— Продюсер «Флэш Дримз» как раз о том и мечтает — пристроить ребят под крыло английского лейбла.
— Да, слышала. Они постоянно об этом говорили.
— Кстати, почему ты переводила только кусок?
— Обычная практика! Когда заказчик сильно торопится, документ делят на части и рассылают разным переводчикам. А потом собирают воедино. Если вообразить, как всё это происходит, остаётся только изумляться современным технологиям. Подумай: три переводчика — один в Питере, другой во Владивостоке, третий в Минске — одновременно работают над одним и тем же документом, а потом сдают работу заказчику. Разве это не похоже на научную фантастику?
— Это всего лишь Интернет. Слушай, я подумал… А это случайно не группы «Флэш Дримз» был договор?
— Нет, конечно. В документе не было фамилий и названий, но, во-первых, я его переводила давно, где-то в начале года, во-вторых, мне его прислали из киевского агентства. Вероятно, какому-то талантливому украинскому музыканту удалось пробиться на Запад.
— Контракт на крупную сумму? Англичане согласились хорошо заплатить?
— Весьма недурно! Хотя все цифры из договора тоже были убраны, как и имена, в одном месте сумма случайно проскочила… И она очень приличная. Недаром же Роман с его ребятишками так рвутся попасть в Англию.
— Да. А там, наверное, своего добра хватает.
— Ещё бы.
Андрей замолчал на минуту, что-то обдумывая, а затем его глаза вспыхнули алчным огнём.
— Партию сыграем? — вкрадчивым голосом спросил он. — Малюсенькую такую партеечку?
— Я тебя умоляю! — возмутилась Лиза. — Вот уж нет, и не проси!
* * *
Таня дождалась, стоя на крыльце, пока автомобиль майора скроется из виду. Она даже помахала сыщику рукой. Было ещё светло, на площадке играли дети, их возбуждённый визг уносился высоко в небо.
Таня видела, что соседки заметили её триумфальное возвращение домой на крутом внедорожнике с молодым Аленом Делоном за рулём, а значит теперь дворовый бомонд надолго обеспечен пищей для разговоров. Будут строиться невероятные предположения, обязательно прозвучит фраза: «А я вам всегда говорила — мужики на кости не бросаются!». На Таню наденут белую фату, отправят под венец и придумают имя для её первенца.
Знали бы они, что красавчик за рулём — майор уголовного розыска. И знакомство с ним не сулит Татьяне ничего хорошего…
Сегодня, когда Роман объявил о предстоящем визите оперативника, некоего Вершинина, Татьяна заволновалась, как и её друзья. Опять расследование? Но зачем? В июне все они разговаривали со следователем и всё ему рассказали. Разве этого недостаточно?
Ребята забросали продюсера вопросами, расспрашивая, что означает визит майора.
— Думаю, на нас хотят повесить всех дохлых кошек, — мрачно объяснил Роман. — Наверное, статистика по раскрываемости у них совсем мерзкая, будут исправлять за наш счёт.
— Но они не смогут повесить на нас смерть Дениса! Это был несчастный случай!
— Они постараются. Я уже разговаривал с этим майором. Мужик он настырный, просто так не отстанет. Наверное, ему не даёт покоя схема классического детектива: убийство в замкнутом пространстве, с ограниченным числом подозреваемых. Всё сходится: дача в глуши, шестеро молодых людей, трагическая смерть одного из них… Кстати, друзья мои юные, а вы ничего от меня не скрываете?
— В смысле?
— Может, у вас на даче произошёл какой-то конфликт? Кто-то с Денисом повздорил? Поругался? Ну-ка, признавайтесь!
— Да он всегда со всеми ругался.
— Мелкие стычки не в счёт. Может, вы его на самом деле того… Укокошили… Мало нам проблем. Ещё и это.
— Выкрутимся! — оптимистично воскликнул Егор. — Не дрейфь, Ромашка.
— Егор, я тебя прошу! — продюсер скривился, как от зубной боли. — Не надо твоих фокусов и закидонов! Мне и так невесело. Мозги сломал, где гитариста взять. С англичанами всё заново начинать придётся… Той группы, что я им предлагал, больше нет. Её не су-ще-ству-ет! А тебе бы всё веселиться.
Егор притих. Но когда появился майор — умудрился-таки поставить всех на уши…
Милый Егорушка…
Едва автомобиль майора завернул за угол, Татьяна сбежала с лестницы и быстрым шагом направилась в сторону проезжей части. С трудом пересекла дорогу в неположенном месте — даже в десять вечера машины мчались сплошным потоком. Затем девушка нырнула во дворы и, попетляв, как заяц, по закоулкам, пришла к «Макдоналдсу». Она набрала полный поднос — биг-мак, картошка, пирожок и так далее, — устроилась в уголке зала, заполненного шумными посетителями, и принялась торопливо есть, ни на кого не обращая внимания.
