Только мы были живыми.
Нам пришлось вернуться в коттедж Марджори, чтобы воспользоваться телефоном, и по пути туда я попытался уговорить ее остаться дома и не влезать в это дело, но она настояла на том, что должна возвратиться на причал.
Мы приехали назад раньше полиции и ждали ее, не вылезая из машины. Громкий, совершенно бессмысленный теперь вой сирен известил нас об их прибытии. Черная полицейская машина, скрипя тормозами, остановилась на площадке перед причалом, разбросав гравий. Артур был мертв, и вряд ли мог ожить или стать еще мертвее. К чему тогда была такая спешка?
Подъехали еще две машины, а из первой вылезли Линдоп и капитаны Мелчен и Баркер.
Я подошел к Линдопу, сменившему свой тяжелый шлем на фуражку цвета хаки. Мы отправились на причал, и по пути я рассказывал Линдопу о том, что случилось, игнорируя Мелчена и Баркера, которые шли рядом, прислушиваясь и приподнимаясь на каблуках, как дети, которым хотелось пописать.
Мы приблизились к тому месту, где наполовину в воде на спине лежал Артур. Его широко раскрытые глаза пустым взглядом смотрели на луну.
— Я бегло осмотрел его, — сказал я Линдопу. — И не заметил никаких ран, но его одежда порвана на плечах.
— Он — черный, — сказал Баркер. — У него рваная одежда. И что?
Я в первый раз показал, что заметил его присутствие, сказав:
— Я думал, вы в Нью-Йорке.
Его верхняя губа искривилась:
— Я вернулся сегодня днем. Вы не против, Геллер?
— Не знал, что мое мнение столько для вас значит. В следующий раз узнавайте его заранее.
Наклонившись над мертвым смотрителем и стоя по пояс в воде, Линдоп сказал:
— Он, наверное, утонул. Вероятно, упал с причала, когда совершал обход.
— А может, его одежда порвана потому, что его держали под водой, пока он не задохнулся? Полковник, Артур должен был встретиться здесь со мной. Он хотел передать мне важнейшие доказательства защиты, и я не думаю, что это — случайная смерть.
— Какие доказательства? — подчеркнуто медленно произнес Мелчен. Его глаза за металлической оправой очков превратились в узкие щели. Язвительная усмешка на лице ясно отражала его мнение о моих «доказательствах».
Я сказал им, что Артур должен был сообщить мне регистрационный номер и название подозрительной лодки, которую он видел в ночь убийства, и что мы должны были с ним встретиться в одиннадцать вечера.
— Значит, кто-то пришвартовался здесь в ночь убийства, — сказал Баркер. — Ну и что? Нассау — большой город. Лодки все время приплывают и уплывают отсюда.
— И во время самого сильного со времен потопа шторма тоже? Вы что, обкурились травки, капитан?
Лицо Баркера вздрогнуло, и он сжал кулаки.
— Мне плевать на то, что вы думаете.
— А мне плевать на то, что думаете вы. Вы, ребята, здесь даже не полицейские, вы — советчики. Так что подумайте хорошенько, прежде чем наезжать на меня.
Он отрывисто засмеялся в ответ. Но его кулаки разжались.
— Почему бы вам не заехать завтра к нам в управление, мистер Геллер? — мягко произнес Линдоп. — Вы могли бы сделать официальное заявление. А пока — вы свободны. Мы займемся здесь нашей работой.
Марджори подошла ко мне.
— Натан... извини, но я хочу кое-что сказать.
Баркер и Мелчен повернулись и недобро посмотрели на нее. Потом взглянули на меня и обменялись понимающими взглядами.
Полковник Линдоп сказал:
— Прошу вас, говорите, мисс Бристол. Я так понимаю, вы были вместе с мистером Геллером, когда он нашел тело.
— Да. Я не хотела подслушивать, но... я услышала, вы говорили, что Артур утонул. Но Артур был опытным ловцом губок. Я не думаю, что он мог утонуть в таком неглубоком месте.
— Он мог упасть и удариться головой о причал, мисс Бристол, — значительно сказал Линдоп.
— А у него есть повреждения на голове? — спросила она.
— Мы еще не перевернули тело, но коронер определит это наверняка.
— Он был пьян, наверное, — сказал Мелчен и засмеялся.
— У него пахнет изо рта алкоголем? — спросила она, глядя в упор на невысокого детектива.
Баркер драматически вздохнул и сказал:
— Полковник Линдоп, мы приехали сюда только потому, что Геллер сказал вам, что эта смерть имеет какое-то отношение к делу Оукса. Очевидно, это не так. Разве нам обязательно выслушивать его дилетантские теории — его и этой темнокожей девушки?
— Геллер, — очень медленно, по слогам произнес мою фамилию Мелчен, глядя на Марджори. — Почему бы тебе не забрать твою маленькую негритянку и не отправиться с ней домой?
