— Вы полагаете, это убийство?
— Возможно, и убийство. Мы были на месте случившегося. Как бы мы выглядели, если бы отказались ответить на кое-какие вопросы под тем предлогом, что мы англичане?
— Он прав, — согласился Нед.
— До этого может и не дойти, — постарался успокоить товарища Джеффри, воспользовавшись поддержкой Кэтона. — Фуа может и не захотеть выслушивать наши соображения.
— Или решит, что нам нечего сказать, — добавил Нед, — поскольку мы ничего не видели и не слышали.
— Именно. Но давайте разберемся, так ли это на самом деле.
— Хорошо, — согласился Алан. — Но сперва разберемся, как вы оказались среди этой суматохи? Не помню, чтобы видел вас среди участников охоты.
— Это потому, что я присоединился позже. Не люблю рано вставать.
— Даже в прекрасное летнее утро?
— Летними утрами не спится влюбленным… или крестьянам, у которых полно работы, — предпочел увильнуть Джеффри, в планы которого не входило рассказывать товарищам об утреннем визите Розамунды. — Короче говоря, джентльмены, я попросту нежился в кровати, пока вы скакали по лесам.
— Но в конце концов вы присоединились? Вы появились на поляне вскоре после нас.
— Да. Что-то заставило меня пуститься в путь. Может, предчувствие.
Предчувствие, добавил он про себя, которое возникло после слов Розамунды де Гюйак: «Уже слишком поздно».
— Пусть так. Вы как-то говорили, что у вас нюх на неприятности, — заключил Алан.
— Кто-нибудь из вас что-нибудь заметил или слышал в лесу? И как получилось, что вы оставили Гюйака одного?
— Ха! Это де Гюйак оставил нас одних, — сказал Нед.
— Я бы хотел услышать больше подробностей.
И они рассказали ему, как Анри безо всякого предупреждения пришпорил коня и, оторвавшись от общей группы, бросился в одиночку преследовать зверя, как Гастон Флора дал приказ спустить собак, сомкнутых до этого попарно, и как лес в одночасье ожил, наполнившись черными, белыми и серыми гончими, которые с громким лаем устремились к невидимой цели. Однако собак, должно быть, сбили с верного пути чьи-то другие запахи, так как свора разделилась и понеслась в разных направлениях. Тогда Флора скомандовал людям также разделиться. Алану и Неду наказали сопровождать Ришара Фуа и юного Анри вместе с половиной охотничьего отряда.
— Погодите, — перебил Джеффри, — разве у Флора была власть командовать собаками и распоряжаться людьми?
— Никто ему не возражал, — сказал Нед. — Кроме того, де Гюйак пропал. А если он в самом деле напал на след вепря, то Гастон Флора с полным правом взял на себя командование.
— Когда вы разделились, то Флора направился к поляне, где собаки прижали кабана к берегу озера?
— Трудно сказать, Джеффри, — ответил Алан со снисходительной интонацией, присущей порой молодым людям. — Эта местность нам незнакома. Здешнего леса мы не знаем, поэтому ориентировались по собачьему лаю. Флора, возможно, выбрал верное направление.
— Нет, не так, — перебил его Нед. — Сперва он направился в ту сторону леса, откуда доносилось больше шума, а поляна с озером находилась в другой стороне. Один из охотников пытался ему это объяснить, но Флора его не стал слушать.
— То есть надо было идти туда, куда пошли вы?
— Да, именно.
— Но мы разминулись, — признался Алан.
— Скажем так, мы не особенно старались держаться группы с Ришаром Фуа и мальчиком.
— Но почему? Ведь вы попали в незнакомый лес?
— Алан сказал, что не видит причин, почему мы должны следовать по пятам других.
Алан нетерпеливо жестикулировал и наконец не вытерпел:
— Как бы то ни было, мы потеряли из вида Ришара Фуа и пеших охотников. А потом я потерял и Неда…
Теперь настал черед Неда Кэтона испытать неловкость. Чосер молча ждал разъяснений. Тогда начал Нед:
— Я услышал голоса… это были актеры. Бог весть, что им понадобилось в лесу.
— Ты говорил, что голос принадлежал Алисе Лу, — поправил его Алан.
— Я услышал голос женщины и подумал, что она могла попасть в беду.
— Ты рассчитывал, что она в беде, и вообразил себя героем-спасителем на белом коне, не так ли, Нед. Прекрасная дева в беде.
— Мы-то знаем, Алан, что твои пристрастия ограничиваются матронами. Жирными женами владельцев кентерберийских гостиниц.
