Но, даже когда я подошел ближе, размахивая руками, как сумасшедший, она продолжала смотреть сквозь меня и, казалось, подает знак кому-то за моей спиной. Я обернулся, проверяя, кто мог заинтересовать ее. От толпы отделился высокий мужчина в бархатном костюме и пышном напудренном парике. В руке он держал пухлый апельсин. Войдя в ложу, он в знак приветствия слегка поклонился и поцеловал ей руку. Я увидел, как он, улыбаясь, чуть нагнул голову к ее губам, словно чтобы лучше слышать в шуме ее слова. На щеках Элис играл румянец, волосы переливались, глаза сияли ярче, чем мириады канделябров. Если до этого я распарился в толпе, то теперь меня прошиб холодный пот. Джентльмен, с которым по-свойски беседовала Элис, был не кто иной, как лорд Фоули.
Они были так поглощены друг другом, что мне пришлось постучать по перилам ложи, дабы они заметили меня.
— А-а, это вы, Хопсон, — невозмутимо произнес Фоули, словно мы с ним только сегодня обедали. — Мисс Гудчайлд обещала, что вы будете здесь.
Кипя от негодования, я сдержанно кивнул ему и обратился к Элис.
— Мисс Гудчайлд, — сказал я, — очень рад снова видеть вас. Значит, вы получили мою записку?
Наградой мне была мимолетная улыбка.
— Получила. Но, поскольку вы забыли указать время и место встречи, а лорду Фоули срочно требовалось увидеть вас, я попросила его сопровождать меня сюда, и он милостиво согласился.
— Я и не подозревал, что вы такие друзья.
— Мы с лордом Фоули едва знакомы, как вам хорошо известно. Он зашел ко мне вчера, чтобы узнать, где вас можно найти. Он был и у Чиппендейла, но вас там не оказалось. Единственное, что я могла посоветовать ему, так это попытаться встретиться с вами здесь.
Я стоял, не зная, что сказать, и только глупо улыбался, хотя в душе у меня клокотала ярость. Мне многое хотелось обсудить с ней, о многом спросить, но в присутствии Фоули я не только не мог говорить свободно, но даже затруднялся определить, смягчилась ли она ко мне хоть немного после своего внезапного отъезда из Хиндлсхэма.
Первым нарушил молчание Фоули:
— Итак, Хопсон, не соизволите ли объяснить, почему вы преждевременно покинули Хорсхит-Холл, не дождавшись моего приезда, или предлагаете мне ломать голову в догадках?
Раздосадованный его вмешательством, я отвечал более прямо и резко, чем намеревался:
— Я уехал после того, как обнаружил отсеченные пальцы Партриджа в шкатулке, стоявшей в покоях Роберта Монтфорта. Эта ужасная находка отбила у меня всякое желание продолжать поиски. И потом, мне все равно нужно было навестить мадам Тренти, чтобы уличить ее в обмане.
Мое шокирующее заявление потрясло Элис. Она в испуге раскрыла глаза, и я отругал себя за неосторожность. Правда, Фоули, казалось, ничуть не был взволнован.
— Ну и как, навестили? — спросил он.
— Я пришел к ней сегодня утром, но она уже была мертва. Ее задушили в постели.
Элис побледнела как полотно, и даже Фоули больше не мог сохранять невозмутимость.
— Боже милостивый! — воскликнул он. — Кто еще об этом знает?
Труп обнаружили мы вместе с Чиппендейлом, объяснил я. И еще: мы видели в окно, как мимо пронеслась карета Монтфорта, в которой, я абсолютно уверен, сидел убийца.
— Монтфорт не держал выезд в городе, — сказал Фоули. — Он проиграл его в карты некоторое время назад, и с тех пор имел обыкновение одалживать у Брадфилда или у меня.
— Красивый экипаж, запряженный великолепной парой гнедых, с зеленой полосой на боку.
— Тогда наверняка это карета Брадфилда. — Фоули достал из кармана круглую золотую табакерку, украшенную бриллиантовой звездой. — Лошадей и экипажи он обожает больше всего на свете. — Он поднял сверкающую крышку и обратился ко мне: — Так вы полагаете, что Брадфилд имеет отношение к смерти Тренти?
— Не исключено, но не обязательно. Если лорд Брадфилд одалживал свой выезд Монтфорту, значит, он мог одалживать его и другим. Кто-то воспользовался его экипажем сегодня утром. Кстати, я уверен, что эта же карета пыталась переехать меня в мой прошлый визит к мадам Тренти.
— В таком случае, мы можем радоваться. Я убежден, что нам без труда удастся установить личность убийцы, ибо, кто бы ни был этот человек, он, вне сомнения, гостит у Брадфилдов. После представления я намерен нанести им визит и выяснить это. Хопсон, думаю, вам следует сопровождать меня.
Может быть, мисс Гудчайлд тоже согласится составить нам компанию?
В ответ Элис коротко кивнула ему. Не говоря ни слова, она одарила меня непостижимой улыбкой и устремила взгляд на ярко освещенную сцену.
B десять часов вечера все окна в особняке Брадфилдов на Лестер-филдс были озарены.
