Вытерев пациенту рот, Саульф поднял голову.
– Трудно сказать. Может, он съел что-нибудь плохое, а может, ему дали какую-то отраву. Симптомы отравления многими ядами одинаковы: потеря сознания, боль в горле, рвота и понос.
– Он будет жить?
– Все в руках Божьих. Пока еще рано говорить об этом. Утром он может почувствовать себя прекрасно – а может и умереть.
Гвин прислонился к дверному косяку за спиной Джона.
– Он говорил что-либо членораздельное, например, что с ним произошло?
– Он все время стонал, и только один раз прошептал что-то вроде «жжет, жжет».
Де Вулф стоял, глядя на пострадавшего, у которого по-прежнему мелкой дрожью тряслись руки и ноги.
– А как насчет этой раны на шее? Два дня назад его поранили острием меча, но тогда это показалось мне пустячной царапиной.
Саульф коснулся распухшей красной полосы пальцем, отчего на ней выступили несколько капель желтого гноя.
– Это может быть причиной того, что он так хрипит, а сознание он мог потерять от нагноения в крови. Но жара у него нет, лоб на ощупь холодный и влажный. И я не могу понять, почему он так дрожит и дергается.
Они задержались еще ненадолго, но было уже очевидно, что умрет Годфри или выживет, он никак не сможет посвятить их в подробности того, что случилось с ним на Мартин-лейн.
Джон поблагодарил монаха и пообещал вернуться на следующее утро, вручив серебряных дел мастера попечению братьев и воле Господа.
Глава тринадцатая,
в которой коронер Джон встречается с Главным юстициарием
Встреча с Хьюбертом Уолтером была назначена на десять часов утра во вторник, но Джон де Вулф рыскал по городу уже задолго до этого часа. В серых, зимних рассветных сумерках он сначала отправился в госпиталь монастыря Святого Джона, чтобы узнать пережил ли Фитцосберн ночь или же ему придется иметь дело с новым убийством. Прибыв в монастырь, он застал брата Саульфа в келье, и тот выглядел так, словно провел там всю ночь.
– Ему намного лучше, коронер, его выворачивало наизнанку, он оставил свои кишки в корзине, и все благодаря чистке солевым раствором.
Джон взглянул за спину монаха и увидел смертельно бледного Годфри, лежащего без движения на боку.
– Он выглядит как мертвец, – с сомнением произнес он.
– Нет, он просто спит – и нормальным, крепким сном, а не лежит в коме и не дергается, как вчера.
– Он ничего не говорил?
Сакс отрицательно покачал головой.
– Только невнятное бормотание, которое мы слышали, как только его привезли сюда. Пусть он поспит, а потом посмотрим, придет ли он в чувство.
Он решительно закрыл за собой дверь, так что им с Джоном пришлось выйти наружу.
– Как вы думаете, он действительно был отравлен? – спросил Джон.
– Похоже на то. Кроме этого, у него, вероятно, случился удар, хотя раньше мне не приходилось видеть ничего подобного.
В общем, коронеру пришлось удовлетвориться этим, но, похоже, Фитцосберн останется жить и грешить дальше. Джон покинул монастырь и зашагал домой, где прошлым вечером договорился о встрече со своими помощниками. Матильда все еще спала в своей светелке, чему он был только рад.
Через несколько минут небольшая процессия покинула Мартин-лейн. Коронер шагал впереди, за ним по пятам следовал Гвин, державший в руках деревянный поднос с остатками жареной дичи, которой ужинал Фитцосберн, и маленькой коробочкой с травами, прикрытыми сверху белым полотенцем. Замыкал шествие Томас де Пейн, который осторожно нес кубок, все еще до половины заполненный вином, и каменный кувшинчик.
Троица свернула на главную улицу и зашагала вниз, к Карфуа, не обращая внимания на любопытные взгляды продавцов в палатках и покупателей, которые жались к стенам домов, чтобы дать им дорогу. Ожидая, пока проедет запряженная волами телега, Джон оглянулся, и на лице у него появилась одна из редких улыбок, когда он увидел двух своих товарищей: огромного корнуолльца, который торжественно нес в руках накрытый белым полотенцем поднос, и лишенного сана священника, благоговейно прижимающего к груди серебряный кубок с вином. Они выглядели как послушники, несущие тело Христово по главной улице Эксетера.
Впрочем, им не пришлось далеко идти, поскольку лавка аптекаря находилась на противоположной стороне Фор-стрит. Едва Джон приблизился, как двери ее распахнулись, и наружу вывалились три сцепившиеся фигуры.
