Хоть меня это и не касается, но равнодушно наблюдать за подобной сценой – выше моих сил. Я постарался заявить о недопустимости такого поведения, но меня обозвали бранным словом. Повторять его не буду. Всему есть предел. Этого стерпеть было нельзя. Я схватил Марго в захват и оттащил от несчастной. Надо сказать, что барышня обладает не только бешеным темпераментом, но и силой. Я еле мог удержать ее. Когда же ее силы истощились, она обмякла. Я решил, что бедняжка теперь станет тиха. Как же я ошибался.
Стоило мне ослабить захват, как на меня обрушился град ударов. Я еле-еле уворачивался от разъяренной фурии. Она, как кошка, старалась задеть мне глаза. Когда же это не удалось, Марго попросту кинулась и укусила мне руку. Поверьте, дорогая Агата, боль была столь сильна, что я чуть не вышел из себя и не прибил ее на месте. К счастью, вовремя подоспел ее отец и увел ее.
Наконец я смог оказать помощь несчастной госпоже S. Усадив ее, я стал мягко спрашивать, что вызвало такой припадок гнева. К моему сожалению, госпожа S могла связать лишь пару слов по-французски. Даже из них я понял, что Марго скрывает какую-то тайну, которая стала особо опасна в свете происшедших событий. Откровенность милой дамы была полной, но я не мог до конца воспользоваться ею.
Любой другой сыщик счел бы, что между двумя женщинами просто возникла ссора, что бывает не так уж и редко. Однако в этом случае меня куда больше интересует другое: насколько я могу судить, Марго и госпожа S незнакомы, во всяком случае, в вагоне поезда на это ничто не указывало. Как же тогда госпожа S знает какую-то тайну Марго? Почему же они могут обсуждать ее почти прилюдно? Пока это только вопросы. Ответы будут несколько позже. Моя же уверенность, дорогая Агата, только усилилась: в этой компании не все так чисто, как может показаться на первый взгляд. Или, вернее сказать, кое-кто тщательно скрывает происходящее здесь на самом деле.
Повторюсь: раскрыть убийство и найти вещь будет не так просто, как казалось мне поначалу… Но трудности лишь придают мне задору.
Господин Стрепетов стоял в двери и не желал пускать. Он заявлял, что жене его нездоровится – слишком много переживаний выпало на ее долю, требовал уважения и всячески мешал расследованию. Пока его самого мягко и аккуратно не выставили за дверь. Попытка ворваться обратно была остановлена добрым словом, а именно: разъяснением того, что бывает с неразумными личностями, встающими на пути сыскной полиции.
Мадам Стрепетова возлежала на кровати, закинув ножки на подушки, перенесенные заботливым супругом от изголовья. Лоб ее украшал мокрый платочек, каждым своим кружевом издававший тошнотворный запах. Мадам была бледна, глаза ее покраснели. В целом она казалась вполне здоровой женщиной, вынужденной вести себя, как полагается в таких случаях. В некотором смысле – психологика для дам.
Чтобы не показаться невоспитанным мужланом, который выгнал мужа для проведения допроса, Ванзаров осведомился о здоровье, демонстрируя отчаянно вежливые манеры, и не сел, пока его об этом дважды не попросили.
– Все это так ужасно… – сказала Стрепетова, закидывая кисть руки к виску. Выглядела она привлекательно, если не сказать аппетитно. Не зря муж, Стрепетов, не хотел оставлять их наедине.
– Что именно, Нина Васильевна? – светским тоном осведомился Ванзаров.
– Все, что случилось в этой ужасной процедурной…
– Неужели?
– О, вы мне не поверите… – сказали ему жалобным голоском.
– А для чего же я здесь? Буквально у ваших ног, – Ванзаров действительно расположился на краю кровати. Так ему лучше было видно.
– Не могу об этом говорить без содроганья…
– Попробуйте, а я вам помогу.
– Это так страшно…
– Здесь вам ничего не угрожает.
– Убита эта милая, славная старушка…
– С чего вы взяли, что она убита?
Стрепетова скинула повязку и приподнялась на локтях.
– Старая дама жива? – спросила она с надеждой в голосе.
– Я не сказал, что она жива, – ответил Ванзаров. – Но я не говорил, что ее убили.
– Но ведь она мертва!
– Несчастный случай может произойти с каждым. Мы не вечны. Как и женская красота. Она ушла тихо и мирно, во сне…
Голос Ванзарова был так мягок и округл, нес покой и умиротворение в израненную женскую душу, что не поддаться ему было невозможно. И Стрепетова поддалась. Улегшись на подушку, она вернула вонючий платочек на место и состроила недовольную мордочку.
– Зачем тогда этот дурак доктор выбежал с криком «убита»?
