– Это ужасное преступление! – сказал вслух старый чернобородый еврей в широкополой шляпе, останавливаясь рядом. – Но говорят, что убийцу уже поймали на Спитлфилдзком рынке, когда он пытался зарезать женщину. Это надо же, убийство произошло сразу после новогодней службы в синагоге!
Фаберовский не успел спросить, кто же был убийцей, как от беснующейся толпы невдалеке отделилось несколько человек и, размахивая палками и кулаками, с криками рванулись в сторону Фаберовского. Поляк едва успел отскочить в сторону, а несчастного еврея тут же свалили на землю и стали пинать со всех сторон. Преследуемый стонами старика и криками «Иудино племя! Они режут наших женщин!», Поляк укрылся в трактире.
Махом опрокинув стакан джину, он спросил трактирщика дрогнувшим голосом:
– Если действительно поймали убийцу, то почему бьют евреев?
– Побить евреев, сэр, – рассудительно заметил трактирщик, – это никогда не повредит. Мне это даже на пользу. Всякому приятно после такого дела заскочить и пропустить стаканчик-другой. А на рынке действительно арестовали слепого старикашку, который из ревности несколько раз пырнул женщину, бывшую его поводырем.
– А когда произошло само убийство? – спросил поляк, осушая второй стакан.
– Тело нашли около шести часов, а часом раньше, когда молодой Ричардсон спустился во двор, трупа еще не было.
* * *
– Для чего тело нашли так поздно?! – заорал поляк, когда они с Артемием Ивановичем переступили порог комнаты на Брейди-стрит. – Тело нашли в шесть часов. Без четверти пять трупа во дворе еще не было. Когда вы ее зарезали?
– Я не помню, – оправдывался Конрой. – Нам было не выйти из пивной.
– Пьяные сволочи! С пивной им было не выйти! Что вы делали в пивной?! Ты слышишь, пан Артемий, им с пивной было не выйти!
– Отчего же, бывает, – сказал Владимиров. – Вышли же.
– Или выползли. Интересно, много вас народу наблюдало, как вы по Ханбери-стрит ползли?
– Да не ползли мы вовсе, босс, – обиделся Даффи. – Нам из соображений конспирации не выйти было.
– Ждали, пока протрезвеете?
– Шлюхи там оказались знакомые, – сказал Конрой.
– Револьвер у пана Артемия с собою? Я их сейчас застрелю. Шлюхи у них там были знакомые!
– Бабы, они до добра не доведут-с, – согласился Артемий Иванович.
– Васильев говорит, что они заприметили нас, еще когда мы место отбирали, а теперь узнали, – пробормотал молодой ирландец в надежде доказать ярившемуся поляку свою невиновность. – Вот мы и боялись, босс, что они станут следить за нами. Потому и выйти смогли, только когда они прочь ушли.
– Да все отменить до сту пёрунов потребно было! Они не следили вас, зато точно уж запомнили! Для чего они обратили до вас внимание, когда мы искали место?
– Васильев говорит, что на нас им указала одна бабища, которую он видел на Брейди-стрит, когда мы после дела на Бакс-роу возвращались.
– Так вы и тогда кого-то встретили? – замер Фаберовский.
– Да была там шлюха с солдатом какая-то.
– Для чего сразу не доложили? Ведь сегодня же о том доведается полиция! – теперь поляк на самом деле рассвирепел.
– Вряд ли, – пожал плечами старик. – Шлюхи, они все Кожаного Фартука подозревают.
– Если по заявлениям шлюх полиция начнет обыски на Брейди-стрит, вы должны быть готовы к этому и без раздумий утверждать, что никогда никуда не выходили. Все следы преступления должны быть уничтожены.
– А как же, босс, – согласился Даффи.
– В следующий раз, – сквозь зубы выдавил Фаберовский, оборачиваясь к Артемию Ивановичу, – пан Артемий пойдет сам. Иного выхода у нас нет.
* * *
Инспектор Чандлер сидел в комнате миссис Ричардсон, покачиваясь на стуле и заложив ногу за ногу, и слушал показания ее сына Джона, сорокалетнего дюжего детины с грубым лицом и бычьим взглядом исподлобья.
– Итак, Ричардсон, вы живете не здесь?
– Да, сэр, я живу в доме 2 по Джон-стрит. А здесь мы с приятелем работаем у моей матери, клеим коробки. А еще я работаю носильщиком на рынке.
– Ваша мать сказала, что вы заходили в дом незадолго до убийства.
– Да, я обещал ей проверить висячий замок на кладовке. Дверь на улицу и проход на задний двор никогда не запирается, поэтому у нас из кладовки несколько месяцев назад утащили молоток и пилу, когда кто-то сбил замок.
– Когда вы пришли на Ханбери-стрит?
– Примерно без четверти пять.
