Пытаясь не обращать внимания на боль в щеке, Элпью поднялась и снова устремилась в погоню.
Пигаль оставила купленных мартышек в карете под присмотром кучера и пошла за графиней. Та ясно дала понять, что они не могут отпустить ребенка, не ознакомившись с его жилищем.
Клиентура борделя, расположенного на первом этаже, черте что вытворяла на лестнице. Графине пришлось, не спрашивая разрешения, перебираться по ступенькам через пару in fragrante. Когда она одолела последний лестничный марш таверны «Большой кубок», Пигаль, тяжело дыша, стояла наверху.
— Похоже на восхождение на Маттерхорн,[83] нет?
Мустафа улыбнулся. Он к этому привык.
В руках у него громоздились свертки со всеми мыслимыми сластями, а еще пакеты с жареными орехами, имбирными пряниками и тортом с пряностями. Графиня сжимала в руке большую бутылку бренди.
Мустафа открыл разбитую дверь и стоял теперь в темной комнате, показывая на маленькую дверцу.
— Моя мать там. Но я обещал, что никто ее не увидит.
Графиня с порога оглядела кошмарное помещение и, пригнувшись, вошла. Это была не комната, а уже сам чердак. Поперек стропил лежали доски. Часть черепицы отсутствовала, и графиня ясно увидела мерцавшие в небе звезды. Даже тусклый свет ночного неба, единственное здесь освещение, не мог скрыть того факта, что Мустафа и его мать делили это помещение с крысами и голубями. Мебелью служила какая-то рухлядь, которую, должно быть, принесли со свалки.
Скрипнув доской, графиня присела, чтобы ее глаза оказались на одном уровне с глазами ребенка.
— Это твой дом?
Мальчик кивнул.
— Я бы хотела тебе помочь, — прошептала она. Встав на колени, Пигаль ущипнула арапчонка за пухлую щечку, совершенно влюбленная в его искрящиеся карие глаза.
— Ты и твоя мама. Если вы пегеедете в мой дом, у вас будут большие комнаты и деньги. — Она невольно поежилась. Холод тут стоял ужасный. — Тебе будет тепло. У тебя будет вкусная еда.
— Но мы скоро разбогатеем, — весело сказал мальчик, поддержав заговорщицкий тон. — Как только родится ребенок и мой дядя раздобудет нам денег.
Графиня подумала, что настала пора еще раз задать важный вопрос.
— Мустафа, а что случилось с той дамой, у которой ты служил раньше? Это очень важно. Ты должен мне сказать.
Мальчик озадаченно наклонил голову набок.
— Нет никакой дамы.
Графиня улыбнулась, обнажив в полумраке почерневшие зубы.
— Как же так? Мы ведь ее видели. В театре. В деревне. Когда ходили на рыбалку?
Мустафа, словно флиртуя, опустил ресницы, посмотрел на охапку прижатых к груди пакетов.
— Я должен отдать сладости маме.
Когда же графиня выпрямилась, чтобы последовать за ним, арапчонок поднял руку.
— Нет. Это запрещено.
Удивленная такими странными словами, она позволила ему войти одному. Выждала момент, а потом, метнув взгляд на Пигаль, подкралась к двери и, приоткрыв щелочку, заглянула внутрь.
На кровати, разметав волосы по грязной подушке, лежала белая женщина. Графиня сразу же ее узнала. Это была служанка миссис Рой, Люси. Та простолюдинка с льняными волосами. Она плакала.
Мустафа обнимал ее, целовал, подносил к кривящимся губам сладости. Ребенок вынужден был это делать, потому что девушка с льняными волосами, мать Мустафы, сама ничего взять бы не смогла. Ее руки были связаны кожаным ремнем и прикованы к изголовью кровати.
Элпью осторожно повернула дверную ручку. Щека стала влажной, липкой и сильно болела: видимо, кожа на виске у нее рассечена, а глаз заплывает.
Стараясь не дышать, она толкнула дверь, которая вела из короткого темного коридора в такую же темную комнату. Элпью, прислушиваясь, остановилась на пороге.
Тишина.
Она слышала только удары собственного сердца, колотившегося как литавры на параде в честь лорда-мэра. Она обвела глазами тьму, стараясь различить хоть что-то, но не видела даже своих дрожащих рук.
Она подождала почти минуту, вслушиваясь, отчаянно пытаясь уловить намек на присутствие в комнате другого человека, прежде чем сделала осторожный шаг вперед.
Тишину прорезал шипящий свист ножа. Элпью вскрикнула. Нож задел ее. Лезвие полоснуло по руке и теперь поднималось, чтобы нанести новый удар. Воздух вибрировал, отзываясь на его движение. Элпью бросилась на пол, ударив нападавшую по лодыжкам, схватила ее за ноги, пытаясь опрокинуть.
