— У меня времени нет! Сейчас ты поклянешься мне и Богу, что никогда не посмеешь претендовать на трон. Клянись и целуй крест.
Слабеющей рукой он подозвал Тихона и Василко Олеговича. Савелий стал на колени и попросил меч.
— Я клянусь перед Богом и Великим князем и своим отцом в том, что никогда не пойду против нашего народа и никогда не стану стремиться занять трон. Примите меня в защитники города, я пойду на стены простым воином.
Князь подал ему меч.
Савелий целовал оружие и крест. Князь Юрий перекрестил сына и шепотом напутствовал его: — «Живи по совести, сын», — потом обратил свой взгляд к образам.
— Прости меня, Боже! Прости меня, князь! Простите меня, люди православные…
В то морозное утро, солнце неспешно поднималось над горизонтом. В небе ни облачка. Они не мешали смотреть солнцу на безумие людей.
Войска Касыда готовы броситься на штурм. Утренняя молитва скоро закончится, прозвучит сигнал начать штурм. Войска сойдутся в смертельной схватке. Лица русичей сосредоточены и решительны, руки сжимают оружие.
Штурм начался. Тысячи воинов, пришедшие из далеких степей, подбадривая себя воинствующими криками, бросились к стенам. Они шли на смерть ради добычи.
Русичи перекрестившись, обнимались.
— Прощай, сын!
— Прощай, отец!
— Прощай, друг!
— Прощай, брат!
— Прощай, кум!
— Прощайте, люди православные! Умрем, но защитим Веру и Честь нашу! Защитим землю русскую и детей наших!
— С Б-о-г-о-м!
Саин-хан и Касыд смотрели, как степняки ставят лестницы и быстро поднимаются по ним на стены. Лучники хана, пропустив передовые отряды, метали стрелы по защитникам, которые на стенах всеми силами отбивались от врага. Такая тактика позволила наступающим приблизиться к стенам, почти без потерь. Но у самых стен войско Саин-хана и Касыда несло ощутимые потери от лучников, стреляющих из башен.
— Смелее! Смелее на стены! — Касыд метался, готовый сам ринуться в бой.
Защитники первого яруса стены яростно встретили врага короткими копьями, тела убитых все чаще летели вниз, к подножью стены. Хан ждал, что откроются тайные проемы в стене крепости, чтобы новые воины заменили погибших. Проемы в стене открылись, но все произошло не так, как ожидал хан. Русичи, защищавшие первый ярус стены, ушли, наглухо закрыв за собой проемы.
Первая волна наступающих заполняла первый ярус «крыльца», пыталась установить лестницы. На ступеньке все больше наступающих воинов, они мешают друг другу. Оказалось, что установить длинные лестницы очень сложно. Башни изрыгают тучи стрел. Сверху льется кипяток, летят камни.
Касыд ликовал. Еще бросок, и крепость будет взята. Саин-хан все больше мрачнел. Его беспокоило то, что урусы, вопреки его ожиданиям, не атаковали через проемы, а отступили через них. Ему показалось, что урусы пользуются монгольским приемом, завлекая противника в ловушку.
— Замолчи ты, наконец! — угрожающим голосом он остановил бека.
— Чего ты боишься? Победа близка!
— Я боюсь, что мы не возьмем города.
— Мои славные воины уже взбираются на вторую стену.
— Они завлекают нас! Это ловушка!
— Какая ловушка? Где ты ее видишь?
— Урусы, почти без боя, отдали нам первую стену.
Многие лестницы все же удалось установить, орда полезла вверх. На первой стене собралось уже сотни степняков. Русичи продолжают бросать камни, лить кипяток и кипящую смолу на головы штурмующих. Почти каждый камень находит жертву.
Яростный бой на стенах крепости продолжается. Степняки упрямо лезут вверх к победе. Убитых заменяют другие. Победа близка, уже сушатся первые победные возгласы. Сейчас урусы дрогнут.
Хан еще не понимает, но интуитивно чувствует, что штурм не даст результата. Все получается очень легко, не так как прежде.
Касыд полон уверенности в победе.
— Смотри, хан, мои степняки уже на стен…, — бек не договорил.
В протяжный вой слились крики ужаса. Пол «ступеньки» ушел из-под ног, находящихся на ней людей. Сотни несчастных проваливаются и летят вниз на острые колья…. На миг наступила тишина. Не успевшее взобраться на стену воинство Касыда бежит, бросая оружие. Со стен их подгоняют стрелы, пущенные ликующими русичами.
Касыд долго не мог понять, что же произошло. Саин-хан произнес только два слова: «Закром смерти!»
— Почему бежит мое войско? Почему? — Касыд направил коня навстречу к объятым ужасом степнякам.
