Я убил Бронара собственными руками. Потом завершил погребение и набросал схему, чтобы могилу можно было найти. Труп Бронара я бросил в болото – пусть им поживятся хищники, которых француз превосходил жестокостью.
* * *
Осталось рассказать немногое. Карту и фотокамеру я захватил с собой. Но предварительно я дал сам себе еще одну клятву.
Я сумел отомстить Юровскому – через месяц он принял смерть от моей руки. Это произошло в Москве, куда негодяй скрылся, прихватив с собой немало царских драгоценностей.
После этого я примкнул к белым. Во главе отряда белогвардейцев я проник в Тобольск, где все еще стоял у причала пароход «Русь», в трюме которого хранились сокровища. Их я передал в казну адмирала Колчака. Это произошло через несколько дней после падения Екатеринбурга. Какое-то время я сражался в армии Колчака, но в конце концов война и смерть мне опротивели, и я вновь отправился в Москву. Там я забрал из банка драгоценный документ. Свердлову мне отомстить не удалось – к тому времени он умер своей смертью, от болезни.
* * *
Что еще осталось рассказать? Да, Захаров.
К тому времени, когда я вновь оказался в Англии, он уже стал сэром Бэзилом. Его осыпали почестями, хоть никто ему и не доверял. Зато Захаров стал богат как крез.
Вот уж кто заслуживал смерти, так это он, человек, всю жизнь богатевший на смертях других людей. Но я не мог заставить себя сделать это, хотя задача была бы не сложной. Много раз я видел, как он сидит, нередко один, в кафе на Лазурном берегу. Но у меня уже не было сил убивать – слишком много повидал я смертей.
Тогда я решил, что можно покарать его куда эффективнее. Империя Захарова будет разрушена алчностью, благодаря которой она и была создана. Вот как разработал я свой план.
Догадывался ли об этом Захаров? Несомненно. Много лет он охотился за мной. Пенсию в пятьдесят тысяч фунтов стерлингов он выплачивал мне потому, что у него не было выбора. Но от надежды выследить меня Захаров не отказывался до самой смерти. Это у него не вышло. Деньги я неизменно тратил на детей – на тех, кто пострадал в результате многочисленных войн (чего-чего, а войн в нашем столетии всегда было предостаточно).
Захаров непременно отправил бы меня на тот свет, но отыскать меня так и не сумел. Я тоже мог бы убить его, но предоставил его собственной судьбе – решил, пусть лучше стареет и почаще думает о неизбежности смерти.
И вот нас обоих уже нет в живых. В старости я черпал утешение в мысли о том, что, несмотря на многочисленные ошибки, напоследок промаху не дам. Алчность погубит махину, которую сама и воздвигла.
Вы, читающий эти строки, поставили под вопрос ежегодные выплаты и тем самым включили детонатор. Я знал, что рано или поздно найдется в банке алчный человек, который не пожелает платить. Это и станет началом конца Храма Алчности. Остановить процесс будет уже невозможно.
Что же я предпринял? Очень просто: дал на хранение третьим лицам свидетельские показания, три документа.
1. Документ, подписанный Николаем Романовым, где царь отказывается не от пятидесяти, а от пятисот миллионов золотом, отправленных в Лондон Захарову.
2. Мое собственное свидетельское показание, данное под присягой, где я подтверждаю, что Николай II подписал вышеуказанный документ вынужденно, по сути дела под принуждением.
3. Снимки, сделанные в окрестностях Екатеринбурга 17 июля 1918 года. Бронар владел фотографией не хуже, чем наукой предательства. Каждого из убитых без труда можно опознать. Подлинность фотографий подтверждается моим нотариально заверенным свидетельством.
В то время как вы читаете эти строки, копии вышеназванных документов уже отправлены по почте вам, а также нынешнему главе дома Романовых и правительству Советского Союза. Не сомневаюсь, что оба эти правопреемника Николая II не пожалеют усилий, чтобы прибрать к рукам 500 миллионов фунтов стерлингов, многократно приумноженные за полвека благодаря стараниям столь достойного и почтенного банка.
Остаюсь искренне ваш
Г. Дж. Дайкстон".
Мэлори сидел за столом бледный как мел. Перед ним лежала последняя часть повествования Дайкстона.
События, о которых говорилось в рукописи, произошли много лет назад, но Мэлори не нужно было ничего объяснять. Он достаточно долго жил на свете, чтобы понять главное. О том же, чего не знал, догадывался. Царь отправил золото – свидетельств тому было достаточно. Рассказ Дайкстона был чистой правдой – он до мельчайших деталей совпадал с исторически подтвержденными фактами.