Чуть не разорвав от усилия легкие, Элпью закричала в надежде, что кто-нибудь услышит. Нож вспорол ее манжет, и она вскрикнула от боли. Темперамент Элпью взыграл, придав ей сил, и она так решительно дернула сумасшедшую за ноги, что кошмарные удары прекратились, подарив ей достаточно времени, чтобы опрокинуть маньячку на пол.
Они боролись во тьме, катаясь по деревянному полу, сплетясь в единое существо.
На уровне пола Элпью вдруг увидела длинную полоску дрожащего света. Должно быть, щель под дверью. А за этой дверью был свет! Она поползла к нему, вопя во всю глотку. Сильные руки схватили ее за голову и ударили об пол.
Когда боль сделалась нестерпимой, дверь медленно отворилась и маленькую кладовку залил свет факела.
Элпью подняла глаза, умоляя о помощи. Но помощи отсюда ждать было нечего. В дверях, высоко держа факел, стоял бывший актер Джек Фрай, известный также под именем Подлеца.
Глава шестнадцатая
Сожжение
Превращение вещества в пепел с помощью мощного пламени.
Графиня и Пигаль мрачно сидели в карете. Мустафа устроился на коленях у герцогини, его мать полулежала на руках ее светлости.
— Твой брат заставлял тебя отдаваться какому-то незнакомцу, которого приводил к тебе с повязкой на глазах, как на маскараде? — пронзительно спросила Пигаль.
Бо Уилсону, подумала графиня, успокаивающе поглаживая девушку по светлым волосам.
Подруги освободили мать Мустафы от наручников, призвав на помощь обитателей публичного дома этажом ниже. По счастью, наручники в борделе использовались часто, так что проститутки, пришедшие на выручку, знали, как их отомкнуть. Пигаль с Мустафой сбегали к карете, и кучер снес вниз больную Люси.
Теперь девушка торопилась выложить свою историю.
— Этого мужчину в повязке убили. И его служанку. Но на этом дело не закончилось. Мой брат хочет обмануть короля. — Девушка заплакала. — Он знаком с королем. Он шантажирует Его Величество, желая получить много денег…
У графини отвисла челюсть. Ее разгадка шифра, похоже, оказалась точной.
— Тогда мы немедленно должны поехать в Сент-Джеймс, к моему дгугу, конюшему Его Величества, и гассказать ему всю этту ужасную истогию. — Пигаль велела кучеру следовать прямо во дворец. — А, Джегмен-стрит, — вздохнула она, выглядывая в окошко. — Мы уже почти на месте.
— Джермен-стрит! — воскликнула девушка. — Там живет какая-то древняя графиня со своей служанкой Элпью. Брат уже посылал туда громилу, чтобы он все там порушил и напугал их. Но теперь обе эти женщины в смертельной опасности. Он поклялся убить их обеих.
Графиня ахнула, мысли так и заметались в голове.
— Но где же Элпью? — Она схватила Пигаль за рукав. — Я с утра ее не видела. О, Пигаль, я даже не представляю, где она. — Графиня непроизвольно перекрестилась. — О, Олимпия! Моя Элпью, моя милая бедняжка. Как нам ее спасти? Мы даже не знаем, где она.
— Что там за записка на твоей двери? Стой! — Стукнув в потолок кареты, Пигаль высунулась наружу. — Пойди пгинеси мне бумажку с двеги моей подгуги.
Кучер повиновался и сунул записку в обтянутую перчаткой руку хозяйки.
Графиня схватила ее и быстро прочла.
— Это про Элпью, — сказала она, руки у нее тряслись. — О, все в порядке. — Улыбнувшись, она откинулась на сиденье. — Тут говорится, что она пошла повидать адвоката, Коули.
Неизвестно почему Люси вдруг резко приподнялась и вскрикнула.
Элпью свернулась клубочком, как загнанное животное, и начала молиться.
— Я тебя убью! — закричал Подлец своим тонким голосом. — Приготовьтесь, мадам, встретить свою судьбу.
Затем наступила тишина. Элпью приоткрыла один глаз и посмотрела на Подлеца. Он стоял в дверях и, как завороженный, смотрел на что-то, вытаращив глаза и раскрыв рот. Точь-в-точь одна из восковых фигур миссис Сэлмон, которые в прошлом году показывали на Варфоломеевской ярмарке. Однако смотрел он не на Элпью.
— Но… — Он постепенно возвращался к жизни. — Но… — Факел в его руке осветил комнату, по стенам заплясали тени. — Вы не… миссис Рой?…
Раскрыв свой уцелевший глаз, Элпью наблюдала, с каким трудом даются Подлецу умственные усилия. Он склонил голову набок, словно озадаченный щенок.
— Вы мужчина?
Медленно, стараясь двигаться незаметно, Элпью повернула голову, чтобы увидеть своего предыдущего обидчика.
