– О чем это вы?
– Не думаю, что он ударился о край ванны.
– Но тогда что же это?
Питт медленно обвел взглядом ванную комнату. Она была большой, приблизительно десять на четырнадцать футов. Ванна находилась в центре, напротив двери. Кроме того, там были две отдельные железные вешалки для полотенец и умывальник с тазом, а около них – большой, синий с белым, фаянсовый кувшин. Был еще маленький столик, а на нем – ваза с цветами и двумя-тремя безделушками. Около двери стояла сложенная ширма, которая, видимо, обычно защищала купающихся от сквозняков. Очевидно, Гревиллу она не понадобилась. На стене висело большое зеркало, а у противоположной стены виднелся стол с мраморной крышкой для щеток и банок с солями и маслами.
– Могли его ударить одной из этих банок? – предположил Питт. – Может быть, вот этой, розовой? У нее подходящий размер.
Он подошел к столу, оставив Телмана держать мертвое тело, и внимательно, не дотрагиваясь, оглядел банку. Насколько он мог заметить, никаких следов – например, от мыла – на ней не было. Иначе можно было бы предположить, что ею воспользовался сам Гревилл. Томас обхватил банку рукой. Ее было очень удобно держать. Кроме того, она оказалась достаточно тяжелой и могла послужить эффективным оружием, если нанести удар с размаху и с силой.
Суперинтендант поднес банку к краю ванны и осторожно совместил ее дно с краями раны на голове Эйнсли. Оно было точно такой же ширины.
– Так что, убийство? – выпятив губы, сварливо осведомился Телман.
– Да, наверное. Положите его теперь осторожно – я хочу посмотреть, мог ли он получить такую рану от соприкосновения с краем.
Инспектор неуклюже опустил тело, сильно сгорбившись под его тяжестью, и еще сильнее замочил рукава.
– Ну, так что? – отрывисто повторил он свой вопрос.
– Нет, – ответил его начальник. – Он не ударился о край ванны. Ему был нанесен удар: или этой банкой, или чем-то подобным.
– А на ней остались хоть какие-то следы? Крови? Может, волосы? Хорошая шевелюра у бедняги, хотя мне он и не нравился…
Питт очень медленно поднял банку и скорчил недовольную гримасу. Ему не понравилось последнее замечание помощника.
– Нет, – сказал он наконец, – но это ванная, и убийце совсем не трудно было смыть с банки все следы. Тем более что следы от мыла или солей никому не показались бы подозрительными.
Телман отпустил тело, и оно, негибкое и неуклюжее, опять скользнуло под воду. Только ноги остались торчать над поверхностью.
– Значит, кто-то вошел в ванную и стукнул его сзади? – вслух подумал инспектор.
– Но он лежал лицом к двери, – возразил Питт, – значит, вошел кто-то, кого он не боялся. Он не вскрикнул – просто позволил вошедшему взять банку с солями и приблизиться сзади.
Телман издал резкое протестующее фырканье:
– Не могу этого себе представить! Какой же это мужчина может позволить кому-то войти, когда он голый в ванне лежит? Это же опасно, не говоря уже о том, что еще и неприлично!
– Ну, джентльмены не так стыдливы, как вы, – ответил Томас с некоторым сарказмом.
Подчиненный смотрел на него уже не просто недоверчиво, а почти панически.
– Как вы думаете, кто принес еще горячей воды, чтобы добавить в ванну? – рассуждал тем временем суперинтендант.
– Не знаю… Камердинер? Лакей? Вы что же, думаете, что его убил кто-то из слуг?
– Мне кажется, обычно горничные приносят воду и нагретые полотенца, – пояснил Питт и, увидев, как на него смотрит Телман, добавил: – Нет, мне не приносят. Я в этом отношении стыдлив так же, как и вы. Я скорее соглашусь сидеть в холодной воде. Но для Гревилла могло быть привычным, что его обслуживают горничные.
– Значит, вошла служанка с ведром горячей воды и ударила его по голове банкой с солью? – с явным недоверием спросил инспектор.
– Эти люди не удостаивают своих слуг даже взглядом, Телман. Для них они все на одно лицо, особенно если на мужчине ливрея, а на девушке – просто черное платье, белый фартук и кружевной чепчик. В некоторых домах молодые слуги даже приучены отворачиваться к стене, если мимо проходят хозяева.
Инспектор, услышав это, пришел в ярость и не мог выдавить из себя ни слова. Глаза у него потемнели, и он поджал губы.
– Это мог быть любой переодевшийся в ливрею слуги, – заключил Томас.
– Вы хотите сказать, что убийца проник снаружи? – Его помощник вздернул подбородок.
– Не знаю. Нам надо о многом расспросить каждого в доме. Когда Гревилл принимал ванну, особняк был уже заперт изнутри. А снаружи за ним вели наблюдение.
