Постепенно все пространство просеки заполнялось всадниками. Лошади осторожно ступали между пнями. Нукерам приходилось внимательно смотреть под ноги лошадям, чтобы вместе с ними не завалиться на землю.
Сотники, собравшись в круг, договаривались о дальнейших действиях.
Совершенно неожиданно тучи стрел затмили солнечный свет, превратив поляну в ад. Всадники под градом стрел метались, отыскивая спасительный выход. Лошади спотыкались о пни, падали увлекая за собой людей. Монгольские сотни бросились вперед, казалось, что им повезло, перед ними бревенчатая гать. Нукеры въехали на бревенчатый путь. Задние ряды нетерпеливо подталкивали передних. Все смелее идут лошади, все ближе спасение. Вдруг бревна под тяжестью первых всадников задвигались, лошади, теряя равновесие, падали в незамерзающую болотную жижу толпа всадников не могла сразу остановиться. Задние, сталкивали передних в болото… Часть степняков бросилась в лес, но волчьи ямы пропустили не многих, а оставшихся невредимыми отстреливали охотники. В плен взяли всего десять монголов.
Терентий приказал отпустить их восвояси. Пусть расскажут о побоище остальным, чтобы все поняли, что ходить в гости с мечом нехорошо и опасно. Около двух сотен степняков вернулись из похода. Многие погибли от мороза, так и не найдя выхода из заснеженного леса.
Касыд ворвался в юрту хана, его было трудно узнать. Бледное, перекошенное злобной гримасой лицо с бешеными глазами. Он искал Юсуфа.
— Где твой тысяцкий? Его надо казнить! Он уничтожил две тысячи отборных воинов.
— Не тысяцкий, он уже мой темник!
— Ты возвысил его за наше унижение! — Касыд сделал угрожающее движение в сторону хана.
Всегда незаметный Саид, в два прыжка оказался около бека и приставил узкое лезвие кинжала к горлу.
— Усади его на ковер.
— С тобой не стану сидеть, я ухожу в степи.
Саид вопросительно взглянул на хана.
— Отпустишь его ночью. Пусть уходит. Вызови Юсуфа.
Саин-хан принял Юсуфа вопросом.
— В каком состоянии наши войска?
— Нукеры и их командиры подавлены поражением.
— Ночью, как обычно разжечь костры, хорошо накормить людей и лошадей. Ночью уходим скрытно, чтобы урусы заметили это только с рассветом. И еще. Сделай так, чтобы пленные урусы-послы подслушали разговор о завтрашнем штурме и сбежали. Пусть они несут эту весть Василко.
— Я все понял.
* * *
Утренний туман рассеивался. Дозорные на стенах крепости перекликаясь, желали доброго утра. Утро оказалось не только добрым, но и с подарком.
— Монголы ушли, монголы ушли. Победа! Победа — радостные крики скатились со стены в город. Люди смеялись и плакали, возносили хвалу Богу.
Князь встретил известие с радостью и тревогой.
— Когда ушли?
— Ночью. — Афанасий виновато опустил голову.
— Прозевали?
— Сильный туман опустился, — оправдывался воевода.
Князь в гневе прошелся по горнице.
— Поднять войско!
— Собрать всех потребуются сутки. Много дружин в лесу. Собрать обозы с продовольствием и фуражом трудно за сутки.
— У тебя сутки. Надо догнать хана, иначе он сожжет много посадов.
— Вы считаете, что его путь пройдет по незатронутым его походом селениям.
— Я не считаю, я знаю. У него нет другого пути. Снегом кормить лошадей не получится.
— Но это кружной путь.
— Поэтому, мы и постараемся его перехватить.
Касыд уходил под утро. Путь пролегал к Дикому полю. На вторые сутки его беспомощное войско атаковали казаки. Они начали войну с кочевниками за просторные и богатые степи по берегам верхнего Дона. Дикое поле приобретало хозяина.
Касыд с небольшой кучкой степняков пытался спастись, но его спутники сочли за благо связать его и сдаться казакам.
Саин-хан, бросив обозы, шел от селения к селению, но тактику он изменил. Под страхом смерти запретил грабить и убивать население. Фураж закупали за деньги.
Преследование татарских войск князь решил возглавить сам. С суточным опозданием его большая дружина вышла из ворот города. План перехвата заключался в том, что князь выбрал самый короткий путь. Но на этом пути были только выжженные деревни. Пришлось брать обозы с продовольствием и фуражом. Обозы сдерживали дружину. Саин-хан ушел от преследования на целые сутки. Этого времени ему хватило на то, чтобы привести в порядок свои войска и благополучно спрятаться за воротами своего города.
