Ветер слегка поутих и дождь уже не казался столь сильным. Ирландец вышел на Коммершл-роуд и сразу же увидел одинокую женщину с болезненным лицом, которая показалась ему похожей на француженку. Чтобы убедиться в этом, он окликнул ее по-французски, назвав довольно неприличным словом. Женщина обернулась и ее осунувшееся лицо озарилось восторженной улыбкой.
– Вы француз, мсье? – с надеждой спросила она.
– Нет, мадам, я ирландец, но живу в Париже и сразу почувствовал в вас настоящую женщину.
– Это правда? – спросила француженка, подходя к нему. – Жанну де Грассе еще никто не называл здесь настоящей женщиной. Даже шлюхой меня зовут не по-французски, а на этом мерзком языке.
– По настоящему любовью могут заниматься только француженки. Англичанки держат себя как бревно, их интересуют только пиво, которое они купят на вырученные деньги.
– Мсье хочет настоящей любви? – спросила де Грассе, кокетливо стреляя синими глазами.
– Кто же не хочет настоящей любви, – сказал Даффи. – Особенно с такой женщиной, как вы.
– Тогда пошли во двор, – де Грассе взяла его своей горячей рукой за руку и увлекла за собой в темную дыру подворотни.
Де Грассе действительно оказалась необычно пылкой для проститутки или на нее так возбуждающе подействовала французская речь ирландца, но в самый момент она издала вдруг громкий и сладострастный стон, отчего одно из окон распахнулась и высунувшаяся из него женщина в кружевном чепце выплеснула на любовников ночной горшок и, проворчав «Хоть бы тебя выпотрошил этот дьявол!», скрылась обратно.
Одергивая одежды и ругаясь, они покинули негостеприимный двор и Даффи повел ее в трактир «Улей» на углу с Фэрклаф-стрит, чтобы слегка обсушиться и согреться кружечкой пива.
– Ты такая горячая, – сказал Даффи, заказывая пива. – Я такого от шлюхи не ожидал.
– У меня жар, петушок, – ответила де Грассе. – Я больна, мне надо в больницу, но я должна зарабатывать деньги. В ночлежке меня сегодня выгнали вон, потому что я не могла заплатить за кровать.
Они недолго наслаждались покоем. На двери звякнул колокольчик и на пороге возникла высокая фигура доктора Тамулти, с пышных усов которого свисали капли воды.
– Как, это вы?! – удивился доктор, глядя на Даффи. – Но что вы делаете здесь в такую отвратительную ночь и так поздно? И как вам не противно сидеть в обществе развратной женщины и за свой счет наполнять этот сосуд зла пивом!
– Опять этот полоумный Тамулти! – простонала де Грассе. – Как же он всем нам тут надоел со своими проповедями! Пойдем отсюда, петушок.
Даффи встал и они направились к двери, около которой де Грассе остановилась и, повернувшись вполоборота к Тамулти, бросила через плечо:
– А вас, доктор, мы когда-нибудь все вместе затащим в подворотню и изнасилуем до смерти.
Приближалось время встречи с Васильевым и из «Улея» Даффи не спеша повел свою даму в сторону Бернер-стрит. Их нагнал дежурный констебль в плаще-пелерине. Поравнявшись с парочкой, он умерил свой шаг и пошел рядом, пристально вглядываясь в лица молодого ирландца и француженки. Де Грассе не выдержала и показала полицейскому язык. Констебль улыбнулся, его подкованные ботинки бойче зацокали по булыжнику и у фонаря на углу у школы он свернул на Бернер-стрит. Дойдя до того же фонаря, Даффи осмотрелся. В окне фруктовой лавки между пивной и клубом дремал ее хозяин, убаюканный мерным шумом дождя, и, не увидев Васильева, ирландец зашел вместе с де Грассе в пивную.
Добравшись до столика, де Грассе села и тут же уронила голову на руки. Даффи подошел к стойке и заказал ей пива.
– На вот, Жанна, выпей за мое здоровье, – сказал он. – Может быть, полегчает.
Она подняла голову и посмотрела на него воспаленными глазами.
– Ты второй мужчина в моей жизни, который отнесся ко мне по-человечески.
– Да, милочка, второй и последний, – сказал Даффи, присаживаясь рядом. – Недолго тебе осталось страдать. А кто был первым?
– Какой-то поляк, частный детектив, настоящий джентльмен, хоть и в очках. Я не помню его фамилии, очень смешная и похожая на французское слово «фабрика».
– Я знаю одну такую фамилию: Фаберовский, – усмехнулся Даффи.
– Да-да, это он, – обрадовалась де Грассе.
Тут уже Даффи стало не до смеха. Подцепить в качестве жертвы Васильеву знакомую Фаберовского означало полный крах всего сегодняшнего предприятия. А где сейчас взять еще одну?
– Это было этой весной, я работала у мадам Шапиро, – стала рассказывать француженка, которой кружка пива прибавила сил. – Он был такой щедрый, этот мсье Фаберовский. У него была только одна странность – он не захотел переспать со мной, а пожелал тайно сфотографировать, как его друг мсье Рейвнскрофт будет заниматься со мной любовью.