— Джентльмены, давайте ближе к делу. — Чосер призвал разгорячившихся молодых людей к порядку. — По лесу бродила, получается, большая толпа. Что ты сделал, Нед, когда увидел Алису Лу?
— Я понял, что опасность ей не угрожает. С ней были другие актеры. И я решил примкнуть к Алану, но он к тому времени удалился в неизвестном направлении…
— Я услыхал ужасный звериный рев и поскакал в ту сторону.
— И каждый в конечном счете самостоятельно очутился на поляне, — подытожил Джеффри, поглаживая бородку. — Я тоже слышал пронзительный рев зверя. Похоже, он подействовал на всех, кто был в лесу, как сигнал тревоги. С другой стороны, он сослужил полезную службу.
— Полезную?
— Он свидетельствовал о том, что Анри в то время еще был жив и только что нанес удар кабану. Сколько вам потребовалось времени, чтобы добраться до поляны после того, как прозвучал этот вопль?
— Я не знаю, — честно признался Алан.
— Полчаса?
— Меньше, пожалуй, меньше.
— Но все же больше, чем пару минут, — уточнил Чосер. — По моим впечатлениям, именно столько и прошло от рева раненого зверя до появления на поляне первых охотников. Я прибыл на место позже всех. Кто бы это ни был, у него было мало времени… он должен был заранее приготовиться… и действовать очень быстро. Скажите, вам в лесу никто больше не встретился?
— Еще кто-то?
— Например, одетый в тряпье однорукий человек.
— Должно быть, я пропустил его, когда отвлекся на огнедышащего дракона, — пошутил Нед. — Однорукий человек! Джеффри, мы здесь что, в сказочном царстве?
— Я начинаю верить, что да. И все-таки я настаиваю, что встретил такого на тропинке.
— Что он делал?
— Ничего.
— Даже не изрек пророчества?
— Он жестом показал мне путь.
От Чосера не укрылось, что эти двое ему не особенно доверяют. Да он и сам-то себе уже не сильно доверял. Возможно, однорукий ему привиделся. Поэтому Джеффри поспешил вернуть разговор к практическим вопросам.
— Вы сказали, что этот сенешаль Ришар Фуа с самого начала держался рядом с молодым Анри. Вы уверены, что они вместе прибыли на поляну?
— Я так не думаю.
— Как это понимать: вы не видели их вместе или вы вообще их не видели?
— Это имеет какое-то значение?
— Может иметь. Я уже говорил, что наше положение здесь… неопределенно. Мы должны прийти к единому мнению о том, что мы видели, а что нет.
— Алан уже был на месте, когда я подъехал, — сказал Нед. — Может, он ответит.
— Сенешаль и мальчишка появились порознь. Помню, я еще подумал, что это немного странно.
— Почему?
— Потому что… потому что у меня сложилось мнение, что сенешаль присматривает за мальчишкой как попечитель. Оказалось, что это не так. Анри де Гюйак уже находился на поляне, я имею в виду графского сына. Тогда еще никто не знал, что его отец мертв. Паренек стоял и смотрел на кабана и собак. Вокруг было много шума, но я услыхал, что кто-то окликнул мальчишку по имени, и он оглянулся. То был Ришар Фуа. Он был верхом на лошади. Потом он спешился и встал рядом. И положил мальчику на плечо руку, видно, чтобы сообщить печальную весть.
Для достоверности Алан Одли точно таким же образом положил руку на плечо Неда.
— Итак, они в лесу разделились, — рассудил Джеффри. — Какое-то время они блуждали поодиночке.
— Похоже, каждый добирался в одиночку, — засвидетельствовал Нед.
В этот момент раздался решительный и громкий стук в дверь. Не успел Чосер отозваться, как дверь распахнулась. На пороге возник Жан Кадо. По его обыкновенно невозмутимому лицу трудно было судить о мотивах столь стремительного появления.
— Они его поймали, — объявил Кадо, едва совладав с голосом, который срывался на фальцет, — поймали!
Имелся в виду однорукий. Как только Ришар Фуа, по-видимому, не без помощи Гастона Флора пришел к выводу, что де Гюйак погиб от руки человека, а не от кабаньих клыков, он направил слуг прочесать лес. Те тотчас же наткнулись на Матьё — под таким именем знали этого человека. Выяснилось, что этот человек долгое время таил злобу на род Гюйака, так как потерял руку из-за того, что на него напал мастиф из графской своры, хотя случилось это еще при отце графа Анри. Матьё нашли в шалаше из ветвей и листвы, больше напоминавшем логово зверя, чем человеческое жилье. На его лице были следы крови, а в кулаке он сжимал кольцо — весьма примечательный, украшенный сапфиром перстень, в котором опознали собственность Анри де Гюйака.
