— Ты испугался этих крохотулек? — удивленно спросил Хинч.
Фуриа судорожно глотнул.
Хинч с ухмылкой подошел к раненой мыши и пнул ее ногой. Она ударилась о заднюю стену сарая и упала на пол. Подобрав обеих мертвых мышей за хвосты, Хинч подошел к Фуриа и помахал ими у него перед носом. Фуриа завизжал и попытался полезть на стену. Потом его вырвало. Голди едва успела отскочить.
— Будь я проклят, если он не наложил в штаны. — Хинч вышел и бросил мышей на дно бассейна.
Хотя Голди приготовила стейки так, как нравилось Фуриа, он съел не больше двух кусочков. Она едва не рассмеялась ему в лицо.
Потом Фуриа выпил три чашки кофе, не выпуская из рук каминную кочергу с тремя зубцами. Его глаза метались как те самые мыши, обшаривая пол, особенно в углах.
Проснулась и заплакала Барбара.
— Заткни девчонке глотку, — рявкнул Фуриа, — не то я сам воткну туда кочергу!
— Хорошо, Фур. — Голди нашла в шкафу порошковое молоко, развела его в стакане и принесла девочке вместе с кусочком холодного стейка. Барбара выпила немного молока, но отвернулась от мяса, закатив глаза. «Очевидно, я дала ей слишком много виски, — подумала Голди. — Ну, лучше пьяная, чем мертвая».
— Больше девочка тебя не побеспокоит, — сказала она, возвращаясь в гостиную.
— Остынь, храбрец, — усмехнулся Хинч. — Подумаешь, пара мышек.
Фуриа швырнул в шутника кочергу и поранил ему щеку. Если бы Хинч не отшатнулся, зубцы вонзились бы ему в горло. Он выглядел ошарашенным. Голди пришлось промывать рану антисептиком, который она нашла в аптечке, и залепить ее пластырем.
Хинч продолжал смотреть на Фуриа, недоуменно изогнув брови.
Воскресное утро прошло урывками, как неисправная кинопленка. Мелоун бродил по дому, подбирая разные вещи и ставя их на место. Бутылка молока напомнила ему о Бибби, и он захлопнул дверцу холодильника, как крышку гроба. Когда Эллен подала ему завтрак, он просто сидел, глядя на него, и даже не выпил кофе. В конце концов, она убрала посуду. Под ее глазами виднелись темные круги.
— Скоро полдень, — сказала Эллен. — Что будет после полудня, Лоуни?
Мелоун отвернулся.
«Он сердится, что я напоминаю ему, как будто он в этом нуждается. Почему я была так добра к нему ночью и так веду себя днем? Но речь идет о моей бедной испуганной девочке…»
Они сидели в гостиной — Мелоун на диване, а Эллен в качалке, — глядя на маленький будильник на каминной полке. Когда будильник зазвонил, оба выпрямились, и Эллен снова заплакала.
Мелоун вскочил с дивана и выбежал на Олд-Брэдфорд-роуд, оставив входную дверь открытой. Он стоял на пустой улице, глядя на Холм Любовников. Дворняжка Каннингемов подбежала к нему и лизнула руку. Мелоун вытер руку о штаны и вернулся в дом, на сей раз закрыв дверь. Эллен была наверху — он слышал ее шаги в одной из спален. Наверняка это спальня Бибби…
Снова опустившись на диван, Мелоун положил руки на колени и посмотрел на часы. Он все еще сидел там, когда без двадцати два приехал Джон Секко.
Шеф полиции прибыл в собственной машине — трехлетнем пикапе «форд» — и в штатском.
— Незачем возбуждать любопытство ваших соседей, — пояснил Секко. Он выглядел мрачным и, похоже, сегодня не брился. — Я знаю, Эллен, как туго вам приходится. — Эллен ничего не сказала. — Были звонки, письма, сообщения?
— Нет, — ответил Мелоун.
— Ну, еще рано. Может, у них какие-то осложнения. Или они решили дать вам время.
— Для чего? — спросила Эллен. Секко промолчал. — Я знала, что ты это сделал, Лоуни.
— Что сделал?
— Рассказал обо всем Джону. Ты ведь обещал этого не делать.
— Уэс поступил правильно, — сказал Секко. — По-вашему, Эллен, я подвергну вашу малышку опасности?
— Не знаю.
— Я думал, вы считаете меня вашим другом.
— Вы полицейский.
— Но я также муж и отец. Вам следовало бы знать меня лучше.
— Я больше ничего не знаю.
— Хотите, чтобы я ушел? — осведомился шеф.
Последовала долгая пауза, которую нарушила Эллен:
— Джон, мы не знаем, что делать, куда обращаться.
— Поэтому я здесь, Эллен. Я хочу помочь.
— Тогда добудь для меня эти деньги, — сказал Мелоун.
— Ты просишь меня о невозможном, Уэс. Но думаю, мы в состоянии кое-что сделать.
— Без двадцати четырех тысяч? — Мелоун усмехнулся. — Фуриа считает, что я украл их. Ты придумал способ убедить его в обратном?
