— Хорошенько смотри за ней, лекарь, — сказал он без обиняков, — ибо если и ваше путешествие закончится так же, как у Мэттьюза, не найдется среди моих солдат никого, кто выстрелил бы ей в грудь. Даже во имя спасения короля.
Получив такое напутствие, Алехандро взял поводья лошади Кэт, сам вспрыгнул в седло, и они, едва только солнце появилось над горизонтом, двинулись в путь.
Адель, переодетая в простое платье, как обыкновенная путешественница, ждала их в лесу, шагах в ста от замка. Она выбралась из Виндзора затемно через узкий лаз, который они с Изабеллой помнили с детских лет. Алехандро с трудом разглядел ее коричневую тунику и серые бриджи, едва различимые среди сухих веток. Увидев Адель, Кэт, не посвященная заранее в их планы, радостно вскрикнула. В своей новой одежде они походили на обычное семейство, сорвавшееся с места из-за чумы и отправившееся искать счастья в другом месте. Никто в них сейчас не признал бы двух фрейлин и беглого еврея.
Едва дверь за полицейским закрылась, Джейни вскочила и вцепилась в решетку, так, что побелели костяшки пальцев.
— Что здесь происходит? — гневно прошипела она и увидела в глазах Брюса настоящий страх.
— Постарайся успокоиться, — тихо сказал он. — Это просто недоразумение. Скоро все выяснится.
— Но с какой стати нас сунули сюда? Я всего лишь уронила сережку! Господи боже, у меня же ни бомбы, ни…
Брюс перебил ее на полуслове. Лицо его исказилось от страха.
— По-моему, сейчас не следует обсуждать это, — сказал он и оглянулся, будто ища глазами прослушивающее устройство.
«Идиот, — обругала его про себя Джейни. — Уж наверняка им слышно каждое наше слово». Но лишь кивнула, давая понять, что все поняла, и ничего больше не сказала.
В ту же секунду на пороге с чрезвычайно важным видом вновь появился тот самый биокоп, который тыкал им в спину стволом. Как и в первый раз, когда он их здесь запер, биокоп сунул в блок на стене пластиковую магнитную карту и нажал на какую-то кнопку. Раздалось звяканье, тихое, тише, чем то, с каким захлопывались двери, в стальной пластине, привинченной в камере Джейни к решетке, что-то зажужжало, и из прорези выполз плоский пластиковый пакет, внутри которого просвечивало какое-то одеяние. Биокоп через решетку протянул его Джейни, которая сначала оторопело на него уставилась, а потом робко взяла, повертела мешок перед собой и воззрилась на полицейского.
— Что это? — спросила она.
— Комплект стерильной одежды, — ответил биокоп. — Снимите с себя все и сложите там, — приказал он.
Джейни повернулась к Брюсу, и тут он вмешался.
— Будьте любезны, объясните нам, что происходит, — твердо и довольно резко произнес он, однако в голосе его не было и намека на гнев, чему Джейни несказанно изумилась.
Какой молодец, он сознательно не дает воли злости, и она решила последовать его примеру.
— Эта леди предприняла попытку проникнуть на закрытую территорию, доктор Рэнсом, — отозвался биокоп и повернулся к Джейни. Лица его было почти не видно под пластиковой маской. — У вас, мадам, нет доступа.
Мгновенно Джейни забыла о своих благих намерениях.
— Я не собиралась никуда проникать, — гневно сказала она. — Я уронила серьгу и подняла ее.
Охранник остался безупречно вежлив.
— Тем не менее, мадам, рука ваша пересекла границу, и сканер зарегистрировал вторжение. Он считает вторжением любое пересечение границы.
«Он считает, — подумала Джейни. — Будто бы он живой и у него больше власти, чем у оператора».
— Ради бога, — устало сказала она. — Я что, похожа на террористку?
— Смею заметить, мадам, у террористов нет особых примет, и не мое дело решать, кто вы. Этим занимаются в другом ведомстве.
Он показал рукой на пластиковый пакет:
— А теперь будьте любезны раздеться и наденьте костюм. Свои вещи можете сложить сюда. Заберете их позже.
Но Джейни не шелохнулась.
Охранник и на этот раз остался вежлив, но голос его стал строже.
— Прошу прощения, мадам, однако это не просьба, — твердо объявил он. — Прошу вас, делайте, что вам сказано.
— Нет, — сказала она, попятилась и прижалась спиной к противоположной стене.
Охранник начинал терять терпение. Брюс, молча следивший за этой сценой, понял, что она не намерена подчиняться ни под каким видом.
— Джейни, — сказал он наконец, — будет лучше, если ты выполнишь его требование. Иначе нас могут ждать крупные неприятности.
