- О, Господи! – перекрестился Канделябров.
- Я бы никогда не рассказал вам всё это, если бы мне не надо было уехать. Когда я вернусь – не знаю. Это значит, что я вынужден оставить жену на твоё попечение, Спиридон Кондратьич и ваше, Александр Прохорович.
- Как вы это себе представляете? – поинтересовался Канделябров.
- Ипатов будет, как и сейчас, исполнять обязанности моего помощника и секретаря. Мелкие дела плюс деловая переписка и хозяйственные поручения. Писать будете мне регулярно, и передавать сообщения по каналу, о котором скажу позже. А ты, Спиридон будешь, как и прежде вести дом, но в первую очередь станешь опорой, советчиком и охранником моей жены. О деньгах не думай. Твоя главная задача – сохранить всё, как есть до моего возвращения. В любом случае я буду приезжать. Катерина Павловна должна родить в начале будущего года. О том, что она беременна и у меня будет сын (а я в этом уверен), кроме вас не должен знать никто. Наследник станет для меня самым уязвимым местом. Через пару месяцев жену надо будет отправить в деревню. Исполнится твоя мечта, Спиридон, - купишь имение.
- Вильям Яковлевич, вы что, будете носить «Чёрное сердце»? – не удержался от вопроса Ипатов.
- Это кольцо крестоносцы привезли с Востока во времена своих походов за Гробом Господним. Оно вручалось рыцарю, чью должность я приму через два дня. Орден никогда не прекращал поиски утраченной реликвии. В 1891 году во Франции удалось найти тайник, где были спрятаны сокровища, спасённые из Иерусалима после того, как город захватили турки. Среди множества найденных реликвий было и «Чёрное сердце», но его не сумели распознать. Непонятное кольцо удалось приобрести князю Глебовскому, который сообразил его почистить. Так обнаружилась реликвия. Дальнейшее вы знаете.
- Вы не боитесь с ним связываться? - спросил Александр Прохорович.
Собакин скривился:
- Глупости всё это.
- А как же смерть матери Лавренёва и другие подобные случаи? - настаивал помощник.
- Чушь всё это. Я разговаривал с лечащим врачом госпожи Лавренёвой. Она страдала лёгочным заболеванием с детства. Прошлым летом в Карлсбаде тамошние врачи-специалисты уже предрекли ей в ближайшее время быстрое развитие болезни и посоветовали не уезжать из тёплого климата, но она категорически отказалась остаться в тёплой Европе и вернулась в Москву. Почему? Откуда я знаю. Может, она не хотела больше жить?
- А как же семья Ушинского?
- Я думаю, что это было трагическое совпадение, не больше. Я боюсь другого.
- Чего?
- К кольцу это не имеет никакого отношения. Это касается только меня. В моей судьбе есть только одно тёмное пятно, оно же и последнее. И пока я не знаю, откуда ждать удара. Надеюсь, что в послании моего предка будет этому подсказка.
- Вам что, передадут письмо, которое написал именно для вас граф Брюс? – не поверил Ипатов. – Не просто своему потомку, а именно вам, Вильяму Яковлевичу?
- Не верите? Ну да, именно мне. Такие письма он написал всем: сыну Петру, внуку Вильяму, моему отцу и мне. Все послания надписаны нашими именами. Граф обязал своих потомков после сына Петра чередовать имена Вильям и Яков. Видимо, это помогало ему просчитать наши судьбы. Хотя, согласитесь, этого недостаточно, чтобы увидеть наши жизни как на ладони. Во всех письмах: политическая ориентация, оценка наших возможностей в данном историческом отрезке времени, предостережения об опасностях и советы на будущее. Самое главное в этих посланиях то, что наш знаменитый предок всегда абсолютно точно определяет обстоятельства жизни каждого из своих потомков.
- Вот это да! – открыл рот Ипатов.
- Первые два послания хранились в семье, – продолжал Собакин. – На них стояло имя адресата и дата, когда надо его вскрыть. Все письма зашифрованы очень сложным шифром. Ключ к нему передаётся от отца к сыну. Но и это не всё. Без некоторых тонкостей, которые передаются в семье устно, этот многостраничный труд – ничто. Плюс надо иметь в руках особую книгу, которую напечатал для нас сам Брюс.
- А как получил послание ваш отец? – поинтересовался Канделябров.