Я рванулся мимо Линдопа и через секунду уже глядел прямо в жирное лицо майамского копа. Его улыбка стала кривой, когда я сказал:
— Извинитесь перед леди.
— За что?
— Извинитесь, или я скормлю вам вашу гребаную селезенку.
— Вы меня не запугаете.
— Тогда не извиняйтесь.
Он сделал шаг назад. При лунном свете его лицо было белым, но, я думаю, оно было бы таким же и днем.
— Извините, мисс, — тихо сказал он, не глядя на нее, не глядя ни на кого. — Я погорячился.
Она кивнула и направилась к машине.
— О-о-пс, — сказал я и толкнул Мелчена.
Его ноги подкосились, и он с громким плеском рухнул в воду. Прямо рядом с Артуром.
— Ах ты, сукин сын, — заорал он.
Баркер схватил меня за футболку и прорычал:
— Ты думаешь, ты такой крутой, да? Герой войны, с серебряной медалью? Думаешь, меня это трогает?
Я сбросил с себя его руки.
— Послушайте, Баркер... А где вы, девочки, были сегодня вечером?
Я посмотрел на Мелчена, который уже вылез на причал и отряхивал сейчас мокрый песок со своих мокрых штанов.
— У вас двоих есть алиби на время убийства Артура?
Оба — Баркер и Мелчен — смотрели на меня с тихой яростью. И позы говорили о том, что они готовились к атаке, но тут полковник Линдоп шагнул между нами.
— Мистер Геллер, — спокойно сказал он. — Я думаю, вам лучше уйти, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля. Нам нужно заняться трупом.
— Как скажете, полковник.
— Я провожу вас до машины.
Пока мы шли, он тихо сказал:
— Мистер Геллер, очень вероятно, что эту смерть признают результатом несчастного случая.
— Но...
Он жестом остановил меня.
— Если вы хотите расследовать причины смерти и этого человека — между делом, так сказать, — пожалуйста. Я хочу, чтобы вы знали, что я очень заинтересуюсь любой связью, какую вам удастся обнаружить между этой смертью и делом Оукса — де Мариньи.
— Полковник, я уже говорил вам, что вы — «о'кей».
— Но вы, мистер Геллер, будете «не о'кей», если не прекратите относиться к моим американским коллегам с таким неуважением.
— Я отношусь к ним так, как они того заслуживают.
— Разве я сказал, что они этого не заслуживают? — улыбнулся он и приложил руку к фуражке, прощаясь. Потом повернулся и пошел прочь.
Я отвез Марджори в ее коттедж. Мы не разговаривали дорогой. Я зашел внутрь и сел рядом с ней на краешек раскладушки, которую она достала из металлического шкафа. Я не остался с ней на ночь, и, конечно, мы не занимались больше сексом. Я обнимал ее, и она дрожала в моих объятиях, хотя в коттедже вовсе не было холодно.
Когда я уже собирался уходить, Марджори сказала:
— Знаешь, Натан...
— Да?
— Может, они все же следили за нами прошлой ночью?
Она закрыла за мной дверь, и я остался на пляже один.
Среди высоких экзотических деревьев с похожими на перья завитушками листьев, окруженное со всех сторон разноцветными тропическими садами, наполнявшими воздух ароматом, отдаленно напоминавшим запах ванили, стояло большое оштукатуренное розовое здание клуба «Поркьюпайн». Мне посоветовали не заходить в это привилегированное заведение, а пройти прямо на белый песок пляжа, лежавшего ниже, где меня должна была ожидать Нэнси де Мариньи.
Это был остров Хог, большая часть которого принадлежала миллиардеру Акселю Веннер-Грену, чье имя находилось на Багамах в черном списке. Я подплыл на катере к общественному пляжу неподалеку, что заняло у меня не более пяти минут, и теперь шел по частной территории, пробираясь между полосатых пляжных зонтиков и деревянных шезлонгов, пытаясь отыскать глазами свою клиентку среди разношерстной богатой публики, преимущественно пожилых женщин, нежившихся в лучах утреннего солнца под безоблачным чистым небом, которое, как они, вероятно, считали, принадлежало лично им. Или должно было принадлежать, во всяком случае.
Я нашел ее у круглого металлического столика под огромным зеленым зонтом, сделанным в виде листа, что делало его похожим на гигантское искусственное растение. Она полулежала в своем шезлонге, загорелая и красивая, скрестив ноги в лодыжках. Лицо ее было полуприкрыто разноцветной соломенной шляпой, желтая лента которой охватывала ее волевой подбородок, глаза скрывались за темными стеклами очков. Ее стройное тело прикрывал короткий махровый халат, из-под которого выглядывал ярко-зеленый купальный костюм. Ногти ее как на руках, так и на ногах покрашены одним и тем же темно-красным лаком.
