Коверные держались от них вдалеке, не смея тревожить двух знаменитостей перед выступлением. Они тихо переговаривались и оглядывались вокруг. Мне показалось, что они встревожены. Ну, конечно, они встревожены, они ждут новый «смертельный номер»!
Я выглянул из-за кулисы на манеж и присвистнул. Посредине стояла поистине гигантская конструкция, накрытая не менее гигантским шелковым полотном темно-зеленого цвета, по которому в обилии были нарисованы свечи и блестящие шары – ни дать ни взять, огромная шелковая елка! Не хватало только Вифлеемской звезды на верхушке. Тут же совещалась группа людей – мужчины во фраках, а женщины в вечерних платьях. Первым мое внимание привлек Саламонский. Он пыхал сигарой, не выпуская ее изо рта. Его руки время от времени начинали искать карманы, но потом он морщился и сцеплял их на животе. Рядом стояла Лина в прекрасном платье темно-вишневого цвета. Увы, платье не делало ее ни моложе, ни красивей. Она слушала сыщика Архипова, который обращался скорее к Саламонскому, чем к ней. Как будто почувствовав мое присутствие, Захар Борисович обернулся и поманил меня рукой.
Я подошел и поздоровался.
– А вот и Владимир Алексеевич! – многозначительно произнес сыщик. – Пусть он сам вам и расскажет.
Лина сжала пальцы и с горечью посмотрела на меня.
– Это правда?
– Что? – спросил я невинно.
Архипов дернул щекой.
– Что вы знаете, кто убийца? – выдохнула Лина.
– Да.
Саламонский схватил меня за плечо, как будто собираясь обнять, но потом, вероятно, передумал и легонько потряс.
– Я так и знал! Молодец! Ну, кто этот подлец?
Я покачал головой.
– Надеюсь, сегодня все разрешится. Подождите немного. Я схвачу его с поличным. Надеюсь, никто не пострадает.
– Вот, – вставил Архипов устало, – я говорил? Мы рискуем. У нас тут намечается казино. Господин Гиляровский мне жизнью ручается, что поймает убийцу. Но если не поймает, сегодня у нас будут два трупа.
– Как два? – испуганно спросила Лина.
– Так-с, два, – пояснил сыщик. – Первый труп – ваш артист, а второй – сам господин Гиляровский, который твердо пообещал мне в случае неудачи застрелиться.
Директриса тихо ахнула, а ее супруг расхохотался.
– Ай, молодец! Вот это я понимаю – пари!
Лина, побледнев даже под толстым слоем белил, взяла меня за руку.
– Владимир Алексеевич, – жалобно сказала она. – Скажите, что это неправда! Вы в своем уме?
– Правда-правда, – ехидно бросил Архипов. – Я даже револьвер захватил с одним патроном.
– Ах! Ну хватит же! – тревожно воскликнула Лина.
Вдруг она что-то увидела за моей спиной, и взгляд ее моментально изменился – он стал холодным, как ледышка.
– Что там? – спросил я.
– Ничего, – отрезала Лина и посмотрела на Альберта Ивановича. Тот тоже взглянул в ту сторону, но быстро отвел глаза.
– Надеюсь, мы все обсудили, – сказала директриса. – Буду ждать вас в моей ложе.
Она развернулась и ушла. Только теперь я также посмотрел, на кого они все обратили столь живое внимание. У барьера стояла дама в темно-зеленом платье. На голове ее была приколота шляпка с еловой веточкой, на которой блестела изящная серебряная шишка – не больше крупной виноградины. Лицо закрывала плотная вуаль. Дама опиралась на трость.
– Прошу прощения, – сказал Саламонский и быстро пошел к женщине. Встав совсем близко к ней, он что-то стал тихо, но настойчиво говорить.
– Вы правда принесли револьвер? – спросил я у Архипова.
– Правда.
– Спасибо.
Архипов посмотрел на меня искоса и улыбнулся.
– Владимир Алексеевич, не дурите! Револьвер я всегда ношу с собой. И принес его сюда вовсе не для вас.
Я постарался облегченно выдохнуть как можно незаметней. Увы, труд был напрасный – я чуть не сдул сыщика с манежа.
– Вы обещали поймать сегодня убийцу, – продолжил Архипов. – Так что револьвер я захватил на тот случай, если он будет сопротивляться.
– Он не будет сопротивляться, – сказал я.
– Тем лучше, – заметил сыщик. – Я не хотел бы стрелять при таком скоплении народа. Лучше, если мы все провернем тихо и без пальбы. Вы ведь понимаете, что я вас теперь не оставлю. Вы от меня никуда не сбежите. Но на всякий случай я привел в цирк сегодня еще пять наших сотрудников. Они блокируют все выходы.
Я кивнул.
– Хорошо, Захар Борисович. Скажу честно, я вовсе не стремлюсь лично арестовывать мерзавца. У меня для этого есть специально назначенный человек. Но если вы ему поможете, то это будет очень хорошо. Я расскажу вам, где нужно встать, чтобы кончить дело быстро и без потерь.
