Фредерик завернул к насесту сторожихи, поставил ношу на пол, вернул ключ и взял квитанцию. Затем произнес: «До свидания, мадам», услышал в ответ недовольное ворчание и вернулся к экипажу, охраняемому все тем же пацаном, буквально повиснувшим на уздечке.
Зажав в руке пятифранковую монету, словно от нее зависела его жизнь, мальчишка убежал, даже не поблагодарив.
Даглан сложил мешки в экипаж, убрал сумку с овсом, крикнул: «Но, кокотка!» – и покатил к площади Бастилии. По дороге отвесил поклон духу Свободы, миновал Июльскую колонну, проехал по бульвару Бомарше, достиг площади Республики и взял курс на Северный вокзал. План его был предельно прост: оставить груз в камере хранения, вернуть экипаж хозяину с винного рынка, затем втихомолку забрать из «Отеля Трокадеро» штаны и бумажники.
Если Фредерик о чем-то и сожалел, то только о том, что ему приходится нещадно гнать першерона, который, учитывая почтенный возраст, вполне заслуживал отрадной пенсии на лоне природы. Но закончить жизнь, не заботясь о завтрашнем дне, что для человека, что для животного было роскошью – ее могли позволить себе либо те, кто родился с серебряной ложкой во рту, либо те, кого Провидение наделило талантом и предоставило шанс набить доверху приличную кубышку.
Фредерик тотчас же поклялся, что не будет ждать милостей от презираемого им общества. И пообещал устроить себе бессрочный отпуск, раз уж ему представился такой случай.
Глава двадцатая
Тот же день, ближе к вечеру
– Стрелы и лук родом из Северной Америки. Это нам что-нибудь дает в плане поиска виновного? Туретт рисовал пернатых в Соединенных Штатах, но его с почетом отправили на тот свет.
– Может, с ним свел счеты Янг?
– Кто их знает? Из действующих лиц остались только он да Даглан, – констатировал Виктор, когда Жозеф закончил свой доклад. – Полюбуйтесь! Эти два томика в восьмую часть листа и в переплете из шагреневой кожи представляют собой сборник стихов Джона Китса, изданный в Лондоне в 1848 году. Вам известно, что этот талантливый поэт умер в безвестности в возрасте двадцати шести лет?
– Ну да, ведь это ваш конек – менять тему разговора. Нужно немедленно схватить Даглана и припереть его к стенке. Я попрошу Джину еще раз нас подменить. Едем в «Пикколо».
– Не возражаю. Только вот забастовка кучеров сегодня распространилась уже на целый ряд компаний – «Метрополитен», «Абей», «Ваграм». Боюсь, как бы к этому движению не присоединилась и муниципальная «Урбен». Я возьму велосипед, вам придется ехать на раме.
– Чтобы вы рассекали туман, а я вам служил живым щитом? Тогда лучше на багажнике, буду обнимать вас за талию.
– Только не слишком нежно.
– Буду держать настолько твердо, насколько это потребуется.
– Сегодня не его день, он у нас не обедал, – недовольно проворчал Анхиз, открыв ресторан после того, как они забарабанили в дверь.
Виктор и Жозеф обескураженно переглянулись и решили поехать в «Отель Трокадеро».
– У меня вся филейная часть болит, – пожаловался Жозеф.
– А я совсем выдохся, ведь вы, мой дорогой, весите немало.
– Надо будет купить двухместный велосипед.
Продолжая нажимать на педали, Виктор, с трудом переводя дух, рассказал шурину, кем на самом деле был Финч. Услышав за спиной возмущенный ответ, он резко дернул руль, и машина вильнула в сторону.
– Даглан? Браво! Как, по-вашему, я могу вам помогать, если вы скрываете от меня такие важные сведения?
– Примите мои извинения. Я боялся, что вы попадете в ловушку, – ответил Виктор.
– Давите на чувства?.. Даглан заявил управляющему отеля, что у него умыкнули штаны. Это что – инсценировка? Этот разбойник на все способен!
Подъехав к отелю и подождав, когда улягутся мышечные спазмы, они оставили велосипед на хранение лакею и вдруг застыли как вкопанные. Перед ними, олицетворяя неотвратимость возмездия, с мрачным выражением на лице вырос комиссар Вальми.
– Бодрствование ночь напролет у гроба покойного, разговор с префектом Лепином по поводу безопасности шаха, допрос в комиссариате на улице Мениль преступника, повинного в покушении на него, обыск номера убитого Робера Туретта, жившего в «Палас Отеле», а теперь вот исчезновение Финча. Сегодняшний день относится к тем, которые укорачивают жизнь одному из лучших сыщиков префектуры и заставляют его жалеть о том, что он выбрал себе профессию, так плохо отражающуюся на душевном равновесии.
