Глава 3
Энн Мак-Эри сняла черную соболью шубу, передала ее ассистенту и, уходя, кивнула фотографу — Луизе. Та произнесла ей вслед:
— Большое спасибо, Энн, это будет потрясающе.
Энн только что кончила фотографироваться для рекламы фирмы «Меха Эванса». Фирма проводила распродажу в конце зимы, и реклама должна была появиться в газете «Трибюн» в последних числах марта.
В тесной раздевалке студии Энн вдруг почувствовала смертельную усталость. Стирая с лица косметику, заметила, как плохо она выглядит. Для профессионала это было тревожным знаком. Вокруг глаз темные круги, которые до этого скрывал грим. Черные, ниспадавшие на плечи волосы утратили былой «восточный» блеск. И глаза какие-то не такие — в них нет прежней живости.
Энн провела щеткой по волосам, сложила все свои вещи в поношенную кожаную сумку, повесила ее на плечо и покинула студию. Выйдя на улицу, она остановила такси и поехала к Хэрри на Раш-стрит. Может быть, послеобеденный «Танкерей» будет как раз тем средством, которое поможет ей уснуть. Последние две ночи она совсем не спала.
Бар заполнялся веселой послеобеденной толпой. Энн заняла маленький столик у стены. Заказав напитки, она стала разглядывать мужчин и женщин в деловой одежде и почувствовала себя не в своей тарелке в джинсах, ботинках и белом хлопчатобумажном свитере.
Принесли напитки, и Энн, совершенно разбитая, перестала воспринимать окружающее, закурила и начала потягивать коктейль, пытаясь отогнать невеселые мысли.
Вот уже три месяца, как Энн решила оставить Джо. Почему она приняла такое решение? Она ведь не хотела расставаться с мужем и не считала свой брак несчастливым.
То же самое — насколько ей известно — можно было сказать о Джо. Он не пренебрегал ею, не раздражался и не раздражал ее. Причины были более тонкие, более глубокие.
Все было бы понятнее, если бы появился кто-то третий — мужчина или женщина.
Но дело в том, что сейчас Джо Мак-Эри уже не был тем Джо Мак-Эри, за которого Энн вышла замуж. Перемена происходила постепенно, пожалуй, Энн не смогла бы точно определить, когда это началось.
Однако Энн понимала, что все имеет свои границы. И перемены тоже. И она хорошо знала, когда муж перешагнул допустимый предел. Прошлой ночью Джо вернулся домой, переполненный какой-то необъяснимой радостью. Он прямо-таки захлебывался от счастья. Но когда Энн, улыбаясь, попыталась узнать, в чем дело, — чтобы «постараться быть счастливой тоже», он не смог ничего объяснить. Сказал: «Энн, дорогая, я просто хорошо себя чувствую, вот и все...» Она не знала, где он провел этот день, так как стол в его кабинете был чист, и их автоответчик выдал ей целый список телефонов, по которым надо было звонить. Когда она спросила его об этом, он ответил, что провел весь день в зоопарке Линкольна. Энн посмеялась над этим, но смех прозвучал как-то неестественно.
А потом началось нечто необъяснимое. Страсть Джо в эту ночь походила на настоящее безумие. Такого не было за все пять лет их совместной жизни. Сначала Энн была польщена, но вскоре его желания вышли из-под ее контроля, и ей ничего уже не хотелось. Он грубо овладевал ею снова и снова, пока она не закричала от боли. Энн била его по спине кулаками, но он не обращал на это внимания, не слышал ее криков. И так продолжалось всю ночь напролет.
Наутро она решила с ним расстаться. Днем он ушел, на сей раз действительно заниматься делами... встретился с несколькими клиентами, для которых делал рекламу. Энн сидела в его кабинете и писала ему письмо — не прощальное, а просто записку о том, что она оставляет его на время и скоро даст о себе знать.
Роясь в его столе в поисках бумаги, она наткнулась на коробку из-под обуви. Сверху лежала вырезка из сегодняшней газеты «Трибюн». В ней сообщалось об убийстве женщины из Бервина. Энн была озадачена.
Далее она обнаружила другие вырезки из газет, во всех сообщалось об убийствах женщин в различных районах Чикаго и в его пригородах. Ее начала бить дрожь: кто он, этот человек, с которым она живет?
