«Мне поможет только операция», — подумала Таня и впилась зубами в горячий пирожок.
Она вычитала в Интернете про операцию по бандажированию желудка. На желудок ставится силиконовая клипса, разделяя его на две части — как песочные часы. Человек уже не может съедать привычный объём пищи. Танина норма — это целый Эверест еды. Уполовиненный желудок столько принять не сможет, поэтому жир начнёт таять, как апрельская сосулька.
Уже несколько месяцев Таня изучала информацию в Сети и всё более убеждалась, что именно операция является для неё спасением. Многие девушки благодаря оперативному вмешательству избавились от нескольких десятков килограммов.
Даже безупречная Полина заинтересовалась этим методом.
— О! Супер! — пискнула она, заглядывая в Танины распечатки. — Хорошо иметь желудок величиной с напёрсток. Я бы тоже так хотела. А то ем и ем, как слон. А у меня, как минимум, пять килограммов лишних! Кошмар!
— Ты что, хочешь весить сорок два?
— Мечтаю!
Глупенькая Полина. Она выглядит идеально. Татьяна была бы самым счастливым человеком на планете, если бы имела такую точёную фигуру…
Вот если нацепить на желудок клипсу, вес обязательно начнёт уменьшаться… За три-четыре месяца Таня вернётся к цифре семьдесят, появится талия, исчезнут валики на спине, а щёки перестанут закрывать уши…
Дальше — ещё круче. Тут начинается сказка. Планомерное и неотвратимое превращение в идеал. Таня забудет про дурацкие безразмерные балахоны и наконец наденет мини-юбку! Ей уже двадцать три года, а посверкать соблазнительными коленками так и не удалось, у Тани их просто нет. Там сало, сало, сплошное сало… Но клипса на желудке всё исправит!
Перед тем как растают последние килограммы, Таня уедет из города. Возьмёт отпуск. И вернётся к друзьям уже в образе топ-модели. Егор будет ошарашен, он её не узнает. Её никто не узнает!
Татьяна размечталась, яркими красками рисуя свой будущий триумф. Но вдруг свалилась с небес на землю. Она вспомнила про деньги. Проклятье! Денег на операцию у неё нет. И совершенно непонятно, где их взять. Копить с зарплаты лаборанта? Нереально! Если даже откладывать половину, то необходимая сумма наберётся только через пять лет. Подрабатывать — да, она подрабатывает, набирает тексты на компьютере… Но это тоже копейки…
Звонок телефона отвлёк Татьяну от привычных дум.
— Привет! Ты уже вернулась домой? — прощебетала в трубку Полина. — Как всё с майором прошло? Ой, этот ментик — лапочка, правда? Меня даже Максик взревновал. Говорит, что это ты на дяденьку майора весь вечер пялилась. В ресторан не приглашал?
— Нет, — хмыкнула Татьяна и оглянулась. Она сама себя пригласила в «ресторан». — С какой стати?
— Не знаю. Ты же нравишься мужчинам в возрасте, их от тебя просто колбасит. Вот я и подумала — а вдруг? Искра. Молния… И ведь он тебя первую пригласил на индивидуальный допрос. Выцепил. Захапал жадными ручками. Это о чём-то говорит.
— Полиночка, хватить тараторить. Ты зачем звонишь? У тебя конкретное дело?
— Ой, да. Забыла уже. Вот… Когда Роман объявил, что нас всех подозревают в убийстве Дениса… Кошмар!.. Так вот, я вдруг вспомнила…
— Что ты вспомнила?
— Я же всё видела, Таня! Я видела, что ты сделала! Но не беспокойся, я никому не скажу! Я всецело на твоей стороне, даже не сомневайся!
— Полина!
— Да, да, я видела, как ты возилась с бутылками. Но я никому ничего не скажу. Всё, пока, целую!
Не успела Татьяна прийти в себя от неожиданного заявления Полины, телефон вновь задрожал в руке. Теперь в трубке прозвучал властный мужской бас, сочный, густой, как двадцатипроцентная сметана:
— Ты почему ко мне сегодня не приехала?
— Ой, я же…
— Ты обещала заехать сразу, как закончится встреча. И всё рассказать. Что спрашивал майор, что ребята ему отвечали.
— Но я ещё даже домой не добралась!
— Хм… Ладно. Тогда приезжай завтра. Жду тебя.
— Да, да, конечно, — пролепетала Таня.
Девушка выключила телефон и уставилась в одну точку. Этой точкой оказался опустошённый поднос. Картонные коробки, мятые бумажки, стаканы громоздились на столе. А вот и деньги… Она только что проела то, что заработала за пять дней…
Операция отменяется. Идеальная фигура отменяется. Егор отменяется. Вся жизнь отменяется, если ты безвольная дура!
