– И больше вы никого не видели?
– Да, еще мистер Дойл проходил, сказал «спокойной ночи» и ушел к себе в комнату. Вот и все.
– Спасибо, – кивнул Томас и отправился искать Джека. Он должен был передать ему поручение Корнуоллиса. Мистеру Рэдли предстоит спасать положение – продолжать совещание, а Эмили придется иметь дело с катастрофическим воздействием смерти на порядок, заведенный в доме, и горем одной из гостящих в нем дам, понесшей такую утрату.
В холле суперинтендант увидел Грейси – бледную, с вытаращенными глазами. В довольно горделивом наклоне ее головы теперь чувствовались оцепенение и страх. А над нею возвышалась худощавая фигура камердинера Хеннесси. Питт улыбнулся девушке, и она заставила себя улыбнуться в ответ, словно все было в порядке и она была уверена, что в конце концов он разрешит любую загадку, в том числе и эту.
Томас прошел мимо открытой двери столовой, заглянул внутрь и увидел Шарлотту. Она стояла неподвижно напротив входа, а перед нею шагала взад-вперед и что-то быстро, но тихо говорила Айона.
Миссис Питт взглянула на мужа, еле заметно кивнула и снова стала слушать миссис Макгинли, подойдя к ней на шаг ближе.
Полицейский нашел Джека в кабинете. Тот рылся в бумагах. Едва лишь Питт закрыл дверь, как она вновь отворилась и вошла Эмили. От возбуждения она сильно раскраснелась, и ее красивые волосы, обычно тщательно уложенные, были причесаны не так хорошо, как всегда, словно она торопила горничную. Выражение лица миссис Рэдли явно говорило о том, что супруг сообщил ей о причине смерти Гревилла и теперь она разрывалась между яростью и сочувствием.
Джек ждал, что скажет его свояк.
– Корнуоллис просил меня начать расследование, – начал Питт, глядя на хозяина дома. – Ты сможешь позвонить ему через пятнадцать минут? Он сейчас будет разговаривать с кабинетом министров. И еще: мы должны задержать здесь всех присутствующих.
Эмили негромко застонала и подошла к мужу.
– Извини, – сказал ей Томас. – Я знаю, все это будет просто ужасно, но я не могу выпустить их отсюда. Если злоумышленник не пробрался в дом со стороны, а Телман как раз это сейчас узнаёт, то преступник – кто-нибудь из живущих в доме.
– И даже если убийца проник сюда извне, он все равно мог быть в сговоре с кем-нибудь из присутствующих, – угрюмо заметил Джек и погладил Эмили по руке. – Дорогая, у нас нет выбора; мы должны сделать все, чтобы узнать правду, и как можно скорее. По крайней мере, о миссис Гревилл смогут позаботиться брат и сын. Могло быть хуже. А Шарлотта поможет тебе справиться с остальными… – Затем он повернулся к Питту: – Я надеюсь, больше никакая опасность нам не грозит?
Миссис Рэдли вздрогнула и замерла на месте, словно неживая.
Суперинтендант не знал, что сказать в ответ. Полностью от новой опасности никто застрахован не был. Но и пугать хозяев было незачем.
– В данный момент, конечно, нам ничего не грозит. И мы сделаем все возможное, чтобы как можно скорее найти убийцу, – пообещал он своим родственникам.
Эмили недоверчиво посмотрела на дверь.
– А что у тебя есть для начала?
– Ну, мы знаем, что министра убили между двадцатью пятью и сорока минутами одиннадцатого. Так засвидетельствовал его камердинер… – начал рассказывать Томас.
– И ты ему веришь? – перебил его Джек.
– Он говорит, что служил Гревиллу девятнадцать лет, но я попрошу Телмана проверить это. И довольно легко узнать, когда принесли воду для ванны. А если Эйнсли посылал за горячей водой дополнительно, то, наверное, минут через пятнадцать после того, как лег в ванну.
– Но почему его убили в ванне? – спросил Рэдли, поморщившись от жалости. – Наверное, чтобы смерть была как можно бесславнее… Вот бедняга!
– Нет, просто в ванне с большей гарантией можно было застать его в одиночестве, – сказала Эмили, наконец собравшаяся с духом и начавшая рассуждать. – В одиночестве и практически беззащитным. Где-нибудь в другом месте при нем был бы, наверное, камердинер, или кто-то, желавший поговорить, или Юдора. Ванная – единственное место, где человек может быть один и при этом не запирать дверь, чтобы можно было опять принести воду… Нет, если поразмыслить над ситуацией, это кажется вполне вероятным. И ведь убийца не проник извне, да, Томас?.. – Чуть помолчав, Эмили уверенно закончила: – Это был кто-то живущий в доме и очень хорошо выбравший момент.
