— Твой брат? — Лорен выглядел изумленным. — Прекрасно. В таком случае, дорогая, — обратился он к Филиппе, — вы совсем не та, кто мне нужен. Какая жалость…
Его палец вибрировал на спуске, она мгновенно поняла, что сейчас последует выстрел и рассчитывать надо только на себя…
Только бы успеть.
Филиппа перенесла вес тела на одну сторону, качнула и свалила кресло, упав на бок вместе с ним. Выстрел прогремел одновременно с тяжелым стуком кресла о пол.
Затем последовал ряд мгновенных перемен.
Ей удалось подтянуться к одной из горящих свечей, свалившихся со стола. Выкручивая запястья, она подставила под ее пламя свои веревки, не боясь обжечь кожу.
В этот момент Лесли, воспользовавшись замешательством, вырвался из рук Маркуса и, вытащив короткий нож из вазы на столе, стал размахивать им. Маркус отражал его нападение своим кинжалом.
Лорен отшвырнул пистолет, согнулся и ринулся, как таран, ударив Бирна головой в живот. Пуля ушла вверх, в никуда. Между ними завязалась кулачная потасовка, но вдруг Лорен, вспомнив о ноже, выхватил его из-за голенища и попытался вонзить в Бирна. Но тот поспешно откатился в сторону, разыскивая упавшую трость, которая тоже была неплохим оружием.
Никто и не заметил, как одна из горящих свечей подкатилась к оконной драпировке, свисавшей до пола. Филиппа между тем уже успела освободить одно запястье и спешно работала над другим.
Маркус наконец выбил у Лесли Фармапла нож, который вонзился в пол. Почувствовав дым, он взглянул на горящий занавес и увидел Филиппу.
— Берегись! — крикнула она ему. Потому что Лесли подхватил с пола нож и попытался вонзить его в Маркуса, но тот, схватившись за лезвие голой рукой, выдернул его у Лесли. Тот бешено озирался по сторонам в поисках нового оружия, но Маркус засыпал его точными боксерскими ударами справа и слева по челюсти, пока не отправил в нокаут.
— Твоя рука! — вскричала Филиппа, увидев, как набухает кровью порез, который получил Маркус.
— Все в порядке, — отозвался он. — Надо выбираться отсюда, пока мы тут не поджарились.
Он помог ей освободиться от пут и поставил на ноги. И Филиппа сразу ощутила миллион резких уколов в своих онемевших членах.
Пламя между тем перешло с оконной драпировки на стены и мебель. Комната наполнилась удушливым дымом. Ноги еще плохо держали Филиппу, и, она, закашлявшись, упала на колени. Маркус потащил ее к двери, оставив за собой черный дым, языки племени и сражавшихся в этом аду Бирна и Лорена.
Маркус тащил ее в полубессознательном состоянии вниз по лестнице, к выходу из здания, вокруг которого успела собраться приличная толпа. Многие жители этого злополучного дома на Уэймут-стрит выбегали на улицу в своих ночных одеяниях.
Но самое удивительное, что там же присутствовал и лорд Филдстон в своем золотом вечернем облачении и в окружении дворцовой гвардии, а рядом с ним… коротышка Лесли с лицом, залитым кровью.
— Это он, он! — закричал Лесли, указывая на выходившего с Филиппой на руках Маркуса. — Он пытался убить меня, он агент французского шпиона Лорена. Это он убил лорда Стерлинга!
Черт побери! Пока он пытался привести в чувство Филиппу, этот коротышка успел сбежать.
— Он сумасшедший, говорю вам! — продолжал вопить Лесли. — Лорд Филдстон, он планировал этот заговор неделями. Я раскрыл его заговор, я пытался остановить его, но…
Лорд Филдстон поднял руку.
— Стража, — приказал он, указывая на Лесли, — арестуйте этого человека.
— Что? Нет и нет, это все он, говорю вам! — выкрикивал Лесли. Но гвардейцы быстро скрутили его.
Филдстон шагнул навстречу Маркусу.
— Мы увидели это пламя из Риджентс-парка. В последнее время я много думал над тем, что вы сказали, и решил, что ваши подозрения не лишены основания. Приношу мои извинения. Когда мисс Де Реджис сказала мне, что вы, как последний ревнивец, преследуете миссис Беннинг на балу, я понял, что это неспроста. Потом еще и леди Джейн Каммингз посвятила меня в обстоятельства вашего ранения у Гемпширов, а когда мы нашли тело Стерлинга, я окончательно понял…
Как бы ни было приятно получить это запоздалое признание вины, у Маркуса не было времени смаковать его.
— Может здесь кто-нибудь присмотреть за ней? — спросил он, показывая на Филиппу.
— Разумеется, — поспешно отозвался лорд Филдстон. — Но, дорогой Уорт, вы и думать не должны о том, чтобы вернуться туда. Этот дом рухнет в считанные минуты!