Глава 11
Пропавший миллион
Петя открыт дверь, зашёл в квартиру и с тоской огляделся. После просторного лофта Егора собственная берлога нагоняла скуку. Эта была тесная однокомнатная квартирка в многоэтажке «коридорного» типа, заставленная мебелью, захламлённая, с обшарпанными стенами, оклеенными плакатами знаменитых рок-групп.
Петя получил квартиру от государства после двухлетних мытарств и бюрократических разборок: он был детдомовцем, и жильё ему полагалось по закону. Но российские законы — вещь загадочная. Они то работают, то нет. А если и работают, то исключительно в пользу тех, кто и так полностью в шоколаде.
Всё шло к тому, что Петя так и не встретится со своими законными квадратными метрами. Но парню повезло. Когда государственная квартира почти совсем превратилась в мираж, а Петя с нехитрыми пожитками мыкался по друзьям и знакомым, им заинтересовалась одна журналистка, освещавшая в СМИ культурную жизнь города. К тому моменту Петю уже знали местные любители хардкора, считали его интересным и перспективным музыкантом, водили на вечеринки. Журналистка не только написала статью о рокерах, но и вступила в борьбу за права композитора-детдомовца. Она выгрызла у властей квартиру для Пети, за что тот быт очень ей благодарен.
Последний год к нему подселился Денис, хотя и уместились они с трудом. Петю удивляло, что тот не хочет снять себе квартиру, а ютится здесь. У Дениса деньги водились, он умел крутиться, к тому же имел хорошее образование и способности. Подрабатывал в нескольких местах программистом и, конечно, получал гонорары за выступления в ночных клубах и ресторанах, куда его часто приглашали, как гитариста-виртуоза.
Время от времени Денис показывал приятелю пачки купюр — то десять тысяч, то и целых тридцать. У Пети деньги вообще не задерживались, веером разлетались из рук, поэтому такие суммы казались ему запредельными.
— Откуда ты берёшь? — удивлялся он.
— Работаю, зарабатываю. И на ветер не бросаю. На, возьми, заплати за квартиру, сирота казанская, у тебя же, наверняка, ни копейки…
Он небрежно кидал на кровать пару купюр. Петя молча подбирал, так как долги по квитанциям имели способность увеличиваться в геометрической прогрессии.
— На, купи себе нормальные джинсы. Ходишь, как чмошник, — презрительно цедил Денис сквозь зубы в другой раз и отсчитывал пару тысяч от очередной зарплаты.
Он не был жадным или прижимистым, но умудрялся испортить любой акт щедрости унизительным замечанием. Все положительные качества парня перекрывались его хамством и агрессивностью. Коллеги признавали музыкальный талант и исполнительское мастерство Дениса, работодатели ценили его ум, родители знали как заботливого сына… Но общаться с Денисом было невозможно.
Отвратительный характер, язвительность и несдержанность, неумение хотя бы иногда прикинуться милым, отсутствие элементарной вежливости и дипломатичности превращали его в человека, любой контакт с которым оборачивался испытанием для нервной системы. Даже на безобидный вопрос «Сколько времени?» он умудрялся ответить с подковыркой, с каким-нибудь обидным комментарием.
Друзья удивлялись, как Пете удаётся уживаться в одной комнате с гремучей змеёй.
— А Петя уживётся с кем угодно, — объяснял ребятам продюсер. — Вы разве не видите, его же здесь нет, он где-то там, в облаках…
Роман быт прав: Петя всегда отсутствовал, он умел полностью отключаться от действительности и улетать далеко-далеко, он постоянно путешествовал среди розовых облаков на золотом воздушном шаре, поднимаясь всё выше и выше… Эта способность помогла ему выжить в детдоме. Кроме того, на землю он возвращался с богатым уловом — его астральные путешествия заканчивались созданием новой мелодии. Он всё время сочинял музыку.
Петя дошёл до своего дивана и рухнул навзничь. Его тут же охватила блаженная истома, сознание затуманилось, в голове запели чудесными голосами ангелы и скрипки, перед глазами возникли причудливые картины — серебряные шарики ртути пульсировали, дробились, превращались в спирали, скручивались, а потом растворялись в фиолетовой бездне…
— Нет, — приказал себе Петя и резко сел.
Он тряхнул головой и усилием воли заставил себя сконцентрироваться на действительности. Сейчас надо сделать самое неприятное — разобрать вещи бывшего соседа, освободить от них комнату. Уже целый месяц он тянет резину, а давно пора сложить всё в коробки и отвезти родителям Дениса. Понятно, почему мысль о предстоящей процедуре вызывает зубную боль: во-первых, это навевает воспоминания об умершем товарище, во-вторых, приближает встречу с родителями Дениса — немолодыми, убитыми горем людьми. Ну а в-третьих, Петя ненавидит сам процесс уборки…