Взглянув на него, охранник кивнул.
— Совершенно верно, — сказал он. — Лучше не сопротивляться. Мы всего лишь прогуляемся в…
Она не дослушала, куда они собрались прогуляться.
— Пошел на хрен, — сказала она спокойно.
— Прошу прощения? — изумился охранник.
— Я сказала: пошли бы вы на хрен. Я с места не сдвинусь, пока мне не объяснят, что тут происходит. Я не сделала ничего такого, чтобы ко мне применялись подобные меры, и я требую…
— Джейни! — резко перебил ее Брюс. — Пожалуйста! Успокойся! — И, когда она наконец повернулась к нему, добавил: — С тебя всего лишь снимут отпечаток. У всех задержанных берут отпечатки, даже если они уже проходили через эту процедуру раньше. Тебе не сделают ничего плохого.
Она и сама знала, что это не опасно и не больно. Однако никто, даже самые ярые сторонники этой процедуры, не брались отрицать, что в этом есть нарушение неприкосновенности личности. Она еще крепче прижалась к стене, будто хотела просочиться сквозь камни и вырваться на свободу.
— Я не дам вам со мной это сделать, — сказала она резче, чем собиралась.
Охранник спокойно снял с плеча ружье и направил на Джейни.
— Как угодно, — сказал он, — однако я настоятельно советую вам переменить решение. Обязан предупредить, что за отказ вам вменят нарушение параграфа двести тридцать шестого Международного договора о биологической безопасности. По этому договору британское правительство имеет право проводить расследования и выносить обвинения в совершении преступлений, а за некоторые из них полагается смертная казнь. Здесь, в Британии, мадам, мы не церемонимся.
В отчаянии, цепляясь за последнюю надежду, Джейни заявила:
— Я требую, чтобы вы связались с послом…
— Вынужден вас огорчить. Нарушители договора не имеют права обращаться к посредничеству дипломатов, мадам. Джейни посмотрела на Брюса.
Тот был в ужасе.
— Джейни, — сказал он, — пожалуйста. Не упрямься.
— Разумеется, все зависит о того, как я доложу, — поддержал охранник. — Если вы сейчас передумаете и проявите добрую волю, ничего страшного не случится.
Взгляд ее перебегал с одного лица на другое. Брюс и охранник, оба, каждый по своим причинам, терпеливо ждали, что она скажет, в надежде, что она наконец проявит благоразумие. Она проглотила ком в горле и молча уставилась в пол.
Охранник помрачнел.
— Ну что ж, — сказал сурово. — Насколько я понимаю, из нашей беседы следует, что вам не по нраву формальная часть нашей правоохранительной системы и вы желаете перейти непосредственно к части наказания. — Он положил палец на спусковой крючок. — Не бойтесь. Пуля химическая, так что вы ничего не почувствуете. Мозг прекратит функционировать, прежде чем вы упадете на пол.
Взгляд ее заметался, перебегая от спрятанного под маской лица полицейского к умоляющим глазам Брюса.
— Пожалуйста, Джейни… Не валяй дурака, это всего только отпечаток.
Она поняла, что не выиграет этой битвы, и неохотно сдалась. Повернулась к охраннику и сказала:
— Не могли бы вы, по крайней мере, отвернуться, пока я переоденусь?
— Сожалею, мадам, не могу. Я обязан не спускать с вас глаз.
— Я отвернусь, Джейни, — сказал Брюс и тотчас же отвернулся. — Только не делай никаких глупостей. Все будет хорошо. Все будет хорошо.
* * *
Кэролайн показалось, что она провела в полубессознательном, смутном состоянии между сном и бодрствованием довольно долго. Грудь болела так, будто бы среди сна на нее навалилась страшная тяжесть. Было холодно, хотя, судя по тяжести, Кэролайн поняла, что укрыта.
«Господи, как же я разболелась, раз теперь для меня и одеяло весит будто мешок камней…»
Кэролайн не смогла открыть глаз. Казалось, ресницы слиплись и так и высохли, словно она во сне плакала, а сейчас у нее не было сил даже оторвать голову от подушки. Постепенно она все же стала приходить в себя, вспоминая обрывки сна. Снова она попыталась пошевелить руками. Руки не слушались, налившись страшной тяжестью. Кэролайн вяло этому удивилась, решив, что, видимо, ее что-то держит. Если открыть глаза… Лицевые мышцы не слушались тоже, и всякое движение, самое крохотное, вызывало такую боль, что Кэролайн немедленно бросила эти попытки. Она решила лежать и ждать, когда в голове окончательно прояснится.