— Я должен, — лаконично ответил Маркус. Филиппа повисла у него на шее, не желая отпускать его.
— Дорогая, — произнес он, отводя ее руки. — Я должен вернуться. — Он заглянул в ее глаза, в которых блестели слезы отчаяния. — Я обещал.
С этими словами он выхватил одеяло у одного из зевак, набросил его себе на голову и ринулся в дом. Ступеньки еле держались под натиском огня. Едва он успел преодолеть лестничный пролет, как тот обрушился. Маркус ринулся дальше. О том, как спуститься вниз, он подумает на обратном пути. Отбрасывая горящие балки, он проскочил в комнату, где Бирн и Лорен все еще продолжали сражаться.
Не замечая Маркуса, они, сцепившись, катались по комнате, натыкаясь на обгорелые остатки кушетки и кресла. Лорен пытался воспользоваться кинжалом, Бирн отбивал его удары своей тростью. Потом оба вскочили. Француз, нетвердо стоявший на ногах, сделал выпад вперед кинжалом, но Бирн выбил его своей тростью.
Лорен уставился на него с насмешливой улыбкой:
— Какая нелепость…
Бирн не ответил.
— По счастью, я еще сохранил один пистолет. — Лорен провел рукой под камзолом, но там было пусто.
— Ты ищешь вот это? — спросил Бирн, прицеливаясь в него из серебряного пистолета.
Лорен глухо рассмеялся, устало приподняв руки в знак своего поражения.
— Ты думаешь, что, убив меня, ты остановишь нас? Во Франции бонапартистов намного больше, чем ты думаешь.
— Не важно. Меня интересует другое, — сказал Бирн, взводя курок. — Кто был тот, кого я убил в прошлом году в гостинице?
— Когда-то у меня тоже был брат, — помрачнев, ответил Лорен и, помолчав, с усмешкой добавил: — Я не надеюсь, что мы сможем договориться как джентльмены.
— Нет, — ответил Бирн. — Я устал быть джентльменом.
Его выстрел прозвучал как треск угля в аду. Красное пятно расплылось на груди Лорена, когда тот упал на колени, а затем рухнул на бок и, свернувшись, остался лежать в позе эмбриона.
Бирн, отшвырнув пистолет, упал на колени рядом с ним и затих. Скрипя ветхими половицами, Маркус подошел к нему:
— Бирн, дом сейчас рухнет. Надо выбираться отсюда.
— Я сделал свое дело и останусь здесь. Мне незачем идти, — устало произнес тот.
— Нет, ты пойдешь со мной! Вставай! — с силой потянул его за руку Маркус.
— Я сказал «нет»! — Бирн попытался выдернуть руку.
— Ты не можешь так поступить! — кипятился Маркус, поднимая своего брата.
— Но зачем? — Бирн умоляюще взглянул Маркусу в глаза, пытаясь отыскать в них ответ, для чего ему теперь жить.
— Что ж, если ты решил умереть здесь, я умру вместе с тобой, — решительно произнес Маркус. — Ты хочешь и моей смерти? Отвечай!
Бирн медленно покачал головой: ради брата он готов был еще немного вытерпеть эту жизнь.
Положив его руку себе на плечо, Маркус набросил на их головы одеяло и потащил Бирна к выходу.
— Ступеньки обрушились, — предупредил он, — нам придется лезть через окно.
Бирн кивнул. На упругих лианах, вившихся по стенам, им удалось спикировать до второго этажа — там лианы кончались. Переглянувшись, братья оттолкнулись от стены и… прыгнули.
Филиппа потеряла способность соображать, она тупо смотрела на языки пламени, лизавшие дом, видела бессмысленные усилия людей погасить огонь. Как он сможет выбраться оттуда?
Появились наконец и пожарные, высыпав в огонь груды песка. Она вдруг увидела в толпе Тотти, и леди Джейн, и всех остальных. Сливки лондонского общества переместились с Золотого бала сюда.
Тотти подбежала к ней и схватила ее за руку, не отрывая глаз от горящего здания. И вдруг по толпе пронесся крик удивления и восторга — со второго этажа дружно спикировали две фигуры, укрытые одеялом.
Приземлившись с глухим стуком, они покатились по земле. Филиппа побежала к ним, вырвавшись из рук лорда Филдстона и Тотти. Они уже поднялись, хотя ноги еще плохо держали их.
— С тобой все в порядке? — услышала она, приближаясь, тихий голос Маркуса.
— Да, — прохрипел Бирн, изрядно наглотавшийся дыма. Она подбежала к ним, обняла Маркуса.
— Ты вернулся! — выпалила она, задыхаясь от счастья. Долго сдерживаемые слезы полились из ее глаз, сиявших радостью. — Маркус, прости меня, — лепетала она. — Я была так безнадежно глупа, я не должна была преследовать сама этого…
Но тут ей пришлось замолчать, потому что Маркус стал покрывать поцелуями ее влажные глаза и щеки.