- Наши с ним послания хранились в Ордене, членами которого были и есть все Брюсы. Я думаю, что граф сознательно оставлял их там. Тем самым, он связывал нас с мощной международной организацией, чтобы устроить наше будущее. Для Ордена – имя графа тоже дорогого стоит: иметь политические ориентиры, предсказанные самим Брюсом – это большое преимущество, поверьте мне. Поэтому, отец расшифровал предназначенное ему послание и передал его Ордену. Я должен сделать то же самое. На письмах обязательно стоит дата, когда надо их вскрыть и это всегда непростое время в судьбе адресата. Причём, мои предшественники получали послания совершенно в разные годы: Пётр Яковлевич – в 36 лет, Вильям Петрович – накануне убийства императора Павла, в 41 год, отец – в 33. Что касается меня… В этом году мне будет 44 года. Я не знал, какая дата стоит на послании деда и вот мне объявили, что пришло время его забрать.
- Вы знаете, о чём писал граф вашим предкам? – поинтересовался Канделябров.
- Я читал письмо отца, а два других знаю вкратце, – уклончиво ответил Собакин – Как я уже сказал, это всегда точное по сути описание нашей действительности, обстоятельств жизни и ряд предостережений личного характера. Честно говоря, я надеюсь получить что-то подобное. Об этом на сегодня хватит. Но я не услышал ваш ответ. Согласны вы помочь мне в тяжёлую минуту?
- Я с вами, Вилим Яковлевич, – просто ответил Канделябров.
- Я готов, – промямлил Ипатов, – если смогу быть полезным.
- Вот и отлично. Теперь оставьте меня - дел много.
Спиридон пошёл на кухню. Александр Прохорович поплёлся за ним.
- Вилим будет Рыцарем Возмездия, каким был его отец, – упавшим голосом сказал Канделябров, наливая молодому человеку и себе по рюмке «Спиридоновки». - Будь здоров, Сашок. Считай, что лёгкая жизнь наша кончилась, началось - житие.
***
За обедом говорливый отец Меркурий внушал племяннику:
- Тебе и вправду придётся носить это кольцо? Зачем? Ну, не хочешь говорить, не надо. Всё у тебя какие-то секреты. Во всяком случае, ты принеси его домой, я его окроплю святой водой, прочту молитву от осквернения и делу конец.
В ответ младший Собакин только морщился. Катерина Павловна сидела белая, как мел и к еде не прикасалась – видимо она уже знала об отъезде мужа.
- Неужто уедешь? – не отставал батюшка. – Плюнь ты на них.
- Я связан клятвой, которая не имеет срока давности.
- Всё равно плюнь, – настаивал дядя. – Обмануть рогатых – не грех. Развяжись ты с ними раз и навсегда. Покажи всем, и прежде всего себе, с кем ты. Сделай правильный шаг: Господь увидит твою волю и поможет. Святитель Иоанн Златоустый говорил, что надо нести Богу всё своё, а чего не хватит, Он сам, Милостивец, восполнит. Так-то. Ты незаурядный человек, но туда ли путь держишь? И кто твои попутчики? Ведь о достоинствах человека судят не просто по его хорошим качествам, как таковым, а по тому, как он ими пользуется, на что тратит свою жизнь.
- Вы не понимаете, дядя. Если бы я был один…
Катерина Павловна опустила голову и прошептала сквозь слёзы:
- Это я виновата. Навязалась на вашу голову - всем помеха.
Она бросила на стол салфетку и выбежала вон. Вильям Яковлевич - за ней.
***
Александр Прохорович с одной стороны был рад, что остался на службе, с другой – без Собакина всё - не то. Потом, было не ясно, чем эта кутерьма закончится. Пообживётся начальник в заграницах, заберёт к себе Катю с ребёнком, дом оставит на Кондратьича, а раба Божьего Александра отправит на все четыре стороны. Может действительно поехать с отцом Меркурием в Канаду? Надо обдумать. А пока было интересно, как это Брюса будут в Рыцари производить. В тот вечер Ипатов видел, как он уходил. Вильям Яковлевич был весь в чёрном, без единого украшения и даже без часов. Серьёзный и сосредоточенный Собакин объявил всем, что его некоторое время не будет, поцеловал жену и ушёл в ночь. Молодой человек побежал к Кондратьичу – хотелось посплетничать. А тот сидел на своём деревянном диване с Библией в руках.
- «И при смехе иногда болит сердце и концом радости бывает печаль», - прочитал он вслух и тяжело вздохнул. – Эх, парень, жалко мне тебя. Не надо было тебе с нами вязаться. Служил бы себе у дяди, в полицейской части - забот не знал.
- Может всё ещё образуется. Знаете, как говорят: «утро вечера мудренее», – бодро сказал Ипатов.
- Говорят и так, что «пока солнце взойдёт, ночная роса очи выест». А я тебе вот что скажу: уезжай ты отсюда, хоть с нашим Меркурием, что-ли.
