой и пытался вставить в эти планы скорейшее завершение строительства храма.
Вечернее солнце закатилось, звезды высыпали на небосклон, а веселью не видно конца.
* * *
Данила Савич проснулся от жажды. Ему нестерпимо хотелось пить, его тело не слушалось хозяина. За окном еще ночь, Ефосинья спит. Собрав последние силы, Савич сел на краю постели, в голове стучит боль.