– А ты где был в это время? – спросил Питт у Джека.
– В своей собственной ванной, – ответил тот и вздрогнул.
– Так что ты не можешь знать, где в это время находились остальные?
– Нет, к сожалению.
– А ты, Эмили?
– А я была в спальне и закрыла дверь. После того ужасного дня… – Миссис Рэдли улыбнулась, но весьма натянуто, сравнивая вчерашний день с нынешним. – Я устала, – вздохнула она. – Прошу меня извинить, но я тоже ничем не смогу помочь.
Джек взглянул на Питта:
– Не забудь дозвониться до Корнуоллиса.
Его свояк быстро улыбнулся и вышел, едва не столкнувшись с Телманом.
– Никаких лазутчиков извне? – сказал Томас, внимательно взглянув в лицо полицейского.
– Никаких, – подтвердил тот.
Суперинтендант рассказал ему обо всем, что узнал от камердинера, и прежде всего об уточненном времени смерти.
– Да, это немного сужает границы поиска, – ответил инспектор, заметно приободрившись. Теперь, по крайней мере, он занимался своим настоящим делом, и ему не надо было больше притворяться слугой. Питт сразу понял это по его взгляду.
– Миссис Гревилл мы оставим напоследок – дадим ей сперва возможность немного успокоиться, – решил Томас.
Допросы убитых горем родственников всегда были для него самой тяжелой частью расследования. Во всяком случае, он не хотел бы именно сейчас обрушить на Юдору страшное известие о том, что это было убийство. Кроме того, это было политическое, а не только личное дело. Так что миссис Гревилл могла не опасаться, что будут обнаружены какие-нибудь некрасивые отношения и тайны в жизни ее мужа, ей самой доселе не известные. Ничего порочащего честь покойного опубликовано не будет.
– И постарайтесь что-нибудь разузнать у слуг, – велел суперинтендант Телману.
Тот сразу отвердел лицом:
– Теперь мне необходимо сказать им, кем я являюсь на самом деле. – И он с вызовом взглянул на начальника, готовый встретить в штыки противоположное мнение.
Питт кивнул, и инспектор ушел, вполне удовлетворенный.
А Томас пошел снимать первые показания с тех, кого он встретит раньше других.
Проходя мимо столовой, он увидел, что Шарлотта и Айона уже ушли. Полицейский медленно поднялся по лестнице и постучал в дверь мистера Макгинли. Услышав голос Лоркана, он открыл дверь и вошел. У окна стояла Айона, на вид гораздо более спокойная, чем когда Томас видел ее в столовой. Ее муж сидел посередине комнаты за маленьким столиком, на котором стоял поднос с завтраком. Судя по пустой тарелке, он поел с большим аппетитом.
– Чем можем быть полезны, мистер Питт? – спросил Лоркан несколько холоднее, чем обычно.
У него было худое лицо, а голубые, очень яркие глаза Макгинли были исполнены какой-то нервической энергии. Около глаз у него залегли тени, и линии у рта обозначались еще резче. Томас прежде как-то не думал о том бремени ответственности, которое давит на каждого представителя национальных сепаратистских интересов, и огне критики, направленном против их достижений или, наоборот, провалов. А теперь, со смертью Гревилла, ирландцам все должно было казаться напрасным, все усилия – тщетными. Теперь их удел – лишь поражение и обманутые надежды.
– Боюсь, у меня очень неприятные новости, – сказал суперинтендант, переводя взгляд с мужа на жену и обратно. – Я хочу сказать…
– Я знаю, что Гревилл мертв. – Лоркан встал и с трудом выпрямился, словно до этого был сложен пополам. Полицейскому бросилась в глаза его болезненная худоба. – И это означает, что переговорам конец. И с нами тоже покончено. Снова катастрофа. Мы должны бы уже привыкнуть к ним, но каждый раз это так ранит…
– Я так не думаю, мистер Макгинли, – вежливо возразил Томас. – Можно найти другого председателя…
– Чепуха! И, пожалуйста, не говорите со мной таким самоуверенным тоном. Нельзя найти замену на этом этапе переговоров, даже если найдется еще один человек, такой же смелый и опытный, как Эйнсли Гревилл.
– Да, смелость потребуется, и немалая, – согласился Питт, – особенно, когда все узнают, что мистер Гревилл был убит.
Айона застыла на месте. Глаза у нее стали очень большие, и в них внезапно отразился неподдельный страх.
Лоркан медленно смерил Томаса взглядом с ног до головы, словно в поисках единственного, точного ответа.
– Кто вам сказал? – спросил он. – И кто вы такой, чтобы входить и сообщать подобные вещи?
– Я связан с полицией. И мне никто ничего не говорил. Я видел все сам.
Ирландец не сводил с Питта глаз:
