– Заказчиков? – впервые словно бы очнулся начальник Третьего отделения. – Стало быть, и заказчики убийств имеются, Матвей Евграфович? Я вас правильно понял?
– Вне всяких сомнений, Кондратий Ксенофонтович, – спокойно ответил Головацкий. – В случае почти любого убийства есть люди, которым это убийство необходимо. Вы должны это понимать не хуже меня.
– Но мотивы! Каковы мотивы, Матвей Евграфович?
– Мотивы просты. Предотвратить заговор, к которому готовился Корниевич и иже с ним.
Мертвенная бледность покрыла и без того лишенное природного румянца лицо Буйчилова.
– Вы намекаете на то, что?..
Головацкий не дал ему закончить начатой фразы. Впрочем, начальник Третьего отделения не шибко к тому и стремился. Недосказанность в данном случае была выразительнее любых слов. Она буквально повисла в воздухе, как густой октябрьский туман.
– Именно так, Кондратий Ксенофонтович, – кивнул профессор. – Я не могу знать, кто является этим самым заказчиком… Или заказчиками. Вполне возможно, что нам и не удастся этого выяснить… А натолкнуло меня на подобную мысль как раз то, что вы сказали давеча о поступившем из охранки недвусмысленном предупреждении в ваш адрес. Не усердствовать.
– Но это значит!..
– Это значит, что делу, скорее всего, не будет дан официальный ход.
Матвей Евграфович замолчал. Он знал, что прав в собственных предположениях. Но он также знал и еще кое-что, о чем не следовало говорить начальнику Третьего отделения. Палача в любом случае необходимо было остановить. Хотя бы потому, что в списке у того значилась как минимум еще одна жертва. Женщина по имени Белла Розенталь. Головацкий в этом не сомневался. И потом… Он сам сможет спать спокойно только тогда, когда дело будет завершено. Благополучно завершено. Никаких иных вариантов для Матвея Евграфовича не существовало…
Буйчилов невыразительно крякнул, а затем в полной растерянности оглянулся зачем-то по сторонам. Вновь бросил взгляд на часы.
– Вы меня, признаться, здорово озадачили, Матвей Евграфович, – словно через силу произнес он. – С этим Звонаревым… И вообще… Дело еще не прекращено, и я… Одним словом, я обязан во всем этом разобраться… Мне нужно бежать, Матвей Евграфович, однако… Наш разговор еще не закончен. Мы вернемся к нему, полагаю…
И вновь Головацкий предпочел промолчать. По его твердому убеждению, «вернуться к разговору» позже уже не получится. Палач не станет ждать. И не станет медлить. Все непременно разрешится сегодня. Возможно, в самые ближайшие часы. Матвей Евграфович глубоко затянулся. Дым вперемешку с клубочками пара на мгновение скрыл его лицо.
– Желаю вам удачи, Кондратий Ксенофонтович.
– Спасибо.
Буйчилов резко развернулся и зашагал прочь, слегка размахивая при ходьбе правой рукой. Минуту или чуть больше Головацкий смотрел ему вслед, а затем стремительно оглянулся через плечо в тот самый момент, когда у тротуара притормозили санки, и из них ловко выскочил человек в пальто с высоко поднятым воротником и в надвинутой по самые глаза широкополой шляпе. Матвей Евграфович узнал его без особого труда. Он уже слишком долго ожидал его появления. Человек в пальто споро приблизился к профессору.
– Я наблюдал за вами со стороны, – признался он почти шепотом. – И ждал, когда он уйдет.
– Конспирация? – усмехнулся Матвей Евграфович.
– Именно так.
– У вас есть для меня что-то определенное, милейший?
– Есть. – Человек в пальто хотел было машинально взять Головацкого под локоть и немного отвести в сторону, но в последний момент передумал. – Я нашел для вас тех людей, которыми вы интересовались. Только… Один из них к настоящему моменту уже мертв.
– Профессор Шевельков. Я уже знаю. Что вы выяснили относительно двух других?
– Степан Звонарев появился в Петербурге семь месяцев назад. В то время еще под другим именем, которое мне, увы, неизвестно, но это был определенно он, – все тем же заговорщицким шепотом принялся излагать человек в пальто. – Он квартировал на Лаврова. Потом съехал оттуда. Некоторое время жил в гостинице «Сильвия», затем снова квартировал, но уже где-то в районе Исаакиевского. Точный адрес мне неизвестен. Около месяца назад Звонарев сошелся с кружком Корниевича. Причем мне доподлинно известно, что в кружок его ввел сам генерал.
– Вот как? – не удержался от восклицания Матвей Евграфович. – Забавно. Да-с…
– Забавно, – не столько осознанно, сколько машинально согласился с профессором собеседник. – И в то же время, то есть около месяца назад, Звонарев снова сменил место жительства. В настоящий момент он квартирует на Гороховой. Дом восемнадцать…
– Он и сейчас там? – моментально подобрался Головацкий.
Человек в пальто коротко кивнул:
– Там. Я сам только что приехал с Гороховой… Так сказать, лично убедился. А пока оставил вместо себя пацаненка. Приглядывать. Если Звонарев решит отлучиться, пацан последует за ним в любом направлении, а мне даст знать.
Зажатая в зубах Головацкого сигара потухла, но он, казалось, и не заметил данного обстоятельства. Все, что волновало в эту секунду Матвея Евграфовича, так это личность таинственного убийцы, на след которого ему все же удалось выйти.
– Он один? – последовал новый вопрос, обращенный к человеку в пальто. Головацкий уже принял для себя определенное решение. – Степан Германович один на Гороховой?
Собеседник профессора загадочно улыбнулся и одним легким движением поправил свою шляпу. Холодный по-зимнему луч солнца на мгновение высветил его глаза.
– В данный момент не один. Он принимал гостью перед самым моим отъездом с Гороховой.
Головацкий почувствовал, как внутри него все похолодело от нехорошего предчувствия.
– Беллу Розенталь?
– Именно так, профессор, – подтвердил человек в пальто. – Ваша прозорливость не имеет границ. Рассказать вам о ней? Об этой женщине и о том, как она оказалась замешана в заговор генерала Корниевича?
– Нет, не сейчас, – рассеянно бросил Матвей Евграфович. – Увольте. Нужно немедленно ехать! Едемте со мной, милейший. Покажете дом на месте, да и вообще… Мало ли что. Даю слово, я отпущу вас сразу же, едва мы убедимся, что Звонарев на месте. Едемте! Едемте скорее!
Человек в пальто не стал возражать. Однако нужно заметить, что и особенной активности по примеру Головацкого в предстоящей операции он не принял. Он просто стоял и со стороны наблюдал за тем, как Матвей Евграфович ловит извозчика. Профессору удалось привлечь внимание лишь третьего по счету возницы. Даже со стороны было заметно, насколько он возбужден.
– Ну же! – окликнул Головацкий своего информатора, когда извозчик остановился. – Не стойте! Едемте! Дорога каждая секунда! Хотя постойте…
Он вдруг замер, спрыгнул обратно на мостовую и быстро устремился к дому.
– Стойте здесь! Ждите меня!
Не понятно было, кому адресовалось данное требование Головацкого. Извозчику или человеку в пальто? Однако ждать остались и тот, и другой.
Задыхаясь от волнения и быстрого шага, Матвей Евграфович поднялся по лестнице, отпер кабинет и стремительно прошествовал к своему рабочему столу. Выдвинул верхний ящик. На этот раз профессора интересовала вовсе не его хваленая картотека. Головацкий отодвинул бумаги в сторону, просунул руку в глубину ящика и почувствовал, как пальцы коснулись холодной рукоятки нагана. Обезопасить себя перед встречей со Звонаревым будет не лишним…
Матвей Евграфович сунул оружие в карман, запахнулся и так же быстро покинул кабинет. Человек в пальто уже ждал профессора, сидя в санках. Головацкий сел рядом.
– Говорите, куда ехать! Скорее! Скорее! – торопил спутника Матвей Евграфович.
– Я уже сказал, – спокойно откликнулся его спутник.
Возница взмахнул хлыстом, щелкнул пегую по крупу, и лошадка быстро засеменила по мостовой, с каждым мгновением набирая скорость. Когда свернули через пятнадцать минут на Гороховую, она мчала уже во весь опор.
– Здесь! – крикнул человек в пальто. – Останови здесь.
Возница резко натянул поводья. Лошадка, фыркая и отплевываясь, встала. Матвей Евграфович выскочил первым.
– Вот этот дом, – человек в пальто слегка придержал профессора за плечо и взмахом руки указал на красное двухэтажное строение. – Звонарев снимает наверху. Крайняя дверь направо. И он никуда не отлучался. Мальчишка, которого я оставил, до сих пор на месте. Вон он…
– Оставьте. – Головацкий раздраженно скинул с плеча чужую руку и энергично зашагал в заданном направлении. – Ничего больше от вас не требуется, милейший. Ни от вас, ни от парнишки. Я сам. Сам!..
Человек в пальто не стал его догонять. Свистнул, привлекая внимание дозорного, и едва мальчишка обернулся на зов, подал знак рукой. Матвей Евграфович тем временем уже поравнялся с крыльцом. В голове стучала только одна мысль: «Не опоздать бы! Не опоздать!». Головацкий быстро огляделся по сторонам, поглядел на окна, а затем, толкнув дверь плечом, вошел внутрь. В подъезде было темновато, но Матвея Евграфовича это нисколько не волновало. Он даже не заметил данного обстоятельства. Буквально взлетел по лестнице на второй этаж, остановился перед нужной дверью и прислушался. Ему показалось, что из недр квартиры, где, по словам информатора, квартировал Звонарев, доносились едва различимые на слух голоса. Мужской и женский. Значит, не опоздал… А что дальше? Только сейчас Головацкий задумался над тем, какой опасности подвергает себя лично. Впрочем, задумался всего лишь на секунду. Он не имел права оставить дело. Только не он…