– Он кричал «умерла»… – заметил Ванзаров.
– Нет, я точно слышала, – Стрепетова была капризна, но мила. – Тут я уже не выдержала и сбежала…
– Что напугало вас в первый раз?
– Нет-нет, не скажу, вы будете смеяться надо мной…
Ванзаров обещал, что не позволит себе такой бестактности никогда. И все равно даму пришлось уговаривать, прилагая бездну красноречия и обаяния. Наконец она сдалась. Окончательно сбросив на пол целебную тряпку, она села на постели, поджав ноги.
– Только вы обещали не смеяться. – Ему пригрозили пальчиком.
Обещание было повторено.
– Я видела его! – шепотом проговорила дама.
Всей силы логики не хватило, чтобы понять, о чем идет речь.
– Кого? – беспомощно спросил Ванзаров.
– Мистера Маверика! – сказали ему еле слышно.
– Кого-то похожего на него?
– Нет, это был сам Маверик! Собственной персоной и в костюме!
– Неужели…
– Да поймите: это был призрак!
Стрепетова сжала кулачки и сама сжалась. Так ей было страшно от того, что она сказала вслух. На Ванзарова это открытие не произвело должного впечатления. После мороза ледника гулять ему было затруднительно.
– Призрак… – повторил он.
– Да как вы не понимаете: он прошел сквозь стену!
– Это существенный факт, – согласился Ванзаров. – А где в это время был доктор?
– Вышел со своей папиросой, такая неприятная личность! – Хорошенький носик Стрепетовой брезгливо наморщился.
– Обратно призрак также сквозь стену удалился?
– Смеетесь надо мной?
– И в мыслях не было. Хотел узнать, куда он подевался…
– Нет, господин Ванзаров, обратно он не выходил! – Ирония так и звенела в словах.
– Он что-нибудь сказал?
– Что может сказать призрак?!
– Обычно они разговорчивы. Призрак отца Гамлета рассказал о своем убийце. Призрак Маверика не был столь откровенен?
– К счастью, нет! Я бы от страха умерла! – ответила она.
– Как вы здесь оказались? – спросил Ванзаров.
Дама решительно не поняла, о чем ее выспрашивают.
– Как оказались с мужем в этом санатории?
– Ах, это… – Стрепетова улыбнулась. – С чего вдруг интерес?
– Я вообще любопытен, – последовал честный ответ.
– Забавная история! Мы с мужем ехать никуда не собирались и ничего такого не думали. Рождество собирались дома встречать, гостей позвали. А тут накануне…
– Когда именно…
– Двадцать первого декабря утром прибывает курьер с письмом…
– Среднего роста, лицо обморожено и башлыком замотано, весь в снегу и на носу знатный прыщ… – опять перебил Ванзаров.
Стрепетова не скрывала удивления:
– Откуда вы знаете?
– Это так, к слову. Что же принес курьер?
– Оказалось, что я и муж выиграли поездку в сестрорецкий «Курорт»! Все бесплатно! Разве можно от такого отказаться?
– Чем-то помогали Обществу взаимного доверия и братской любви?
– В том-то и дело! – Стрепетова была заранее довольна эффектом, который должен произвести конец истории: – Мы о них впервые услышали!
– Письмо, конечно же, осталось дома.
– Не таскать же его с собой…
Ванзаров, когда было нужно, умел изобразить из себя кого угодно. Как сменить маску.
– Признайтесь в маленьком секретике! – Он перешел на шепот и шаловливо подмигнул.
Стрепетова, как видно, тоже обожала крохотные женские тайны. Особенно чужие.
– Что же вам такое выдать? – Она повела плечиками, довольно соблазнительно.
– Сущий пустяк: какая кошка пробежала между вами и барышней Марго?
Вопрос оказался не столь приятным, мадам сморщила носик.
– Я бы не хотела…
– Вы обещали мне! – надавил Ванзаров.
– Ну, хорошо, только вам… – Стрепетова поманила к себе пальчиком. – Эта молодая мерзавка строила глазки моему мужу. Совершенно беспардонная особа! Кокетничала с ним и делала намеки. Я не смогла стерпеть…
Секрет казался сомнительного свойства. Но Ванзаров не привык выбирать.
– А чем ваш муж зарабатывает на безбедную жизнь? – спросил он.
– У нас небольшое состояние, мы живем на проценты с него…
– Завидую, – сказал Ванзаров, вставая с кровати. – У меня к вам большая просьба: о призраке и нашей беседе никому не сообщайте. И мужа предупредите. Ради вашего блага, держите рот на замке, моя милая…
Он поклонился и вышел.
Муж, Стрепетов, все это время честно подслушивал под дверью, но сделал вид, что невинен, как ягненок. Повторять для него не пришлось.
