– Постараюсь, – молодой человек лет тридцати подсел к роялю. – Лет десять к инструменту не подходил…
Однако он довольно бойко подхватил мелодию, которую исполняла пианистка.
Лидия Антоновна с некоторым сомнением покосилась на своего преемника, однако подумала, что для здешней публики и такой тапер сойдет, и пошла к выходу вслед за Горецким: этот господин неизвестно почему внушал ей доверие.
Борис очень давно не играл, руки совершенно забыли инструмент. Вспоминая отрывки когда-то любимых мелодий, он исполнял их с молодой энергией и задором, не всегда соответствовавшим событиям, разворачивающимся на экране, однако непритязательная публика относилась к этому с чисто восточным безразличием.
Отмучившись минут двадцать, Ордынцев подумал, что как-нибудь дотянет до конца сеанса, но пилить дрова ему было бы не в пример легче.
В это время за спиной у него послышались крадущиеся шаги.
На улице Лидия Антоновна опомнилась. Как же это она решилась ехать куда-то с совершенно незнакомым человеком? И неважно, что он произвел на нее приятное впечатление там, в темном зале, все же следовало быть более осторожной и не доверять слепо первому встречному только потому, что у него хорошие манеры.
Ее спутник, между тем, крикнул извозчика.
– Куда вы меня везете? – отшатнулась Лидия Антоновна.
Он поглядел на нее внимательно.
– Прошу вас, не беспокойтесь, сударыня, я не причиню вам неприятностей, – голос был мягок, а глаза из-за пенсне смотрели весьма приветливо, – нам предстоит долгий разговор. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, что произошло два с половиной месяца назад в Ялте, в гостинице «Пале-Ройяль». Вы ведь жили в этой гостинице до того, как отплыли в Константинополь на «Илье Муромце»?
– Откуда вы все обо мне знаете? – с подозрением спросила Лидия Антоновна, в волнении позабыв о приличиях.
– Не все, – мягко поправил он. – Но кое-что мне рассказала о вас жена штабс-капитана Ильинского…
– Натали? Как ее здоровье? – улыбнулась Лидия Антоновна.
– Более-менее. Но вам сейчас нужно подумать о себе. Не хочу вас пугать, но жизнь ваша находится в большой опасности. И чем быстрее вы расскажете мне обо всем, что произошло тогда в Ялте, тем быстрее вы этой опасности избежите.
Видя, что она медлит, Горецкий слегка нахмурился и вытащил из кармана какие-то бумаги.
– Вот мои документы. Как видите, я имею полное право сейчас отвезти вас в полицию и допросить как свидетеля. Но я не хочу этого делать – в турецкой полиции к русским относятся плохо.
– Я догадываюсь, – вздохнула Лидия Антоновна, – и хоть я ничего не поняла в ваших бумагах, но поеду с вами, куда скажете. Мне и самой не дает покоя та история в Ялте.
На извозчике они ехали молча. Лидия Антоновна с любопытством оглядывалась по сторонам. Оказывается, если ехать по городу не спеша и рассматривать его с высоты пролетки, Константинополь производит весьма приятное впечатление. Лидия Антоновна никогда не ездила по Константинополю на извозчике – она не могла себе позволить транжирить деньги.
Извозчик остановился. Горецкий почтительно подал своей спутнице руку, отпер своим ключом дверь и ввел Лидию Антоновну в опрятную и просторную прихожую.
– Это мой дом, – произнес он в ответ на невысказанный вопрос, – тут нам никто не помешает. Я предложил бы вам чаю, но денщика сейчас нет.
– Благодарю вас, мне ничего не нужно, – с излишней, на его взгляд, поспешностью ответила Лидия Антоновна.
– Итак, – начал он, выжидательно глядя женщине в глаза.
– Прежде всего, скажите мне, отчего вы интересуетесь событиями в Ялте, – напомнила Лидия Антоновна.
– Оттого, что эти события нашли отклик здесь, в Константинополе. Я – бывший полковник Русской армии. Так случилось, что меня попросили расследовать цепочку таинственных убийств, происшедших за последние три недели в Константинополе. Вы читали в газетах о таинственном маниаке, которого газетчики окрестили Скорпионом?
Лидия Антоновна невольно вздрогнула, вспомнив вчерашние ночные шаги.
– Сударыня, – нетерпеливо воскликнул Горецкий, – прошу вас, рассказывайте, время дорого.
– Два с половиной месяца назад, в декабре прошлого года, я очутилась в Ялте. Так получилось, что на предыдущие пароходы сесть я не смогла – были причины личного характера.