– Как видите, мы очень об этом сожалеем. У нас неожиданно возникли сомнения по поводу этого Финча, который недавно явился к нам в лавку и спросил издание…
– Легри, не рассказывайте мне сказки, плевать я хотел на ваши заявления. Вы должны знать, что Робер Туретт, несмотря на французское имя, был американцем из Нового Орлеана.
– Американцем! Но ведь это все меняет! – вскричал Жозеф.
– Да? В каком смысле? – поинтересовался Огюстен Вальми.
– Э-э-э… В том смысле, что его интересовали портреты индейских вождей работы Чарльза Берда Кинга!
– Это еще что за птица?.. Нужно будет навести о нем справки. Мое везение ограничилось лишь записной книжкой Туретта. Я почерпнул из нее кое-какие сведения и теперь хочу поделиться ими, на тот случай, если вы сможете меня в чем-нибудь просветить. А то я, надо признать, вконец запутался.
Пока Вальми читал, Жозеф заносил в свой собственный блокнот написанные Туреттом строки.
09/97
План «Марии С.» готов.
Кэмерон согласен. Форестер тоже.
Нужно найти простофилю-голубка.
02/98
Гавайи.
Посулили куш молодому японцу И. В. В Париже у него есть кузен.
05/98
Голубок взлетел. Одаренный ученик. Поступил матросом на «К.».
05/99
После захода в Сан-Франциско, Гонконг и Нью-Йорк «К.» отправляется в порт С.-Л.
10/99
План реализован. Л. устранен. Груз на борту. И. В. остался в С.-Л.
Со страховым возмещением все в порядке.
06/1900
Люди и товар в Париже.
– Ну что, господа? Не чувствуете потребности облегчить совесть, поделившись со мной теми или иными откровениями?
– И., В., К., С..-Л., наш Туретт проявлял неподдельный интерес к алфавиту… Это что, какой-то код? – предположил Жозеф.
Комиссар закашлялся.
– Пыль, нервы… Легри, чтобы объяснить, как среди бумаг Робера Туретта оказалась ваша визитная карточка, вам нужно будет превзойти себя в искусстве лжи, в котором вы большой мастер.
– Этот человек подошел ко мне в Большом дворце. Я дал ему визитку, потому что он художник-акварелист, к тому же, ему понравилась картина моей жены.
– Если не ошибаюсь, обнаженная мужская натура. Коллеги поделились со мной своим возмущением, они были шокированы этой похабщиной, которая меня тоже удивила, особенно со стороны столь изысканной дамы, как мадам Легри.
– Не думаю, что нагое мужское тело – в данном случае мое – может кого-то оскорбить. Но если вы на этом настаиваете, будь по-вашему. В свою очередь, обнаженная женская натура крайне редко вызывала возмущение, в противном случае музеи Европы не изобиловали бы пышнотелыми рубенсовскими нимфами.
– Давайте отвлечемся от изобразительного искусства и поговорим о совершенных на Выставке убийствах. Жду вас обоих в шесть часов у меня в кабинете в префектуре. Всегда к вашим услугам, господа.
Виктор вновь взгромоздился на седло, Жозеф опять за него ухватился. Он с большим трудом поднялся на холм Трокадеро и тут же потребовал устроить передышку. Они направились вдоль экспозиции Туниса. Прельщенные прохладой базара, они медленно фланировали среди лавчонок, то и дело окликаемые горшечниками, ткачами и жестянщиками, предлагавшими что-нибудь у них купить, пока, наконец, не уступили очарованию ресторанчика под открытым небом, где им подали чай с мятой, тарелку кедровых орешков и две порции пахлавы. Жозеф показал Виктору свои каракули и тот, схватившись рукой за подбородок, попытался расшифровать загадочный дневник Туретта.
– А ведь стиль-то сжатый. Так… Хорошо… Я так думаю, что Туретт был мозгом всей операции. Он сговорился с Дунканом Кэмероном, капитаном «Комодо», и Энтони Форестером, капитаном «Эсмеральды». Затем пристроил Исаму Ватанабе коком на «Комодо», направлявшийся в сенегальский порт Сен-Луи. Там что-то произошло. Некоего Л. убили, а Исаму бросили в Сен-Луи.
– Вы видели письмо, украденное Дагланом у Форестера?
– Да, я как раз собирался его перечитать. Л… Лакуто? Кто такой Лакуто?
– Затем, в море, – если вы в чем-то не согласны, можете меня перебить, – эти мерзавцы, вдохновившись историей с «Марией Селестой», устроили аферу. А в 1900 году, вместе с Туреттом и товаром, уже были в Париже, – продолжал Жозеф.
– С товаром? И что он собой представляет? Перья? Как Исаму добрался до Парижа? И какая ему была отведена роль? – спросил Виктор, допивая чай.
