Тихон вознес святой крест над головой. Багряный луч заката в ту же секунду вынырнул из-за туч, окрасив оструганные бревна часовни в цвет красного золота. Вид часовни поразил многих, будто сам Бог освятил ее. Тихон опустился на колени и с поклоном благодарствовал Всевышнему. Вслед за священником, многие, крестясь, опустились на колени. Люди расходились, обсуждая происшедшее событие, но все осталось по-старому, деревянные божества — изваяния владели их сердцами.
Осень принесла моровую язву.* (Пояснения даны в конце книги) Жители посада часами молились липовым богам, но все оставалось по-прежнему. Умерших людей несли на погост почти каждый день. Отец Тихон ходил по дворам, упрашивал прийти к часовне и просить Бога и Сына Его избавить их от напасти.
У скромного храма собралось почти все население посада.
Отец Тихон говорил, паства хором повторяла слова молитвы. Хлынул дождь, крупные капли его хлестали молящихся людей по лицам, но никто не ушел.
И свершилось чудо. Мор прекратился, и даже больные выздоровели. Мать Тихона после многих лет болезни, поднялась с постели.
Слух о чудесном избавлении прошел по посадам и деревням. Чтобы услышать слово о Боге, его жизни и Воскрешении, приходили люди издалека. Тихон не отказывал никому. Обучал вере молодых людей, которые решили посвятить себя служению Богу. Теперь никто не смеялся за спиной священника. При встрече с ним кланялись, снимая шапки, учтиво приветствовали:
— Доброго здоровья, батюшка.
— Здравствуй, сын мой!
Жители посада приходили к часовне на проповеди толпами, потянулись к нему за помощью и советом. Молитва стала источником душевного спокойствия людей, их надеждой.
* * *
Умер князь Олег. Тихон спешил в городище благословить нового князя, но их встреча произошла совсем не так, как ему представлялось. Священника привели в покои князя, когда солнце обосновалось в зените. Князь и воевода сидели за столом, и о чем-то говорили. Тихон стоял у двери, ждал, пока на него обратят внимание, но разговор не заканчивался, он терпеливо молчал. Наконец его пригласили к столу.
— Ты священник? — князь с прищуром взглянул на Тихона.
— Да! Несу слово Божье людям. Пришел благословить тебя на княжение.
— Почему ты считаешь, что я нуждаюсь в твоем благословении?
— Важно, чтобы княжение твое начиналось в добрый час, с благих дел. Тогда Бог будет охранять тебя и твое дело.
— Неужели я так интересен Богу?
— Бог думает о каждой душе и ее спасении.
— Ты говоришь, что пришел, но тебя привели. Как ты попал в полон к монголам?
Отец Тихон рассказал о своих приключениях и о страшной беде, которая нависла над Русью.
— О беде мне ведомо, но откуда тебе это известно?
— Ты пленил двух воинов. Один из них немного говорит по-русски. Он поведал мне многое.
— А не лазутчик ли ты? Сеешь панику, высматриваешь секреты.
— Не гневи Бога! Я говорю правду.
— Ты возомнил себя Богом?
— Я священник! Лукавить с тобой и Богом не стану! — отец Тихон сразу преобразился, давая понять, что высший смысл его жизни это служение Отцу и Сыну и Святому Духу. — Тебе, князь, тоже необходимо обратиться к нашему Создателю, ибо твоя жизнь и твои деяния в его руках. Без Божественного благословения твои дела обратятся в прах.
— Ты предсказываешь будущее? Ты волхв*? — усмехнулся Василко.
— Я верую в Бога! Предсказывать не могу, но знаю, что все происходящее на земле, происходит по его воле. Играть словами о вере не стану!
— Я все понял, — князь перешел на примирительный тон. — Есть у меня какие-то церковные книги, почитай, а затем расскажешь, в чем их мудрость.
Воевода Данила Савич, до этого молчавший, попросил поселить священника у него. Он сразу смекнул, что через него можно влиять на Василко. Савич привел Тихона домой и наказал дворовым, что за плохое отношение к нему будет сечь.
* * *
Юсуфа и Тули заперли в грязном сарае. Они лежали на тулупе, ожидая своей участи. День прошел спокойно, спустилась ночь. Голова Юсуфа, после перенесенных ударов, ныла, но физические страдания мало волновали его. Смерть уже занесла свою косу над его головой, оставалось только ждать, когда она эту косу опустит. Почти до утра он не мог уснуть. Когда восток стал белесым, ему приснился сон.