Лидия Антоновна на стала рассказывать, что, будучи в Ялте, она встретила знакомых по Петербургу, которые клятвенно уверяли ее, что видели невестку Лику с мальчиками в Севастополе не далее как три месяца назад. И Лидия Антоновна помчалась в Севастополь. Но Лики там не было. И поэтому она чуть не опоздала на последний пароход, отходивший из Ялты.
– Я с трудом устроилась в гостиницу «Пале-Ройяль», – продолжала Лидия Антоновна. – Гостиница ужасная, но мы, постояльцы, были рады и этому. Несколько дней мы прожили в неизвестности, думали, что больше пароходов не будет.
– Вы помните своих соседей? – спросил Горецкий.
– Не всех, но позвольте, я изложу по порядку. Однажды прошел слух, что утром будет последний пароход. Кое-кто из жильцов гостиницы срочно выехал, собираясь ночевать на пристани. До полуночи шла какая-то суета, беготня, а после все затихло, потому что хозяин запирал на ночь двери, чтобы его не ограбили. Мы все тоже боялись грабителей, именно поэтому я осталась в ту последнюю ночь в гостинице. Но спала плохо, очень переживала, да еще в соседнем номере все время кто-то ходил, переговаривался тихонько, двигал вещи… Наконец я с трудом задремала, но среди ночи очнулась от каких-то подозрительных звуков. Слышался стук, потом звук, как будто упало что-то тяжелое…
– Например, человек?
– Ну да, на ум пришло именно это. В соседней комнате кто-то пробежал, стараясь не топать, затем хлопнула дверь. Я вскочила и подошла к дверям своего номера. По коридору кто-то крался, потом подергал ручку моей двери. Я услышала тихий женский голос: «Помогите, Христа ради!»
Лидия Антоновна внезапно прижала руку к груди и сдавленным голосом попросила:
– Простите, нельзя ли немного воды? Сделав глоток, она продолжила:
– Сама не знаю, почему я открыла дверь и впустила ту женщину. Война научила нас осторожности, но в тот раз я просто не успела обуздать свой порыв. Она была ужасно испугана и возбуждена и шепотом поведала мне ужасную историю. Она представилась Ираидой Петровной Савельевой, жительницей Симферополя. Примерно за месяц до нашей встречи к ней пришли какие-то люди от племянника, который, она знала, воевал на стороне красных. Ее попросили помочь и сделали это в такой форме, что она не смогла отказаться.
Через три дня ей показали двоих людей – мужа и жену, с которыми ей следовало познакомиться и навязаться в сопровождающие. Муж, офицер Белой армии, был ранен и только-только выписался из госпиталя. Звали его Сергей Реутов. Фамилия жены тоже была Реутова, но урожденная Кутепова, Ольга Павловна Кутепова…
– Вот как? – вскинул брови Горецкий.
– Да, она являлась родной сестрой генерала Кутепова. Из-за ранения Сергея они задержались и не успели эвакуироваться с армией.
– Интересно, – процедил Горецкий, – весьма интересно.
– Ираида Петровна выполнила задачу успешно. Она сумела подружиться с Ольгой Павловной, ухаживала за ней, когда та болела, – словом, втерлась в доверие. Обо всех передвижениях и планах четы она должна была сообщать своим сообщникам, которые следовали по пятам за супругами Реутовыми. Ираида не подозревала, что ждет ее впереди. Той ночью она привезла супругов в гостиницу «Пале-Ройяль», номер был забронирован заранее, но Реутовы про это не знали. Сообщники сняли номер тут же.
Лидия Антоновна внезапно поглядела прямо в глаза полковнику и сказала:
– Хочу подчеркнуть, что все это я рассказываю вам со слов Ираиды Петровны, у меня не было возможности проверить ее рассказ.
– Это неважно, продолжайте! – нетерпеливо откликнулся Горецкий.
– Там ее сообщники убили супругов Реутовых, прямо в номере. Она сама видела, потому что, движимая подозрениями, не осталась в другом номере, как ей было велено. Это произошло еще до полуночи, когда в гостинице было столпотворение, и никто ничего не заметил.
– Зачем они это сделали? – изумился Горецкий.
– Я тоже задала Ираиде Петровне этот вопрос. Она же ответила, что все поняла только тогда, когда увидела человека, который, как она думала, и являлся основным руководителем операции. Дело в том, что этот человек был похож на Сержа Реутова.
– Так-так, – оживился Горецкий, – я начинаю понимать. Значит, убить супругов Реутовых нужно было именно перед самым отъездом, чтобы никто про это не узнал там, в России.
– Все так и было. Этот человек взял документы и драгоценности Ольги Павловны. Правды Петровны они не опасались, из чего она заключила, что ее обязательно убьют. Но им нужно было, чтобы утром она расплатилась с хозяином гостиницы и сказала, что ее спутники уехали. А на самом деле они вывезли трупы куда-то в мешках.