Чандлер многозначительно взглянул Ричардсону в лицо: доктор Филлипс утверждал, что к этому времени женщина была уже мертва. Ричардсон продолжал, не заметив этого взгляда:
– Я прошелся по дому. Хотел убедиться, что к нам не забралась опять какая-нибудь шлюха с мужиком. Однажды я уже вышибал с лестницы такую парочку.
– Вы что-нибудь заметили?
– Нет. Ни дома, ни во дворе, – громче обычного сказал Ричардсон, почувствовав подвох в голосе инспектора.
– Что вы делали во дворе?
– Я присел на ступеньку и попытался подравнять кусок кожи на этом ботинке. – Ричардсон похлопал ладонью по чудовищному башмаку из невыделанной свиной кожи.
– У вас был с собой нож? – подался вперед Чандлер.
– Да, старый столовый нож, которым я режу морковку для своего кролика.
– Слушайте меня внимательно, Ричардсон. – Чандлер встал со стула словно Господь, собирающийся оглашать всем грешникам приговор Страшного суда. – Когда доктор Филлипс осматривал во дворе тело, он сказал мне, что покойная была убита примерно двумя часами раньше, то есть где-то в половине пятого.
– Вы хотите сказать, что это сделал я? – воскликнул Ричардсон. – Спросите кого угодно, я не убивал ее!
– Когда вы вышли во двор, вы не заметили под краном кожаного фартука? – Инспектор злорадно потер руки.
– А, так вот где я забыл свой фартук! – обрадовался Ричардсон. – Пришел на рынок, а фартука нет! Думаю: где же это я его мог забыть?
– Ага! Тут-то я вас и поймал! Вы забыли свой кожаный фартук на месте преступления!
– Но когда я был во дворе, тут никого не было! Как я мог кого-то убить?!
– Может быть, хотя бы труп уже лежал в это время? – расстроенным голосом спросил Чандлер. – Дверь во двор открывается наружу и налево, поэтому она могла закрыть от вас тело, когда вы сидели на ступеньках.
– Это невозможно! – возразил Ричардсон. – Попробуйте сами сесть на ступеньку и вы убедитесь, что не заметить тело совершенно невозможно! Его не было там, когда я выходил во двор.
– Я сейчас это проверю.
Чандлер оставил Ричардсона в комнате и поспешно спустился во двор, где неожиданно столкнулся с инспектором Абберлайном, возвратившимся из Джей-дивизиона.
– Допрашиваете? – спросил Абберлайн. – А я вот должен вас огорчить, инспектор Чандлер. Так блестяще начатое вами сегодня утром дело уплывает из ваших рук. Дознания по делу Николз и по этому убийству объединены. Вам поручается выяснить, кто послал конверт, который был найден около убитой. Вы еще не нашли хозяина кожаного фартука? Заодно можете найти и его.
Ситуация с проститутками настолько взволновала Фаберовского, что он отложил все дела и отправился в участок на Коммершл-стрит, где сержант Тик указал ему на Кроссингемскую ночлежку на Дорсет-стрит как на место, где скорее всего должен был находиться в это время инспектор Абберлайн. Поляк поспешил туда и нагнал инспектора уже у самых дверей ночлежки. У входа в Миллерс-корт стояла Шапиро со своей белокурой соседкой из комнаты номер тринадцать. Фаберовский сердито посмотрел на еврейку, давая ей понять, что не стоит сейчас признаваться в знакомстве с ним.
– Смотри, – толкнула ее в бок Келли. – Это тот самый джентльмен! А если это он убил Анни? И почему он так странно смотрит на нас?
– Не думаю, что стоит говорить об этом полиции. Ты же помнишь, у него есть сообщник. Уж этот-то найдет нас из-под земли и развешает наши кишки по всем фонарям.
– Как идут дела, инспектор? – поприветствовал Абберлайна Фаберовский.
– Не кажется ли вам, сэр, что вы проявляете чрезмерно большой интерес к убийствам в Уайтчепле? – спросил Абберлайн.
– Сейчас все имеют к этому делу повышенный интерес, – ответил поляк. – Я, пусть и частный, но сыщик, и тоже стою на стороне закона. Возможно, я силами своего скромного агентства смогу даже оказать какую-нибудь помощь правосудию.
– Главное, сэр, не помешайте ему.
– Мне хотелось бы только поприсутствовать при допросе, – смиренно сказал поляк. – Очень трудно отделять потом в газетных репортажах правду от слухов.
Абберлайн согласно кивнул.
– Присутствуйте. Но вы, сэр, несколько опоздали. Мы уже сделали множество опросов в других ночлежках относительно недавно поселившихся жильцов. Не надейтесь, что я буду пересказывать вам то, что мы узнали.
– Полагаю, что вам не удалось ничего узнать, – Фаберовский бросил сквозь очки насмешливый взгляд на инспектора.
– С чего вы это взяли?
– Сержант Тик только что сказал мне, что пока не удалось найти ничего, что могло бы подтвердить гипотезу, будто кто-то из постоянных обитателей этих ночлежек мог совершить сегодняшнее преступление.
