– Ли, – сказал я, – последние несколько часов мы с вами работали дружно, как одна команда, тушили пожар на пустоши. Убийство в чем-то похоже на пожар. О нем узнают внезапно; иногда кажется, что для него не было никакого повода. Почему убили, за что – тайна. Но причина находится всегда. С пожаром, который мы только что потушили, все ясно: из-за жары загорелся сухой кустарник. Хотя я пока не выяснил, почему погиб Бреннан, причина наверняка есть. И я должен ее найти. Такая у меня работа. Очень нужно, чтобы я справился с задачей как можно скорее, потому что убийство имеет обыкновение пожирать все новые жертвы… как огонь. Один я не справлюсь. Мы разыщем убийцу, только если объединим усилия.
– Умеете вы сказать нужные слова! – с восхищением произнес Гринуэй. – В этом вам не откажешь. Наверное, у вас в Лондоне все такие? Уж от Ната Гослинга таких красивых слов не дождешься. И даже наш священник… по-моему, и он не умеет так красиво выражаться.
Я не выдержал и расхохотался, хотя у меня першило в горле.
– Спасибо, Ли, но не перехваливайте меня. Лучше расскажите о мисс Роуч и коте. Не забывайте, что я полицейский и умею, если нужно, держать язык за зубами.
– Да ведь и рассказывать-то почти нечего, – робко ответил Гринуэй. – Мисс Роуч не нравилось, что ее племянница держит кота в гостиной или в других господских комнатах. Он драл мебель и шторы… Она говорила, что от его когтей один вред. Кошки любят поточить когти, а коготки у них хоть маленькие, но очень острые. И потом, кот был не очень хорошо воспитан. Однажды наделал лужу прямо на персидском ковре. «Ну вот! – говорит мисс Роуч. – Надо его утопить». Ее, сэр, трудно винить… Но мисс Люси, то есть, извините, миссис Крейвен, и слышать не хотела о том, что ее любимца утопят или еще как-то удалят. В конце концов кота сослали на кухню, а кухарка была только рада, потому что он оказался отличным мышеловом… – Гринуэй помолчал и продолжал: – Лично я тоже считаю, что всякая скотина должна сама зарабатывать себе на пропитание. Правда, я деревенский… Сначала миссис Крейвен часто ходила на кухню навещать своего любимца. Играла с ним, таскала ему всякие лакомые кусочки… А потом, по словам кухарки, она как будто утратила к нему всякий интерес и перестала спускаться в кухню. К тому же и срок у нее подходил… – Гринуэй приложил кулак ко рту и деликатно кашлянул. – Вы понимаете, о чем я, сэр? У молодой леди другие дела были на уме. А все-таки, по-моему, она огорчилась, когда миссис Уильямс сказала ей, что кот подох.
– И все? – спросил я.
– Да, сэр, и все.
Я беседовал со многими свидетелями и понимал, что какая-то мелочь осталась недосказанной.
– Ли, мы должны действовать сообща, – напомнил я.
Гринуэй принялся расчесывать лошади гриву.
– Да мне и сказать-то больше нечего, сэр… так только, подумалось мне…
Я ждал. Гринуэй украдкой поглядывал на меня сверху вниз, желая выяснить, отстал я от него или нет. Увидев, что нет, он вздохнул:
– Я вот что подумал… Может быть, на самом деле мисс Роуч так взъелась на кота потому, что миссис Крейвен его подарил мистер Бирсфорд.
– Вот как? – воскликнул я. Удивительная новость!
– Да, сэр. Вскоре после того, как миссис Крейвен приехала сюда из Лондона, но до того, как подошел ее срок, она гуляла по берегу и познакомилась с мистером Бирсфордом. Они разговорились, и она, наверное, намекнула, что здесь ей очень одиноко. В следующий раз пошла она гулять, как вдруг подходит к ней мистер Бирсфорд, вроде бы случайно, понимаете… – Гринуэй забылся настолько, что хихикнул. – Подходит к ней и говорит: «У меня для вас кое-что есть, чтобы, мол, составить вам компанию». И достает из кармана пальто котенка. Миссис Крейвен очень обрадовалась – и то сказать, она ведь еще совсем молоденькая! Она отнесла котенка домой и радовалась, как девочка. Но мисс Роуч совсем не обрадовалась подарку. Вот почему ей так не терпелось избавиться от кота, если вы понимаете, о чем я.
– Понимаю, – задумчиво ответил я.
– Ну вот, теперь вы все знаете, – с облегчением вздохнул конюх. – Больше я ничего не знаю, так что не тратьте на меня понапрасну ваши сладкие речи.
Последовав его совету, остаток пути я посвятил размышлениям. Я приехал сюда для того, чтобы расследовать обстоятельства одной смерти. Однако в «Прибрежном» за последнее время случилось три смерти, пусть даже убийством стала лишь одна из них.
Во-первых, погиб кот миссис Крейвен. Затем ребенок миссис Крейвен. И наконец, крысолов.
Пожар тлел здесь задолго до того, как умер Бреннан… и кто-то усердно раздувал его.