Едва Фоули подошел к двери, она отворилась, словно по волшебству, и лакей, принявший нас за опоздавших гостей, приглашенных на ужин и игру в карты, провел нас в дом. Мы ступили в просторную гостиную. Ее потолок украшали фигуры музицирующих нимф, причем лепнины было так много, что, казалось, она в любую минуту может обрушиться на голову. Брадфилд, розовый и надутый, как лесной голубь, занимал группу мужчин в пышных нарядах. Он радостно поприветствовал Фоули, словно расценивал его неожиданный приход как величайшее счастье.
— Фоули, я и понятия не имел, что вы в городе, — воскликнул он, энергично пожимая тому руку. — Мои глубочайшие извинения. Я непременно прислал бы вам приглашение, если б знал, что вы здесь.
— Ну что вы, добрый друг, какие пустяки. Я зашел совершенно случайно и весьма признателен вам за то, что вы приняли нас незамедлительно, — несколько чопорно отвечал Фоули, низко кланяясь хозяину. — Погода в Кембридже, как вы, наверно, знаете, в последнее время очень переменчива. Я и сам долго сомневался, стоит ли мне ехать в Лондон. Но в итоге у меня нашлись неотложные дела, и вот я здесь.
Пока они обменивались любезностями, мы с Элис, не зная, как нам быть, в нерешительности топтались за спиной у Фоули. Правда, наше присутствие не ускользнуло от внимания Брадфилда. Он недоуменно нахмурился, глянув в мою сторону.
— Вижу, вы и Хопсона с собой привели. По-моему, он становится вашим любимчиком, — с любопытством в голосе заметил он Фоули.
— Его помощь в расследовании смерти Монтфорта неоценима. Он продолжает помогать мне по мере сил.
— Надеюсь, вы уже оправились после обморока, Хопсон? — обратился ко мне Брадфилд. — Полагаю, больше не хотите пробовать себя на медицинском поприще? — Он грубовато хохотнул, вспомнив, как я потерял сознание.
Я стал смущенно извиняться за свою слабонервность, но Фоули пришел мне на помощь:
— Брадфилд, отвлекитесь от Хопсона. Я хочу представить вам нашу знакомую, мисс Гудчайлд. Сегодня она согласилась сопровождать нас. Должен добавить, что мисс Гудчайлд — деловая женщина. Ее лесной двор, как я слышал, лучший в Лондоне.
Я ожидал, что Элис стушуется, ибо с ее слов знал, что она непривычна к обществу. Однако она держалась с завидной самоуверенностью. Слегка покраснев, отчего ее лицо стало только милее, она сделала глубокий реверанс и с достоинством произнесла:
— Добрый вечер, милорд.
Брадфилд был ослеплен или, по меньшей мере, заинтригован.
— Деловая женщина. Очаровательно. Я непременно должен представить вас своим гостям. Уверен, они будут немало удивлены, узнав про ваше занятие.
Раздосадованный, я беспомощно наблюдал за ее успехом. Придя в дом Брадфилдов вместе с Элис, я надеялся, что здесь мне удастся поговорить с ней наедине, о чем я мечтал всю минувшую неделю. Однако этот бессмысленный обмен любезностями создавал для меня новые препятствия, и, должен признать, ее оскорбительное притворство ставило меня в тупик. Неужели она не видит мое отчаяние, не понимает, что мне не терпится побеседовать с ней? Я мог бы увести ее в какой-нибудь тихий уголок, если б она посмотрела мне прямо в лицо. Но ее глаза лишь на долю секунды задерживались на мне и продолжали скользить по зале, с интересом разглядывая убранство и гостей. Я подозревал, что она умышленно игнорирует меня, и эта мысль не давала мне покоя, как заноза под кожей. Я придвинулся к Элис, намереваясь дождаться перерыва в беседе и попытаться завладеть ее вниманием. Но, прежде чем я успел обратиться к ней, Брадфилд повел ее прочь и стал представлять группе женщин, в том числе Элизабет и мисс Аллен, которые сидели вместе у камина.
Вдруг толпа расступилась, и я узрел Роберта Монтфорта в элегантном костюме из черной парчи. Таким нарядным я его еще не видел. Он с нескрываемым восхищением смотрел на Элис. Наблюдая, как Брадфилд знакомит ее с гостями, он, мне показалось, стрельнул злобным взглядом в сторону Фоули, а потом заметил меня. Его брови сдвинулись, словно он пытался вспомнить, кто я такой, и его лицо омрачилось. Я отвел глаза, со страхом ожидая его реакции. Наверняка он уже слышал про то, что я нашел в его лаборатории. Посмеет ли он привести в исполнение свои угрозы здесь, среди этого собрания? Неужели меня объявят вором и бросят в тюрьму? Когда я набрался смелости и вновь глянул на него, Роберт, к моему крайнему изумлению и недоумению, вовсе не обращал на меня внимания. Он подошел к Элис, поцеловал ей руку — я с неудовольствием отметил, что он слишком долго не отрывал губ от ее ладони, — и завел с ней беседу. Я не слышал его слов, но, очевидно, он очаровал Элис, ибо она не сводила глаз с его лица.