– Ну вот что, Жанна, – сказал Даффи. – Я дам тебе два шиллинга, но не просто так. Сегодня же, как только откроется лазарет, ты пойдешь туда и будешь лечиться. И будь внимательна. Не попадись в руки дьявольскому убийце, который выпотрошил несколько твоих подруг. Ты легко его узнаешь. Он не англичанин, у него бледное прыщавое лицо и гнилые зубы, он крепок и имеет светлые усы.
– Я знаю его, – сказала де Грассе, принимая деньги. – Это Кожаный Фартук, который нас шантажирует.
– Иди-иди, – Даффи подтолкнул ее к дверям. – А то будет поздно.
Он взглянул на часы. Была уже половина первого. Ливень кончился и теперь моросил мелкий дождь, повиснув в воздухе полупрозрачной пеленой. Мэтью Пакер закончил торговлю и теперь закрывал ставни на окне своей лавки. Даффи проводил де Грассе за угол и пошел обратно. Пакер уже ушел в дом, зато на углу под фонарем рядом со школой ирландец увидел Длинную Лиз вместе с ее незадачливым ухажером. Он все также зажимал под мышкой пакет в уже размокшей газете, но гордый котелок молодого человека размяк, поля свисали на затылок и спереди, делая похожим шляпу на охотничий шлем с двумя козырьками. Длинная Лиз продолжала держать в руках пакет с мятными лепешками, который Даффи подарил ей в «Гербе каменщика», а на ее жакете появился красный цветок, которого в трактире еще не было.
Даффи бросил взгляд вдоль Бернер-стрит. Васильев все еще не появлялся. Тут молодой ирландец заметил выходившего из-за угла констебля, которого они с де Грассе видели полчаса назад, и поспешил вернуться в пивную, чтобы дождаться фельдшера.
* * *
К полуночи, особенно после ухода Артемия Ивановича, Тарас Курашкин совсем потерял надежду дождаться ирландцев. Подождав еще полчаса, он распрощался с социалистами и отправился домой. Внизу он столкнулся с возвращавшимся Адлером, который все еще пыхтел от возмущения после испорченного вечера и неслыханного оскорбления, нанесенного его невесте.
– Чи товарыш Гурин сьогодни бильше не придет? – спросил у него Курашкин.
– Этот хам больше никогда не придет, – ответил Адлер с таким видом, словно он только что зарезал Артемия Ивановича ножом для ритуального убоя скота, и стыдливо прикрыл след от плевка Владимирова у себя на шляпе.
– Ну, от! – с досадой ударил Курашкин кулаком себе по ладони и решительно направился к школе.
– Геть звидсыда! – махнул он рукой Длинной Лиз и ее кавалеру и те, недоуменно озираясь на него, пошли прочь.
Курашкин убедился, что ставни на окне фруктовой лавки Мэттью Пакера уже закрыты, и застучал в дверь.
– Ну что там? – спросил один из переодетых в штатское сыщиков.
– Не буде сьогодни ирландцив, – обиженно сказал Курашкин. – Обманул меня, кацап поганый! Где сержант Вайт?
– Сержант Уайт пошел проверять засаду на Виндзор-стрит.
– Ну, тоди вы як хотиты, а я пишов спаты.
– Ну иди, – сказал сыщик. – А мы тоже тогда тут на скамейках поспим. А то уже пятую ночь как проклятые.
Дверь за Курашкиным закрылась и он поплелся домой. На углу с Коммершл-роуд он столкнулся с доктором Тамулти, который сразу узнал его.
– Вы не видели тут молодого ирландца, которого тот толстый русский джентльмен приводил в клуб к социалистам? – спросил Тамулти.
Но Курашкин не понял его и, больше не глядя на доктора, пошел прочь.
Тамулти потоптался на углу под фонарем, но решил не навязываться. В сторону Коммершл-роуд улица была пуста, а в противоположной стороне у ворот во двор Датфилда он заметил огонек папироски – кто-то из членов клуба вышел подышать воздухом. Связываться с социалистами доктору не хотелось и он заглянул в пивную в надежде найти здесь объект для своего влечения. И на тебе! Он увидел здесь как раз того молодого ирландца, о котором он только что справлялся!
– Как вы правильно сделали, молодой человек, что прогнали от себя эту шлюху, – Тамулти подсел к Даффи и велел трактирщику принести ему пива.
Даффи с ненавистью взглянул на доктора. Жалко, подумал он, что нельзя вместо де Грассе подсунуть Уроду этого усатого негодяя.
– У вас взгляд настоящего мужчины, мой молодой ирландский друг, – сказал американец. – Мне грустно, что вы сидите здесь в одиночестве. Могу предложить вам сходить ко мне в гости, я покажу вам изумительную коллекцию изображений, которую я собирал с самого детства, с тех самых пор, как еще мальчишкой торговал ими на канале в Рочестере.
