– Пожалуй, я так и сделаю, – согласился Гуров. – Сейчас только покончим с некоторыми формальностями. Понимаешь, тут у нас сидит очень опасный преступник…
– Вы отыскали его в шкафу? – ядовито спросила Мария. – Или в сейфе?
– Нет, он сам к нам зашел, – засмеялся Гуров. – Шум услышал и зашел. А ты, надеюсь, нашла дома какую-нибудь еду?
– Как жена милиционера, я привыкла сама о себе заботиться, – сказала Мария. – С голоду не умру, не волнуйся.
Голос ее звучал теперь уже гораздо спокойнее. По-видимому, Мария все-таки удостоверилась, что с Гуровым ничего страшного не случилось.
– И все-таки я тебя очень жду, – добавила она. – Я правда соскучилась.
– Я тоже, – ответил Гуров. – Вырвусь буквально через пять минут, обещаю.
Вырвался он, конечно, не через пять минут, а через полтора часа, но и это было большой удачей. Благодарить за столь ранний уход с работы следовало не только Орлова, который с пониманием отнесся к ситуации, но и гражданина Лиховцева. Он, хотя и объявил себя хреновым писателем, исповедь свою изложил довольно пространно и увлекательно. Насколько она получилась искренней, сказать было трудно, но подробностей, которые могли бы заинтересовать прокуратуру, в ней присутствовало немало.
Правда, ответа на вопрос, кто убил Вельяминова, Гуров так и не получил. Ситуация сложилась довольно необычная – им был известен заказчик преступления, но они почти ничего не знали о киллере. В их распоряжении по-прежнему оставался только словесный портрет, составленный Савелием Кашиным, водителем из фирмы "Коннект".
Уже спускаясь по лестнице к выходу, Гуров вспомнил, что на сегодняшнее утро у него была назначена встреча с этим самым Кашиным. Выругав себя мысленно старым дураком, Гуров обратился к дежурному офицеру с просьбой выяснить, обращался ли сегодня за пропуском такой человек. К удивлению Гурова, оказалось, что Кашин сегодня не появлялся и даже не звонил. До сих пор этот Савелий казался Гурову обязательным человеком, к тому же у него наверняка имелась какая-то новая информация, и то, что он так и не появился, выглядело достаточно странно. Однако волноваться по этому поводу Гуров не стал. Мало ли какие обстоятельства могли помешать Кашину выполнить свое обещание. Все-таки он человек подневольный, а повесткой его не вызывали. Гуров решил, что выяснить, почему Савелий не пришел в милицию, он может и утром, и все-таки отправился домой.
Там он окончательно забыл обо всех делах. Слишком давно Гуров не видел жену и слишком давно не чувствовал себя полноценным семьянином. Им нужно было многое сказать друг другу. Да и не только сказать. Когда после долгой разлуки встречаются два любящих человека, им не приходится скучать, и время летит незаметно.
И эта ночь пролетела как одно мгновение. Впечатление от нее было настолько сильным, что Гуров позволил себе некоторую вольность – позвонил Крячко и сказал, что на часок задержится и пусть никто по этому поводу не удивляется. Стас пообещал, что, в случае чего, примет удар на себя.
Гуров давно не чувствовал себя так расслабленно и уютно, и в этот самый момент судьба безжалостно нанесла ему довольно неприятный щелчок. Судьба проникла в дом Гурова через неосязаемый эфир. На столике вдруг зазвонил телефон, трубку сняла Мария и, озабоченно нахмурившись, протянула ее Гурову:
– Тебя!
Он взял трубку и понял, что спокойная жизнь кончилась.
– Лев Иванович? – выпалил скороговоркой голос следователя Щербакова. – Ты уже в курсе? – в тоне его явно слышалась тревога и даже легкая паника.
– Чего? – насторожился Гуров.
Он с трудом соображал, что такое значительное могло произойти после того, что случилось накануне.
– Ты не слышал, – трагически заключил Щербаков. – Какая-то чертовщина происходит. Я в полной заднице, говорю тебе это со всей откровенностью. В полной заднице!
– Нашел о чем говорить с утра, – сердито проворчал Гуров. – Может, от анатомии перейдем к делу? Что стряслось?
– Величко меня подставил! Но вообще-то это не телефонный разговор. Ты можешь прямо сейчас подъехать ко мне в прокуратуру?
– Может быть, встретимся попозже? – без особой надежды предложил Гуров.
– Это нельзя откладывать. И только ты можешь в этой галиматье разобраться. Выручай, иначе я погиб!
– Я думал, ты непотопляемый, – усмехнулся Гуров. – Видно, дело и в самом деле плохо.
– Хуже не придумаешь, – убежденно сказал Щербаков. – Ну так я тебя жду?
– Кто может запретить ждать? – глубокомысленно заметил Гуров и тут же, почувствовав волнение собеседника, добавил: – Ну-ну, я шучу. Ты только все-таки намекни, по какому случаю паника?