Таня знала, что дома её ждёт салат из капусты. Мама-кипарис не ела после шести. Да она вообще никогда не ела — в Танином понимании. Несмотря на возраст, мама имела фигуру Одри Хёпберн и её же вес — неизменные сорок девять килограммов.
Таня весила в два раза больше. Она понимала, что сейчас поступает ужасно: сидит и давится фастфудом, но ничего не могла поделать. Сегодня девушка ужасно перенервничала, и только еда могла её успокоить. Впрочем, когда Таня радовалась, ей тоже требовалось подкрепиться. Когда скучала или расстраивалась — тем более. Любой всплеск эмоций (или их отсутствие) заканчивался налётом на холодильник. С каждым днём становилось всё хуже, так как вес неумолимо рос, депрессия усугублялась, а с ней — и желание поесть. Это был замкнутый круг, вернее восходящая спираль, вверху которой горела адским пламенем число «200». А что? Двести килограммов — она их запросто наберёт!
Три года назад, в тот момент, когда Татьяна впервые увидела Егора, она весила семьдесят. Выглядела, по мнению большинства знакомых мужчин, великолепно — крепкая, аппетитная деваха, кровь с молоком. Глубокие карие глаза, соболиные брови вразлёт, роскошный румянец, тяжёлые, блестящие волосы. Проходу Тане не давали, она была настоящей красавицей. Но её шансы очаровать Егора приближались к нулю, так как у симпатичного и богатого ловеласа был другой стандарт девичьей красоты — современный.
Таня поняла, что сможет соответствовать запросам Егора, только если избавится от двадцати лишних килограммов. Девушка рьяно взялась за дело, однако к концу года весила уже восемьдесят.
Но Егор оставался милым, предупредительным. От себя не гнал. Да и Таня нашла способ закрепиться в компании музыкантов — она стала незаменимой. Ребята уже не могли без неё обходиться.
— Ты разве не видишь, он тебя использует? — недовольно бубнил Петя, наблюдая, как она утюжит рубашки и футболки Егора.
— Мне не трудно!
— Знаешь, чем всё закончится? Он станет приводить в гости девиц, а ты наутро будешь менять постельное бельё.
— Петечка, не говори так. Это жестоко. А ты не жестокий, ты добрый!
— Он на тебя не смотрит.
— Зато я могу на него смотреть столько, сколько захочу.
— А если бы он был нищим? Голодранцем, как я? Ты бы так же сильно на него запала? Или успокоилась бы через месяц?
— Считаешь меня алчной?
— Нет. Просто интересно.
Сейчас Татьяна курсировала между отчаяньем и надеждой. Она вела пищевые дневники на десятке интернет-форумов, постоянно копила деньги на очередной чудодейственный диетический курс или сеанс у известного психотерапевта, понимала, что опять прокололась, в тысячный раз начинала заново, записывала калории, голодала, объедалась, заливалась нервным смехом, рыдала в подушку…
Мама-кипарис сначала рьяно включилась в процесс, переписывала для дочки новые диеты, готовила шпинатный листик в отдельной кастрюльке… Но потом отчаялась, как и сама Татьяна. Папа ещё два года назад хорохорился, говорил: «Ничё, Танюшка, ты у меня самая красивая», а сейчас прячет глаза…
Сегодняшний день стал очередным испытанием. С утра и до четырёх часов Татьяна стойко держалась, пила холодную воду, грызла сухарики. Но после работы приехала в лофт, услышала новость о предстоящем визите майора и приказ не двигаться с места… Их подозревают в убийстве Дениса!.. Слова продюсера прозвучали, как гром среди ясного неба, и Татьяна сразу же ринулась к холодильнику.
В лофте у Егора всегда есть чем поживиться, Татьяна сама покупает продукты, составляя длинные списки и получая под это дело щедрые денежные ассигнования… На кухне, шифруясь, чтобы ребята не видели, она таскала и таскала куски. Татьяна достигла небывалого мастерства в манипуляциях с дверцей холодильника — научилась открывать и закрывать её совершенно бесшумно. Если бы проводились олимпийские соревнования по бесшумному открыванию холодильника, Таня взяла бы золотую медаль. Дома она даже ночью приходила на кухню заморить червячка — раза три, не менее.
«Мне поможет только операция», — подумала Таня и впилась зубами в горячий пирожок.
Она вычитала в Интернете про операцию по бандажированию желудка. На желудок ставится силиконовая клипса, разделяя его на две части — как песочные часы. Человек уже не может съедать привычный объём пищи. Танина норма — это целый Эверест еды. Уполовиненный желудок столько принять не сможет, поэтому жир начнёт таять, как апрельская сосулька.
