Я встал, склонил голову и уже собирался выйти из шатра, когда Тутанхамон неожиданно заговорил вновь:
— Рахотеп! Когда мы вернемся в Фивы, я хочу, чтобы ты стал моим личным телохранителем.
От изумления я не нашелся, что сказать.
— Это большая честь, господин. Но ведь это место занимает Симут?
— Я хочу назначить на эту должность того, кто будет ставить мою безопасность превыше всего остального. Уверен, я могу доверять тебе, Рахотеп. Ты — человек чести и достоинства. Мы с женой нуждаемся в тебе.
Должно быть, я выглядел обескураженным, поскольку царь продолжал:
— Эта должность будет щедро оплачиваться. Наверняка это пойдет на пользу твоей семье. И тебе больше не придется думать о дальнейшей карьере в городской Меджаи.
— Вы оказываете мне слишком большую честь. Можем мы вернуться к этому разговору, когда снова будем в Фивах?
— Хорошо. Но не отказывай мне.
— Да будете вы живы, благополучны и здоровы, господин!
Он кивнул. Я поклонился и отступил на шаг. Но не успел я покинуть шатер, Тутанхамон снова окликнул меня:
— Мне нравится разговаривать с тобой, Рахотеп… Насколько мне вообще нравится разговаривать с людьми.
Оказавшись снаружи, я поглядел на луну и подумал о том, насколько странно складывается судьба, обо всех разнообразнейших причинах, которые привели меня в это место, в эту пустыню, в этот момент. И я осознал, что, несмотря ни на что, улыбаюсь. Не только из-за необычности своих приватных бесед с самым могущественным человеком в мире, который все еще оставался немного ребенком, — но и из-за непредсказуемости судьбы, удачи, которая давала мне теперь то, чего, как мне казалось, я никогда не достигну, — высокую должность. И я позволил себе насладиться редким, восхитительным чувством: мыслью о торжестве над этим властолюбивым куском грязи, Небамоном. Мне доставит громадное удовольствие увидеть его гнев, когда я скажу ему, что больше в нем не нуждаюсь.
Этим утром один из следопытов вернулся с новостью: он обнаружил следы льва. Но они были далеко, в глубине Красной земли. Мы собрались в шатре Симута.
— Это одиночка, — сказал следопыт.
— И что это значит? — спросил Симут.
— Он не принадлежит ни к какому прайду. Молодые самцы живут в пустыне сами по себе, пока не найдут прайд, к которому смогут вновь присоединиться, чтобы завести детенышей, тогда как львицы всегда охотятся вместе и всегда остаются в своих родных прайдах. Так что нам придется последовать за львом в его владения.
Мы согласились с тем, что нужно снять лагерь и перенести его туда, где обнаружили следы. Из нового лагеря можно будет не торопясь выследить льва и выбрать подходящий момент для охоты. Наших запасов провизии и воды хватило бы еще по крайней мере на неделю. А если лев уйдет еще глубже в пустыню, то мы можем двигаться дальше — даже до самых отдаленных оазисов, если будет необходимость, — чтобы пополнить запасы воды и продовольствия.
Я смотрел, как наше временное обиталище снова разбирают на части. Вся золоченая мебель, кухонная утварь и животные в клетках были погружены на повозки. Коз снова связали вместе. Поварские крюки, ножи и огромные котлы навьючили на мулов. В последнюю очередь был свернут царский шатер; центральный шест, увенчанный золотым шаром, спустили вниз, длинные куски материи сложили и упаковали. Неожиданно место стало выглядеть так, будто нас здесь и не было, — настолько мимолетным был отпечаток, оставленный нами в бесконечности пустыни. После нас осталась лишь путаница следов да круг черного пепла от жаровни, который уже начинало разносить легким северным ветерком. Я припечатал угли подошвой и вдруг вспомнил черный круг на крышке коробки, там, во Дворце Теней. Из всех знаков этот больше всех преследовал меня. Я до сих пор не разгадал его значения.
Солнце уже перевалило далеко за зенит, когда мы тронулись в глубь Красной земли. Воздух мерцал над безжизненным, голым ландшафтом; мы медленно двигались по широкой пустой лощине, выстланной сланцем и песчаником и окруженной низкими отрогами. Раньше, в древности, ложбина могла быть ложем большой реки — поскольку известно, что время от времени ветер и смещающиеся пески открывают кости неизвестных морских существ. Но теперь, словно время и боги ниспослали на этот мир ужасную катастрофу, он обратился в серо-красные скалы и пыль, раскаленную в горниле солнца. Великие, медленно движущиеся песчаные моря, о которых я слышал в рассказах путешественников, должны лежать значительно дальше к западу.