Сто миллионов фунтов стерлингов, хранившиеся в сейфе «Хильярд и Клиф», несомненно были частые романовского капитала. Однако где остальное золото? Распределено согласно договору, загадочному договору? Тому самому договору, который сэр Бэзил заключил с министром финансов и Английским банком. Подробности соглашения были известны лишь самому министру, управляющему государственным банком и старшему партнеру «Хильярд и Клиф». Впрочем, суть договора была ясна: сто миллионов навсегда останутся в хранилище коммерческого банка.
Остальные слитки наверняка отправились в хранилища Английского банка. По мере того как золото росло в цене, туда же потихоньку переправлялись и остальные слитки. Так продолжается вот уже полвека.
Договор был заключен между Захаровым и Ллойд-Джорджем, подумал Мэлори. Они были хитроумными людьми: одному приходилось кормить военную промышленность, другому приходилось платить за войну.
Пятьсот миллионов! Четыреста миллионов перекочевали в карман Ллойд-Джорджа, точнее, в карман страны, участвовавшей в войне. И еще сто миллионов достались Захарову Он не имел права их тратить, обращать в деньги, хранить в каком-либо ином месте Однако сэр Бэзил нашел для золота еще лучшее применение Оно стало гарантом вечной стабильности.
Умные, хитрые люди. Внезапно Мэлори выпрямился?
Вечнаястабильность?
Как бы не так.
Весь день Мэлори сидел неподвижно, похожий на состарившегося и ссутулившегося роденовского Мыслителя Старый банкир словно оцепенел. Перед ним на столе были разложены бумаги, постепенно приведшие «Хильярд и Клиф» к краю той самой пропасти, о которой предупреждал в памятной записке Захаров.
Если будет документированно заявлено, что знаменитый золотой запас банка «Хильярд и Клиф» является частью личного состояния российского императора Николая II, наверняка разразится крупномасштабная юридическая баталия. Наследники рода Романовых заявят свои права; советское правительство потребует, чтобы русское золото вернулось на родину. Банку придется вести войну на два фронта.
Золотая платформа, на которой столько лет зиждилось благосостояние «Хильярд и Клиф», будет выбита у банка из-под ног. И это еще не все Британскому правительству, обманным путем присвоившему 4/5 царского золота в 1915 году, придется выплачивать долг, да еще с гигантскими процентами! Мэлори сообщил управляющему Английским банком о нависшей над страной опасности. Управляющий немедленно явился на Ательсгейт, 6 собственной персоной, выслушал скорбный рассказ и удалился, тихо постанывая. Ему нужно было подсчитать, какую сумму составят 400 миллионов фунтов с начислением процентов за шестидесятилетний период.
И вот Мэлори сидел, напряженно работал мозгами и неимоверно страдал. Он с самого начала подозревал, что угроза Дайкстона никакая не шутка. Крах «Хильярд и Клиф» надвигался постепенно, становясь все более и более неотвратимым. Сэра Хорейса, разумеется, тревожила мысль о гибели банка, но еще более того невыносима была мысль, что смертельный удар нанесет Дайкстон, человек, не отличавшийся блестящим умом, да к тому же давно умерший!
Однако больше всего Мэлори был зол на Захарова. Старый негодяй знал об опасности и выплатил целое состояние в виде отступного, однако не создал никакой действенной защиты. Ведь Захаров понимал, что Дайкстона обуревает жажда мести. Неужели сэр Бэзил не предвидел, что в один прекрасный день банк окажется под ударом?
Почему, почему он не принял меры предосторожности?
Наверняка Захаров разработал какой-нибудь план, способный защитить золото, пробормотал Мэлори. Ведь именно с этой целью он и послал Дайкстона в Россию. Неужели ничего больше не было предпринято? Не может быть! Мэлори дернулся в кресле и закурил ароматную «Ромео № 3». Да, несомненно. Сэр Бэзил должен был предусмотреть такую возможность...
Мэлори затянулся поглубже, выпустил клуб дыма и попытался разглядеть в нем призрак Захарова, чтобы привидение помогло советом. Но привидение не спешило прийти на помощь. Тогда Мэлори велел принести ему дубовый ларец с «Комментариями старших партнеров» и стал проглядывать хранившиеся там бумаги. Тоже ничего существенного. Но Мэлори уже убедил себя, что сэр Бэзил непременно разработал некий план защиты. Не в натуре Захарова было оставлять фланги незащищенными. Какая-то линия обороны наверняка существовала.