Анна манит его к себе и убегает. Он ее догнать не может. Она опять его манит и опять убегает. От бессилия Юсуф плачет, но продолжает преследовать ее. Наконец она в его руках, они падают на еще теплую от солнца траву. Раскат грома вырвал Юсуфа из сказочного сна. На воле шел летний дождь. Пленник подошел, к двери сарая и через ее щели ловил губами теплые капли, пытаясь утолить жажду тела и души.
В заточении прошло несколько дней. Приходили только служки, приносили еду и молча удалялись. Сегодня пришли стражники. Скрип, открываемых засовов, заставил сжаться сердца пленников в предчувствии смерти.
— Вот и пришла последняя минута моей жизни, — обреченно подумал Юсуф.
— Нас призывает к себе бог Сульде* (Пояснения слов даны в конце книги), — прошептал Тули пересохшими губами.
Стража вывела из сарая только Юсуфа. Его вели к князю, встречные люди сторонились и кричали проклятия. Слухи о зверствах монгол уже просочились в город. В светлице князь усадил его на лавку, сам сел напротив.
— Мне сказал священник, что ты немного умеешь говорить на нашем языке. Это, правда?
— Да. У меня раб была урус. Она меня научил.
— Расскажи мне о дружине, в которой ты воевал.
Юсуф жестами и словам долго рассказывал о войске, которому нет числа. Когда оно наступает, занимает все видимое пространство, которое можно охватить взглядом. Воины не знают страха. Если струсит один нукер, казнят весь десяток, струсит десяток, ломают хребты всей сотне.
Почему не разбегается такое войско?
— Куда бежать? Позади выжженная земля, вокруг враги.
— Кто ведет это войско?
— Непобедимый внук Чингиз-хана, хан Батый.
Еще долго говорили о построениях полков при битвах, о приемах и хитростях ведения боя.
Тули радовался как ребенок, когда Юсуфа привели обратно в сарай.
— Может, еще поживем…
* * *
В полубреду Анна назвала Стряпуху мамой. Заботливая старуха, с помощью отваров и ласки, быстро поставила девушку на ноги. Когда недавняя пленница вспоминала о пережитом, бежала к своей новой маме, по-детски прижималась к ней всем телом и просила:
— Мама! Мамочка, спаси меня!
Агафья роняла слезу, целовала ее и шептала:
— Никто тебя не тронет, доченька! У нас есть защитник!
— Мама, кто нас защитит?
— Василко! — старуха и подумать не могла, что зажигает огонек любви в беззащитном сердце.
— Мама, пойдем сейчас на луг собирать цветы.
— Первый раз схожу, потом сама.
Анна бегала по лугу, собирая цветы, затем свила венок, и одела его себе на голову.
— Какая ты у меня красавица! — умилялась Стряпуха. — Идем домой, уже пора.
— Так быстро? — Анна всем видом показывала, что хочет остаться.
— Хорошо, я пошла домой. Ты не задерживайся.
— Мама, останься!
— У меня много работы, Василко собирает совет, — старушка заковыляла к себе.
* * *
Слухи о страшном нашествии татар и монгол множились и ширились, пугали людей. То, что беда придет, подтверждали первые беженцы.
Их рассказы о страшных злодеяниях, когда насилуют матерей на глазах у детей, а потом сжигают, заставили прятать продукты, не выпускать детей гулять. Людей мучил вопрос: «Как сберечь семью, куда бежать?»
Князь собрал совет из боярской думы и богатых людей. Зная, что придется расстаться с некой суммой денег, пришли далеко не все. На лавках восседали люди разных возрастов и мнений. Ждали князя. Говорили о последних событиях, обсуждали слухи.
Василко вошел стремительной походкой. Все встали и склонились в приветственном поклоне. Окинув быстрым взглядом зал, он спросил:
— Почему не все? Много больных и хитрых? — голос звучал иронией и брезгливостью. — Предайте всем, что монголы не шутят, а убивают всех, даже грудных детей. Защищаться надо всем, а не прятаться за спины других. Я покажу вам настоящего татарина, который воевал и убивал.
Василко кликнул окольничего* (Пояснения слов даны в конце книги) и дал команду привести Юсуфа.
— Интересно посмотреть, что за молодец? — присутствующие еще не поняли ответственность момента и хорохорились.
Ввели Юсуфа. Любопытные поднялись со своих мест, пытались даже пощупать, чтобы узнать, из какого теста он слеплен.
— Эка невидаль! И не таких бивали.
— Расскажи моим боярам все, о чем мы с тобой говорили.
Десятник от волнения путал татарские, и русские слова, рассказывал о непобедимости и жестокости войск Бату-хана.
Настроение в зале менялось.