Щербаков долго и трагически молчал, а потом все той же скороговоркой произнес:
– Один из людей Величко прикончил человека из «Коннекта». Похоже, этот идиот вздумал у нас за спиной вести боевые действия.
– Немедленно еду к тебе, – сказал Гуров.
В очередной раз поднимая телефонную трубку, Давыдов заметил, что у него безобразно дрожат руки. Это была слабость, а он не должен был сейчас выглядеть слабым. Судьба будто вознамерилась окончательно раздавить его, обрушивая на его голову одну неприятность за другой. Телефон сегодня звонил не переставая – и ни одной хорошей новости. Давыдов даже подумал, что стоило бы на все плюнуть, запереться где-нибудь и запить по-черному. Но в нужные моменты он всегда умел себя обуздывать. Во всяком случае, верил, что умел. Поэтому он стоически выслушал очередной телефонный напев – зловещую увертюру новой неприятности – и взял трубку.
Давыдов был готов к чему угодно, но только не к тому, что позвонит Пашка, про старого друга он забыл начисто. С удовольствием бы забыл навсегда, но тот взял и напомнил. Давыдов даже зубами заскрипел от отчаяния. Уж кого-кого, а Ковбоя ему меньше всего хотелось сейчас слышать. Но разговора прерывать Давыдов не стал – могло выйти еще хуже.
– Чего тебе? – сухо спросил он. – Совершенно занят сейчас. У меня чудовищные неприятности, и я…
– Знаю, – спокойно сказал Пашка. – Знаю про твои неприятности. Но это не повод нарушать свое слово.
– Что? Какое слово? Ты о чем? – растерялся Давыдов.
– Привет! Ты мне вчера кое-что обещал, – неумолимо продолжал Пашка. – Понимаю, обещанного три года ждут, но у меня другой случай. Надеюсь, ты не пойдешь на попятный?
Давыдов оторопел. Он совершенно забыл не только про Пашку, но и про вчерашний разговор. Данное сгоряча обещание казалось теперь чудовищной глупостью, но невыполнение его грозило дальнейшими неприятностями. Пашка не отстанет, а контакты с ним в сложившейся ситуации грозят настоящей бедой. Нужно было как можно скорее решать этот вопрос.
– Нет, на попятный я не пойду, – сказал Давыдов. – Я выполню то, что обещал. Но сегодня я не пришел, потому что совершенно закрутился. Только что вернулся из прокуратуры. А до этого ездил в морг, в милицию, бог знает куда еще… Произошло что-то ужасное. У меня убили шофера. Не понимаю, кому этот бедолага мог перейти дорогу?
– Ладно, расслабься! – перебил его Пашка. – Прямо сейчас выходи. Нам нужно поговорить. Я буду ждать тебя за углом, около газетного киоска. Только не забудь захватить с собой что обещал. И не обманывай меня второй раз.
– Но…
– Никаких но! – грозно произнес Пашка. – Разговор срочный. Тебя касается.
Все это очень не понравилось Давыдову. Не то чтобы ему было жалко денег… Нет, денег ему, конечно, тоже было жалко, но предстоящий разговор был даже хуже, чем потеря денег. Все эти несчастья слипались в какой-то грандиозный, неподъемный ком, который грозил вот-вот раздавить Давыдова. Он отправился на встречу, решив порвать с Павлом без проволочек, пусть даже придется для этого набить ему морду. Правда, Давыдов не был уверен, что сумеет это сделать, но он был уверен, что правда за ним, и сознание этого должно придать ему сил.
Конечно, можно было сделать это, и не отдавая денег, но чувствительная натура Давыдова не позволила ему так поступить. Он должен был сдержать слово. И к тому же деньги помогут ему избавиться от опасного друга.
Но уже подходя к назначенному месту, Давыдов начал испытывать мучительные сомнения. Ему вдруг вспомнились слова Павла, оброненные тем в телефонном разговоре. Он сразу сказал, что знает о неприятностях Давыдова. Но откуда? Откуда он мог про это знать?! Давыдова подняли с постели ранним звонком и в безапелляционной форме предложили приехать в… отдел МВД. Он ничего не понял и поначалу даже возмутился. Но когда на другом конце провода поинтересовались, не знаком ли он с гражданином Кашиным Савелием Ивановичем, Давыдов всполошился и вызвал такси. Он уже понял, что Савелия вызывать бесполезно, хотя звонивший наотрез отказался давать какие-либо объяснения.
Уже на месте, в милиции, предварительно подвергнув Давыдова настоящему допросу, ему наконец сообщили о трагедии. Это было настоящим ударом, почти нокаутом. Давыдов был настолько потрясен, что даже не сумел выяснить толком подробностей. Подробности он вылавливал по крупице потом – в прокуратуре, морге, снова в милиции. У него голова до сих пор шла кругом. Откуда же мог знать подробности Пашка?