Я ехал возле Симута.
— Возможно, судьба наконец-то смилостивилась над нами, — сказал он, понизив голос, поскольку каждый звук отчетливо разносился в стоячем воздухе.
— Теперь нам остается лишь одно — выследить льва.
— И потом мы должны будем приложить все усилия, чтобы помочь царю в его торжестве, — отозвался он.
— Он решительно настроен убить зверя собственными руками, но одно дело — убить страуса посреди толпы перепуганных животных, и совсем другое — встретить лицом к лицу и одолеть пустынного льва, — сказал я.
— Согласен. Нужно будет окружить царя лучшими охотниками из нашей команды. Может быть, если им удастся подстрелить льва, царь удовлетворится тем, что нанесет последний удар. Тогда он все равно будет тем, кто убил зверя.
— Надеюсь, что так.
Некоторое время мы ехали, ничего не говоря.
— Кажется, он вполне оправился после смерти своей обезьянки.
— Возможно, это даже усилило его решимость.
— Всегда терпеть не мог эту жалкую тварь. Если б мог, то уже давно свернул бы ей шею.
Мы тихо рассмеялись.
— Жаль, что ей пришлось так страдать, но, в конце концов, она принесла пользу.
— Да, в качестве дегустатора. И из-за своей жадности встретила несчастливый конец, совсем как в какой-нибудь басне, — отозвался Симут со скупой, кривой усмешкой.
После многочасового перехода через безжизненный океан щебня и серой пыли мы оказались в совершенно иной, причудливой и дикой местности, где ветер, словно скульптор, выточил из колонн бледного камня фантастические фигуры, освещенные сейчас желто-оранжевым сиянием великолепного заката. Быстро была установлена жаровня, снова поставили шатры, и вскоре чистый воздух наполнился ароматными запахами готовящейся еды.
Царь появился возле выхода из своего шатра.
— Пойдем, Рахотеп, прогуляемся вместе, пока не стемнело.
Мы зашагали мимо причудливых каменных изваяний, наслаждаясь прохладным воздухом.
— Это совсем другой мир, — проговорил он. — Сколько же еще других, возможно, еще более странных, лежит там, дальше, в глубине Красной земли?
— Возможно, мир гораздо больше, чем нам об этом известно, господин, — ответил я. — Возможно, края, населенные живыми людьми, не ограничиваются Красной землей. Я слышал рассказы о землях, где лежит снег, и землях, где все покрыто зеленью, постоянно.
— Мне бы хотелось оказаться тем царем, который откроет и нанесет на карту незнакомые земли и новые народы. Я мечтаю о том, как слава нашей империи в один день распространится на неведомые миры и в туманное будущее. Кто знает, быть может, наши деяния в этом мире переживут само время! Почему бы и нет? Мы великий народ, обладающий золотом и могуществом. Лучшее в нас прекрасно и истинно… Я рад, что мы попали сюда, Рахотеп. Я был прав, что затеял охоту. Вдали от дворца, вдали от его стен и теней, я снова чувствую себя живым. Я уже так давно не чувствовал себя живым! Это хорошее чувство. И теперь судьба мне улыбнется. Я уже чувствую, какое благое будущее меня ждет, оно стоит прямо передо мной, оно призывает, чтобы я позволил ему свершиться.
— Это великий призыв, господин.
— Да. Я чувствую его в своем сердце. Это мое предназначение как правителя. Боги ждут, чтобы я исполнил его.
Пока мы так разговаривали, великий океан ночи озарился алмазами звезд, во всем их великолепии и тайне.
Мы стояли под ними вдвоем, глядя вверх.
На следующий день, на закате, мы выступили на наших колесницах, вооружившись и снарядившись как следует. Следопыты разведали местность и обнаружили новые следы. По всей видимости, центром владений льва были низкие, полные теней скалы на небольшом расстоянии от нашего лагеря. Без сомнения, они предоставляли убежище всем формам жизни, какие только могли выжить в этом суровом месте. Для приманки мы взяли с собой тушу свежезарезанной козы. Расставив колесницы широким полукругом, мы стали ждать, наблюдая с безопасного расстояния, как следопыт несет тушу животного через серое пространство, опускает ее на землю и возвращается обратно.
Следопыт занял место возле меня.
— Он будет очень голоден, потому что добычи здесь почти нет, а мы предложили ему хорошую поживу. Надеюсь, он возьмет приманку до того, как стемнеет.