Рать Василко Олеговича осадила некогда стольный город. Командиры докладывали, что дружины ропщут. Они не видят больше причин оставаться у городских стен. Князь сам себе не мог ответить, почему его дружины еще не на пути к дому. Он вспомнил слова Пелагеи: «К ней поедешь! К ней!»
Терентий с резервным полком находился за сопкой. Он стоял у той сопки, где, когда — то с Фомой и маленьким Дмитрием наблюдали за конницей Менгу. Город не узнать. Он отстроился. Юрт почти не было. Из каждой избы струится дым. Там теплится, когда — то спасенная ими жизнь. Терентий с удивлением увидел, как открылись ворота города, и из них вышло около десятка мужиков.
Дежурный сотник доложил Василко о прибывших к нему ходоках от русского населения.
— Пропусти.
Шатер почти заполнили люди в овчинных шубах и смущенно толпились у входа. Самый смелый первым сорвал с головы малахай и низко поклонился. Его примеру последовали остальные.
— Говори, седой! Говори! — выталкивали мужики вперед седовласого крепыша.
— Прости нас, великий князь, мы пришли к тебе с большой благодарностью и большой просьбой.
— Я слушаю вас.
— Мы просим не начинать войну. Не нарушай нашу жизнь.
— Что, под монголом понравилось? Забыли все его злодеяния?
— Народ помнит все! Благодарит тебя за хлеб и соль, которые спасли нас. Помним пожарища и убиенных детей! Все помним! Не хотим повторения этого ада. Ты разворошишь вражье гнездо и уйдешь, а нам все расхлебывать.
— Никого я воевать не собираюсь. После дня отдыха мы уйдем.
— Спаси тебя Христос! Спаси тебя Христос! Мужики дружно попятились к выходу.
— Куда же вы? Расскажите, как поживаете? — помимо своей воли, Василко надеялся услышать вести об Анне.
— Живем, хлеб жуем. Ничего не понятно в жизни нашей: кто прав? Кто виноват? — мужик развел руками.
— О чем ты? — не понял князь.
— Было время, жгли и убивали татарин русича, русич татарина. Сейчас вдовые наши бабы нарожали татарчат. Теперь они подросли и играют с нашими отроками.
— Не дерутся?
— Бывает, поколотят друг дружку! Наутро, опять вместе. Некоторые татары и даже монголы ходят в наш храм. Поди, разберись в жизни нашей.
Оказанная князем честь и меда ободрили ходоков. Глаза заблестели. В разговор вступали даже робкие.
— Да разве разберешь, где наши, где нет — невпопад пожаловался маленький мужичок.
— Ты у Евдошки, жены своей спроси, каки твои, каки нет… — дружный смех покрыл последние слова товарища.
— Мы, мальчишками, и до татар бились на палках. — Василко на секунду вспомнил детство. — Особенно мой друг, который тоже женился на татарке. Дети у них, как у матери, с черными глазами и ходят в православный храм.
— Во как? — изумились мужики. — И князья в родстве…
— Вот и он! Вы его должны знать.
В шатер вошел Звяга. Меда помогли забыть просителям, где они находятся. Крепкие рукопожатия, благодарные сердца стали наградой человеку, отдавшему часть своей души и жизни этим людям.
* * *
Хан собрал всех командиров сотней и тысяч. Приехал и местный князь. На требование наместника, выставить его дружину на защиту города, отказал.
— Я хочу предостеречь тебя, светлый хан. Князь Василко полтора десятка лет назад спас население от голодной смерти. Если я стану плечом к плечу с тобой, они ударят нам в спину. Я предлагаю начать переговоры с Василко…
— Светлый хан позволь говорить! — нукер плюхнулся на четвереньки перед своим властелином.
— Говори!
— Население открыло ворота города.
Хан побледнел, но справился с собой быстро.
— Где войско Василко?
— Пока на прежних местах!
— Нельзя допустить их в город! Бой среди русского населения грозит нам гибелью. Вывести все войско за стены крепости. В бой первыми не вступать! Князю Мстиславу удерживать население от выступлений против нас!
Терентий видел, как пришли в движение войска хана. В то же время дружина князя хранила полное спокойствие. Он не мог понять причину активности у татар, но приказал своему запасному полку подготовиться к бою. Полки хана начали движение к воротам. Они могут напасть на безмятежно отдыхающих русичей. Выступить без приказа Терентий не мог, но допустить нападения тоже не мог.
Половина полка начало спешное выдвижение.
Ходоки стали прощаться. Пятились, отбивая поклоны. Дежурный сотник, попросил их быстрее покинуть шатер.