— Глупец! Никакая сила не заставит их остановиться. Чтобы взять эту крепость, нужно заполнить пустоту под ярусом стены трупами воинов, но тогда, некому будет идти на штурм.
Бек пытался остановить войско, но люди бежали, падали, давили упавших. Когда волна бегущих схлынула, Касыд остановил коня, среди огромного количества тел. Смерть настигла и бросила их на твердь земную людей, в самых страшных позах. Некоторые были еще живы, молили о помощи, тянули к нему руки, другие посылали ему проклятия.
Касыд вошел в юрту Саин-хана, бросил плеть у входа.
— Хан, ты сознательно пустил на штурм моих воинов первыми?
— А разве не ты хотел первым ворваться в город? Это твои воины мечтали о богатой добыче.
— Ты говорил, что твои лазутчики все узнали и тебе донесли. Как же случилось, что перекрытие первой стены упало вниз, обрекая сотни моих воинов на смерть. Может ты, специально уничтожил часть моего войска, чтобы ослабить меня? — Касыд стоял посреди юрты с саблей в руках, едва сдерживая себя.
Саин-хан хлопнул в ладоши и через мгновение бек превратился в пленника. Он лежал, придавленный коленом Юсуфа к ковру. А в руке Саида блеснуло лезвие кинжала. Он вопросительно глянул на своего хозяина.
— Садись, дорогой, и успокойся. Прошедшего не вернуть, — хан указал место напротив себя.
— Ты прав, моих воинов не вернуть, твои все целы. — Хрипел из-под колена, Касыд.
— Отпустите, если плохо будет вести себя, убейте его. — Юсуф отошел к входу в юрту.
Бек сел на указанное место, и молчал, уронив голову на грудь. Он тяжело дышал, в груди его кипел гнев, но осознание того, что рядом стоит Саид, кинжал которого может лишить жизни, сдерживало взрывной нрав кочевника.
Хозяин юрты молчал, выжидая момент для делового разговора.
— Я ухожу в степи, — бек встал и направился к выходу.
Юсуф встал на его пути и вежливо попросил вернуться на свое место.
— Я твой пленник? — Касыд медленно повернулся к хану.
— Я спасаю тебя!
— Каким образом? — в голосе бека горькая ирония.
— Хочу заставить тебя думать.
— Ты хорошо продумал, как уничтожить моих лучших воинов.
— Садись! — не обращая внимания на враждебный выпад храброго степняка, хан указал место, где нужно сесть.
— Я слушаю тебя! — с иронией и неприязнью выпалил бек.
— Все просто. Если ты уйдешь, то нас передушат поодиночке. Мы потеряли много воинов, но у нас все равно численный перевес. Если уходить, то вместе.
— Не мы потеряли, а я потерял. Но в остальном, ты прав.
— Наконец, я слышу разумные слова. Крепость штурмом нам не взять, осада не даст результата. У нас нет в достатке продовольствия, почти нечем кормить лошадей. Мы не сможем взять все это у населения. Летучая конница казаков перекрыла все дороги. Все вокруг сожжено. Отвлекать большие силы, рискованно.
Непонятный гул голосов прокатился по войску.
Хан знаком приказал Юсуфу выяснить, в чем там дело. Через минуту тысяцкий доложил: «Князь на стене». Саин-хан и бек вышли из юрты. Князь Василко стоял на самой высокой башне. На фоне голубого неба, кольчуга и шлем отсвечивали серебром, легкий ветер развивал красный плащ. Что-то непреодолимо божественное было в облике победителя.
Картина побоища, видимо, впечатлила его. Он подозвал к себе своих помощников. Хану и беку показалось, что князь показывал перстом в их сторону.
— Надо сменить место стоянки юрты, — посоветовал Юсуф и сразу получил согласие.
Обреченность, которую вселил князь в своих противников, не давала продолжить начатый разговор.
— Его обязательно надо убить!
— В крепость пробраться нельзя. Надо было думать раньше.
— Неужели нет никакой возможности?!
— Даже по подозрению люди разорвут любого на части, он их защита и надежда. К тому же, помощники у него толковые, смогут заменить. Надо убивать всех, а это невозможно.
— Что же будем делать? Уходить?
— В лесу есть целые поселения. По докладам лазутчиков там есть все: продовольствие и корм для лошадей.
— В чем тогда дело? Там крепости, надеюсь, нет? — бек воспрянул духом.
— Селения окружены болотами.
— Сейчас зима!
— Не все болота замерзают до такого состояния, чтобы выдержать скопление конницы или пехоты.
— Но там нет большого количества защитников, они здесь в крепости.