– Прекрасно! – просиял Архипов. – Все-таки я был уверен, что вы, Владимир Алексеевич, не такой уж и… простите… идиот, чтобы самому участвовать в деле, которое мы знаем намного лучше вас. Уж не обижайтесь!
– Ну что вы! – добродушно ответил я. – Какие обиды!
Я рассказал Архипову его диспозицию и снова посмотрел в сторону дамы в зеленом. Она легонько оттолкнула Саламонского и, опираясь на трость, медленно пошла к кулисам. Альберт Иванович немного постоял, глядя ей вслед, потом развел руками и пошел в другую сторону. Я же, воспользовавшись моментом, догнал эту женщину.
– Лиза! Постойте!
Дама остановилась, тяжело опершись на трость. Потом она повернулась ко мне. Вуаль совершенно скрывала ее лицо, кроме разве что милого подбородка, который дрогнул.
– Вы узнали меня? – донесся знакомый голос.
– Что вы здесь делаете? Почему не в постели? – Я вдруг смутился этой фразы и, почти оправдываясь, добавил: – Разве доктор уже разрешил вам ходить?
– А-а-а… Доктор…
– Как ваша нога?
– Видите? – она кивнула на трость. – Без нее пока не могу. Альберт только что был здесь, ругал меня, как и вы. Но… – она оглянулась. – Давайте отойдем к кулисе.
Я предложил Лизе руку, на которую она с благодарностью оперлась. Мы нескорым шагом дошли до кулисы. Посмотрев вверх, на директорскую ложу, девушка спросила меня из-под вуали:
– Во время представления вы будете там?
– Да.
– Хорошо. Очень хорошо. Я хочу вас попросить кое о чем, Владимир Алексеевич.
– Конечно.
– Видите ли… Мне кажется, я знаю, кто убийца.
– Что? – удивился я.
– Да. Я знаю, кто убийца. Этот человек не со стороны. Это один из нас, из актеров. Представляете?
– Откуда вы узнали?
– Неважно. Именно поэтому я в вуали. И именно поэтому не хочу стоять на видном месте с вами. Он не должен знать, что я здесь, иначе все сорвется.
Она схватила меня за руку. Несколькими днями раньше я бы растаял от ее прикосновения, но теперь это странное увлечение прошло. Мне было приятно – только и всего.
– Но я должна в этом убедиться. И если мои опасения подтвердятся, я готова указать на него.
Я наклонился к девушке.
– Лиза, – сказал я торжественно, – можете на меня положиться. Если вы укажете на мерзавца, я постараюсь сделать так, чтобы он не сбежал.
– О! – почти прошептала она. – Как это кстати! Я все не знала, к кому обратиться. Ведь мне никто не поверит. Поймите, этот человек с виду – просто сама добродетель. Скажи я его имя Альберту или Лине – они просто поднимут меня на смех! Да и вы не поверите мне сейчас!
Я кивал, потому как и сам мог сказать ей все то же совершенно искренне.
– Поэтому сделаем так, – продолжала Лиза. – Я сяду вон там, в первом ряду, совсем близко от директорской ложи. Вы сможете меня оттуда увидеть. И как только я пойму, что убийца действительно готовится нанести удар, я подниму трость вот так и укажу ею на этого человека. Вы тогда бегите скорее на манеж и хватайте его. Хорошо?
– Хорошо.
– А теперь идите. Я не хочу, чтобы он заметил вас со мной. И никому не говорите, что встретили меня. Идите же скорей.
Я поклонился и сделал шаг в сторону, но тут девушка снова схватила меня за руку.
– Вы все точно запомнили? – спросила она.
– Все точно.
– Вы сумеете это сделать? Вы успеете?
– Да. Надеюсь.
– Прошу вас. Из-за этой ноги мне трудно сейчас передвигаться, и я не смогу вам помочь.
– Не беспокойтесь. Я сделаю все, как надо.
– Хорошо. Идите.
Ну что же, теперь я был совершенно спокоен – разговор с Лизой был последней подсказкой в ребусе. И хотя еще оставались вопросы, которые я пока не мог разрешить, тревога моя улеглась. Все фигуры были расставлены… или почти расставлены. Оставалось только ждать. Я вытащил из кармана табакерку и немного взбодрил себя понюшкой. Боюсь, Маша, вернувшись утром из гостей, будет не очень довольна моим таким быстрым возвращением к вредной, но такой приятной привычке.
Я вошел в центральный коридор, прошел мимо конторы и поднялся в директорскую ложу.
– Садитесь, – сказала Лина.
– Куда?
– Куда хотите…
Я выбрал стул подальше от оркестра – памятуя, как нещадно он терзал мои уши в позапрошлый раз, и взглянул вниз, на то место, где должна была сидеть Лиза. Ее еще не было.
– Начнем через десять минут, – объявила госпожа Шварц, достала из рукава платок и начала нервно дергать за его кружевные уголки.