Два стражника из Рогмонта хотели выволочь ученика аптекаря из лавки, а тот во всю силу легких вопил, чтобы они оставили его в покое. Позади него из дверного проема выглядывал Николас из Бристоля, нервно заламывая руки. Когда солдаты увидели коронера Его Величества короля, то замерли на месте, но Эдгара не выпустили.
– По приказу шерифа, сэр Джон, – извиняющимся тоном произнес один из них.
Заметив коронера пленник взмолился:
– Спасите меня, сэр Джон, эти люди похищают меня! Скажите им, что это ошибка, что они забирают не того, кто им нужен.
Старший из солдат покачал увенчанной шлемом головой.
– Мы арестовываем тебя, а не похищаем. И это никакая не ошибка. Шериф сказал: Эдгар из Топшема, а это ты, сынок.
Эдгар снова начал было протестовать, но сейчас Джон ничего не мог для него сделать.
– Подчинись, Эдгар, сопротивление бесполезно. Я посмотрю, что можно предпринять, чтобы разобраться в этом вопросе. И я пошлю словечко твоему отцу, чтобы он мог навестить тебя и шерифа.
Ученику аптекаря пришлось удовлетвориться этим, Джон кивнул стражам, и они повели Эдгара вверх по холму к замку.
Джон, за которым следовали двое его подручных, оттеснил Николаса внутрь аптеки и захлопнул дверь Лекаря все еще трясло от волнения, ведь его только что лишили помощника.
– Это недоразумение! Что он такого сотворил, чтобы заслужить столь бесцеремонное обращение?
Джон выказал терпение.
– Вам прекрасно известно, что он неоднократно угрожал Годфри Фитцосберну и даже напал на него в субботу.
Аптекарь нервно закивал головой, и от волнения слюна потекла у него из уголка рта почти непрерывной струйкой.
– В субботу он вернулся сюда весь в синяках – тот негодяй зверски избил его, едва не убил!
– Ну, Фитцосберн тоже ведь мог погибнуть прошлой ночью. Он был отравлен, и сейчас его жизнь находится в опасности.
«Небольшое преувеличение не повредит, если нужно добиться добровольного сотрудничества», – подумал Джон.
– Естественно, Эдгар является основным подозреваемым – трудно винить шерифа за то, что тот хочет допросить его.
У Николаса отвисла челюсть, на мгновение скрыв безволие его перекошенного рта.
– Отравлен? Какое это имеет отношение к Эдгару?
Со вздохом Джон принялся рассказывать о постигшем серебряных дел мастера несчастье.
– Эдгар пообещал убить его, а он почти квалифицированный аптекарь, которому многое известно о ядах.
Лекарь переводил взгляд с одного лица на другое, словно бы стараясь найти опору в мире, который внезапно сошел с ума.
– Но ведь любой мог подсыпать яду в его пищу. Да любой бабке или деревенскому крестьянину известны растения и грибы, обладающие ядовитыми свойствами.
Джон ничего не ответил, а просто знаком показал Гвину и Томасу, чтобы они положили свою ношу на прилавок.
– Я хочу, чтобы вы исследовали вот это и попытались установить, содержат ли они какие-либо вредоносные вещества, а если да, то какие, – заявил он.
Аптекарь уставился на выставленные перед ним предметы так, словно не верил своим глазам.
– Но ведь большинство ядов обнаружить просто невозможно, – запротестовал он. – Практически не существует способа, который выявил бы их наличие. О таких вещах мы знаем крайне мало.
Он выпрямился во все свои шестьдесят два дюйма.
– И не только я. Ни один аптекарь в Англии не владеет лучшими методами.
На коронера это не произвело впечатления.
– Просто постарайтесь сделать все, что в ваших силах, Николас. Послушайте, ведь это может оказаться совсем нетрудно. Что вы скажете об этом? – Он взял в руки маленькую деревянную коробочку и передал ее аптекарю, который с безразличием уставился на нее.
– Здесь все просто. В ней находится смесь лекарственных трав, применяемых для борьбы с воспалением, – объявил он.
Гвин состроил ему свирепую гримасу, отчего его рыжие брови сдвинулись к столь же рыжим усам.
– Откуда вы знаете, вы ведь даже не открывали ее?
Несмотря на свои душевные страдания, лекарь не смог отказать себе в удовольствии высокомерно усмехнуться.
– Потому что так указано на крышке – видите? – Он показал на какой-то непонятный символ. – И мне следовало бы знать, что находится внутри, еще и потому, что я только вчера вручил эту коробочку Фитцосберну.
Воцарилась тишина.
– Вы вчера дали эту коробочку ему? – медленно переспросил Джон.