– Ли, – сказал я, – вопросов к вам у меня больше нет, но я хочу попросить вас об одной услуге. Будьте добры, попросите Каллоу выкопать из земли кота.
– Выкопать?! – вскричал Гринуэй, разворачиваясь в седле и глядя на меня вытаращенными глазами.
– Да, он наверняка помнит, где закопал его. Только никому не говорите, о чем я вас попросил. Дело это деликатное. И Каллоу скажите, чтобы держал язык за зубами – и работал так, чтобы его никто не видел.
– Да ведь теперь от него только косточки остались, – возразил Гринуэй.
– Вот именно… кстати, попросите Каллоу, чтобы копал осторожнее и не дробил кости. Пусть сложит их в своем сарае и сразу зовет меня или сержанта Морриса. Нам нужно их осмотреть.
– Ну и странная же у вас работа, – покачал головой Гринуэй. – Или, может, у вас в Лондоне так заведено? Нат Гослинг ни разу не просил выкапывать дохлых кошек… Ладно, я передам Каллоу.
Мое возвращение в «Желудь» произвело еще большую сенсацию, чем наше первое появление.
– Господи помилуй! – воскликнула миссис Гарви, всплеснув руками. – Дженни! Дженни! Скорее ставь чайник и все кастрюли на огонь! Инспектору Россу нужна ванна!
Не в силах дожидаться горячей воды, я пошел на конюшню, скинув сюртук и рубашку и, попросив Морриса накачать воды из колонки, вымыл голову.
Тем временем в углу двора поставили ванну для меня: большое жестяное корыто, причудливо окруженное живой изгородью, на которую набросили лошадиные попоны, чтобы скрыть меня от посторонних глаз.
Я поспешил забраться в ванну. До чего же приятно вымыться теплой водой!
– Моррис! – крикнул я.
Голова и плечи сержанта показались с той стороны импровизированной ширмы.
– Миссис Бреннан пропала без вести, – сообщил я, щедро намыливаясь большим куском мыла, которым снабдила меня миссис Гарви. – Но я выяснил кое-что любопытное. – Я рассказал ему о дохлом коте. – Тут есть над чем подумать! Какое-то время назад сюда приходит крысолов Бреннан; судя по всему, он бывает в этих краях регулярно… Погибает кот – возможно, от зубов его терьеров. Потом Бреннан возвращается. В тот раз его приход совпал с родами миссис Крейвен. Через несколько дней девочку находят мертвой в колыбели. Мы должны отыскать врача и выслушать, что он нам расскажет о смерти новорожденной. Бреннан уходит, и несчастные случаи прекращаются. И вот он появляется снова – и сейчас уже погибает сам. Всякий раз смерть связана с «Прибрежным». Возможно, три случая не имеют между собой ничего общего, но… по-моему, уж слишком много тут совпадений.
Как выяснилось, Моррис тоже не тратил времени даром и благоразумно решил послушать местные сплетни. Он подтвердил, что деревенские считали Бреннана предвестником несчастья.
– Миссис Гарви рассказывает, что после его прихода у коровы родился двухголовый теленок, а один раз свинья заспала приплод… Здесь, сэр, народ очень доверчивый. По ее словам, в прошлом году подручный, которого она наняла, упал с крыши и сломал себе ногу, как только Бреннан вошел в бар.
– Что ее подручный делал на крыше? Они что, наливают пиво через трубу?
– Нет, сэр, он прибивал черепицу, оторвавшуюся в грозу.
– Значит, он просто поскользнулся и упал. Свинарь не следил за свиноматкой, которая только что принесла приплод. Ну а двухголовый теленок… Насчет его не знаю. Похоже на какой-то курьез, который показывают за пенни на ярмарках. И вообще, скорее, это место приносило несчастье самому Бреннану, а не наоборот!
– Я, сэр, поговорил и с горничной, которая вытирает пыль в холле, и показал ей орудие убийства. Она уверена, что нож тот самый, какой всегда лежал у них на столе. Им вскрывали письма и взрезали бечевку на пакетах. По ее словам, она узнала нож по сколу на эмали. Мне она показалась вполне разумной женщиной, она уже не глупая девчонка. И все равно никогда ничего не знаешь заранее. Может, ей просто хотелось поважничать, вот она и сделала вид, будто ей есть что сказать. Сколько раз с таким встречался, – мрачно подытожил Моррис. – Обыкновенно жизнь здесь тихая, скучная; только и разговоров, что о парне, который упал с крыши…
Я тоже мог вспомнить многочисленных свидетелей, которые готовы были говорить что угодно, лишь бы понежиться в лучах славы, пусть всего несколько часов. И все же ошибки иногда совершают от чистого сердца. Неоднократно я приходил в отчаяние, пытаясь выяснить, как выглядел преступник, которого видело множество свидетелей! Одни говорили, что он высокий, другие – что коротышка, третьи описывали его толстым, четвертые – тощим; одни говорили, что он в сапогах и бриджах, другие – что он был в сюртуке и без рубашки…