– Я расспрошу всех слуг в усадьбе, – пообещал Телман. – А вы собираетесь сказать всем, кто мы есть на самом деле?
– Да.
Выбора у Питта не оставалось.
– И вы считаете, что это убийство? – еще раз уточнил инспектор.
– Да.
Телман расправил плечи.
– Нам нужно унести тело из дома. Где-то снаружи есть ледник. Позовем кого-нибудь из лакеев, чтобы он помог нам его туда перенести.
Питт открыл дверь. За ней в ожидании стоял Джек Рэдли. Его красивое лицо с широко раскрытыми глазами и необыкновенно длинными, густыми ресницами выглядело необычно серьезно, а около рта залегли складки, свидетельствующие о сильном беспокойстве.
– Мне придется позвонить в Кабинет министров, – сказал он угрюмо, кивнув Телману, который направился мимо него к лестнице. – И спросить, что они собираются предпринять. Полагаю, это конец переговорам и всем надеждам на успех…
Чуть помолчав, он добавил, понизив голос:
– Проклятье! Какое ужасное несчастье, и как не вовремя! Такое впечатление, что в этой ирландской проблеме дело не обходится без вмешательства дьявола. Все рухнуло именно тогда, когда появилась реальная надежда.
Он внимательно посмотрел на свояка и продолжил:
– Гревилл был блестящим политиком. Он таки заставил Дойла и О’Дэя наконец говорить о деле. Надежда действительно была!
– Прости, Джек, но дела обстоят гораздо хуже. – Томас безотчетно дотронулся до руки Рэдли. – Это не был несчастный случай. Гревилл убит.
– Что?! – Хозяин дома ошеломленно, не веря своим ушам, уставился на полицейского, не понимая, о чем говорит Томас.
– Это было убийство, – тихо повторил Питт, – но обставленное так, что его приняли за несчастный случай. И думаю, большинство людей его так и восприняли. Предполагаю также, что совершивший преступление не рассчитывал на быстрое появление полиции, если вообще об этом думал.
– Что… что случилось?
– Кто-то вошел в ванную и ударил его по затылку – возможно, банкой с ароматическими солями, – а затем столкнул под воду. Но все выглядит очень похоже на то, как если бы Гревилл поскользнулся в воде и ударился головой о край ванны.
– Но ты уверен, что все было не так? – требовательно спросил Джек. – Совершенно уверен? Откуда ты можешь знать, что все произошло именно так?
– Потому что края раны на голове прямые, а край ванны в том месте закруглен.
– Но разве это доказательство? – упрямо заявил Рэдли. – Разве рана должна совершенно точно соответствовать форме орудия убийства?
– Нет, но она не может не соответствовать так сильно, как в данном случае. Закругленный инструмент должен оставить и закругленный разлом, если удар достаточно силен, чтобы раздробить кость.
– Кто же это сделал? Один из живущих в доме? – Джек сразу же уцепился за худший вариант.
– Не знаю. Телман пошел искать помощника – надо вынуть тело и перенести его в ледник, а затем попытаться разузнать, не мог ли кто-нибудь проникнуть в дом извне. Однако это маловероятно.
– Не могу вообразить, чтобы Гревилл допустил в ванную кого-нибудь незнакомого, не подняв тревогу, – мрачно ответствовал Рэдли. – Да и как можно было бы объяснить такое срочное вторжение в ванную, которое позволило бы помешать человеку мыться?
– Ну, если бы я хотел войти, не подняв тревоги, то переоделся бы слугой, – задумчиво сказал Питт. – Чтобы принести, скажем, горячую воду или нагретые полотенца.
– Да, конечно… Но тогда это может быть любой?
– Да.
– Что ты собираешься предпринять?
– Сначала одеться, потом дозвониться до Корнуоллиса, а затем, полагаю, начнется расследование. Где у тебя телефон?
– В библиотеке. А я сейчас лучше пойду посмотрю, как Эмили. – Лицо у Джека было взволнованным, а на губах играла горькая усмешка. – Господи Боже, а я вчера думал, что ничего худшего, чем скандал, учиненный Кезией, уже и представить нельзя…
Томас не нашел, что ответить, и направился в спальню. Шарлотты там не было. Наверное, она снова утешает мисс Мойнихэн, а может быть, помогает Эмили… Суперинтендант поспешно побрился и оделся, после чего спустился в библиотеку и вызвал в Лондоне офис помощника комиссара полиции Корнуоллиса.
– Питт? – Четкий, ясный и очень характерный голос Джона звучал взволнованно.
– Да, сэр. – Томас на мгновение заколебался, не решаясь обрушить на шефа новость о своей страшной неудаче. – Боюсь, случилось самое худшее…