— Я думал о том, что ты мне рассказал. — Казалось, Секко с трудом подбирает слова. — Может быть, прошлым летом они арендовали сразу две хижины на озере — на всякий случай? Я решил это проверить.
Мелоун слегка оживился:
— Мне это не приходило в голову.
— Но они этого не сделали. Сегодня я навел справки в агентствах по недвижимости. — Он быстро добавил: — Не беспокойтесь — я не вызвал подозрений.
Мелоун снова обмяк. Эллен сидела молча.
— Конечно, они могли снять дом на год у кого-то из знакомых. В таком случае на этот раз они могли обосноваться даже за пределами округа. На поиски потребовалась бы сотня людей…
— Не делайте этого! — вскрикнула Эллен.
— Я же говорил вам, Эллен, что не стану рисковать безопасностью Барбары.
— Я только хочу получить назад моего ребенка.
— Мы все этого хотим. Уэс, ты меня слушаешь?
— Да.
— Возможно, женщина, которая украла деньги, — эта Голди — действует заодно с Фуриа, чтобы прибрать к рукам долю Хинча, и они вдвоем разыгрывают перед ним спектакль.
— Черт возьми! — сказал Мелоун. — Об этом я тоже не подумал.
— Но я в этом сомневаюсь. Судя по тому, что ты рассказывал мне о поведении Фуриа в вашем доме, она, скорее всего, обманывает обоих.
— Мы ходим по кругу.
— Не совсем. — Шеф Секко склонился вперед, стараясь удержать их внимание. — По твоему описанию, Уэс, Хинч выглядит самым слабым звеном в этой компании.
— У него просто нет ни капли мозгов.
— Тупица в банде — наиболее легкая цель. С Хинчем подготовительная работа уже проделана.
— В каком смысле?
— Ты говорил, что во время их первого визита сюда — когда они в первый раз забрали Барбару — Фуриа велел Хинчу встретиться с ними в хижине и Хинчу это не понравилось, а у тебя сложилось впечатление, что он тревожится, как бы они его не бросили.
— Ну?
— Ты также сказал, что во время второго их приезда — после того, как ты привез назад Барбару, — когда ты сообщил им, что деньги украли из дома, а Эллен обвинила в этом Фуриа, Хинч казался наполовину убежденным, что это правда. Вот что я имею в виду под подготовительной работой. Хинч не доверяет Фуриа — у него уже возникли сомнения. Предположим, нам удастся его убедить.
— Что Фуриа взял деньги? Но он этого не делал, Джон. Их взяла Голди Воршек.
— Об этом знаем мы и Голди, но не знают Хинч и Фуриа. — Ничто в голосе и поведении шефа не свидетельствовало, что он старается внушить им ложную надежду. — Если нам удастся заставить Хинча поверить, что Фуриа его дурачит, то даже такой безмозглый медведь, как он, начнет заботиться о собственной шкуре. Наверняка Хинч участвует в этом исключительно ради своей доли добычи. Если доли нет, он захочет выйти из игры, но поступить так сможет, только заключив с нами сделку в своих собственных интересах и ради мести околпачившему его партнеру. Он войдет с нами в контакт, сообщит, где они прячутся, и может даже помочь нам при аресте.
— А в результате мою Бибби убьют, — сказала Эллен.
— Если они перегрызутся, Барбара будет не в большей опасности, чем теперь. Возможно, даже в меньшей, так как, если план сработает, у Хинча появится личный интерес следить за безопасностью девочки. Хинч отлично поймет, что с ним случится, если он позволит Фуриа причинить ей вред. — Секко достал трубку, но тут же положил ее в карман. — Я ничего не гарантирую. Возникает много «если», когда имеешь дело с такой опасной публикой. Но Фуриа не вернет Барбару без денег, а мы не можем вернуть их ему. Как видите, Эллен, я с вами откровенен. Вам придется смотреть фактам в лицо.
Эллен упрямо покачала головой.
— Конечно, вы должны сами принять решение. Я не имею права вас принуждать, а если бы имел, то никогда бы им не воспользовался.
— Наш ответ — нет, — сказала Эллен.
— Может быть, Эллен, в плане Джона что-то есть, — заговорил Мелоун. — Во всяком случае, иного выхода я не вижу. Если трюк удастся…
— Нет.
— Погоди. Джон, как бы ты связался с Хинчем?
— Где бы они ни прятались, у них наверняка имеется радио. Это наш канал связи. Какая-нибудь вымышленная история или состряпанное объявление в эфире — я еще толком не придумал. А если нам удастся передать ему сообщение…
— Но ведь Фуриа и Голди тоже его услышат.
— Пускай. Голди это заставит понервничать — меньше всего ей нужно, чтобы двое ее сообщников насторожились. А что касается Фуриа, то это настроит его против Хинча, и они могут вцепиться друг другу в глотку. Такая тактика разрушила не одну банду. Но как я говорил, я не могу решать за вас. Барбара — ваша плоть и кровь.