Энн запихнула вырезки обратно в ящик стола и постаралась унять страх: НИЧЕГО ОСОБЕННОГО. ТВОЙ МУЖ ПОДОБЕН ВСЕМ МУЖЧИНАМ, ЧИТАЮЩИМ ДЕТЕКТИВНЫЕ ЖУРНАЛЫ, У НЕГО ДОВОЛЬНО СТРАННЫЙ ИНТЕРЕС К УБИЙСТВАМ. ЭТО НИЧЕГО НЕ ЗНАЧИТ. ТЕБЕ ЭТО НЕПРИЯТНО, НО НАВЕРНОЕ, НИЧЕГО НЕНОРМАЛЬНОГО ЗДЕСЬ НЕТ. ПРИМИТИВНАЯ АГРЕССИВНОСТЬ ИНТЕЛЛИГЕНТА ИЛИ ЧТО-ТО В ЭТОМ РОДЕ...
Она погасила свет в кабинете Джо и быстро ушла. Она спросит его о вырезках позже. Может быть, ей не следует покидать его. Может быть, ему нужна ее помощь. Может быть, прошлая ночь была лишь случайностью, неизбежной для каждой супружеской пары. Может быть...
ТОЛЬКО ГДЕ ЖЕ ОН БЫЛ ВЧЕРА ВЕСЬ ДЕНЬ?
Энн допила коктейль. Прошлую ночь она провела без сна, из головы не выходили эти газетные вырезки. Рядом с ней спокойно спал Джо, от него исходило какое-то неприятное тепло.
Она читала до самого утра.
Оставив на столе доллар, Энн вышла из бара. На улице начал падать мокрый серый снег. Джо сказал, что будет ждать ее к обеду.
В течение дня Джо не обнаружил пропажи зажигалки. Все утро он провел с представителями компании «Нэйчур снэк» — владельцами сети магазинов здоровой пищи, которые не выносили, когда в помещении кто-то курил.
Вернувшись домой, Джо спрятал портфель и папку в тайник, находившийся в его кабинете. Потом включил медную, под зеленым абажуром настольную лампу и погрузился в глубокое кожаное кресло, позволив себе на несколько минут расслабиться, перед тем как обдумать газетную рекламу, заказанную ему фирмой «Нэйчур снэк». Он вынул из кармана пачку «Мальборо», согревавшую его сердце все утро, вытряхнул одну сигарету и запустил руку поглубже в карман своей спортивной куртки — там должна быть серебряная зажигалка, которую Энн подарила ему на Рождество. С поднимающимся раздражением он вытащил руку из правого кармана и пошарил в левом. Зажигалки не было. Джо проверил оба кармана брюк. Пусто.
Чувствуя безотчетную легкую панику, Джо поднялся и подошел к стоявшему в кабинете шкафу, где висело его непромокаемое пальто. Все карманы были пусты. Джо быстро обшарил ящики стола. Результат тот же: пусто.
Джо вновь сел в кресло. Дыхание участилось, кровь била в виски. Несмотря на то, что окна кабинета выходили на теневую сторону и там всегда было прохладно, особенно в зимнее время, у него на лбу выступила испарина. Он попытался себя успокоить — в конце концов, зажигалка могла потеряться где угодно. Могла выпасть из кармана пальто, когда он был в офисе компании «Нэйчур снэк». Или, быть может, он обронил ее где-то здесь, в квартире...
Джо опустился на колени и обследовал каждую ворсинку коврового покрытия цвета шампань, молясь о том, чтобы увидеть блеск серебра. Проверил ночную тумбочку около их кровати в спальне. Ничего. На кухне, оборудованной по высшему классу, отделанной черным, красным и серебристым пластиком, осмотрел все ящики и полки. Ничего. В кошелках и карманах Энн тоже ничего. В ванной комнате — тоже пусто.
Джо вернулся в кабинет и сел, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Зажигалка... небось валяется где-нибудь на улице. Или лежит под вешалкой в компании «Нэйчур снэк».
Однако, как он ни убеждал себя, он знал, ГДЕ находится зажигалка. Она в Бервине, в квартире Мэгги Мазурски, этой самой, последней... Мэгги Мазурски... Его зажигалка... с его инициалами! Черт возьми! Он ударил кулаком по лежавшей на столе зеленой книге. Он всегда был так осторожен, следил, чтобы не осталось никаких улик, указывающих на его личность. И вот теперь полиция обнаружит стопятидесятидолларовую зажигалку, серебряную, девятьсот пятидесятой пробы, и след приведет в магазин на Мичиган-авеню, где Энн купила ее два месяца назад и выгравировала на ней его инициалы.
Джо подошел к окну и стал смотреть на машины, двигавшиеся по Лэйк-Шор-Драйв. Дальше, за их непрерывным потоком, находилось озеро. Сегодня его воды были серыми и неспокойными, пена яростно накатывала на берег. Волны, угрюмые, однообразные, вздымались высоко, чуть ли не до самого жемчужно-серого неба. Джо заставил себя сконцентрировать внимание на воде. Заставил себя смотреть, как из темной глубины поднимается очередной вал и движется к берегу.
