— Ты понял, что этот мужчина стоит на своем собственном балконе только тогда, когда она описала его тебе, верно?
— Ага, — подтвердил Гюнвальд Ларссон. — И я подумал, что у этой бабы с головой что-то не в порядке.
— Потом ты у нее спросил, как она может знать, что у этого мужчины светло-синие глаза, если он стоит на балконе на противоположной стороне улицы.
— И она мне на это ответила, что смотрит на него в бинокль.
Меландер с изумлением взглянул на него.
— В бинокль? — переспросил он. — Черт возьми, ничего себе.
— Вот именно. А я ее спросил, беспокоит ли ее каким-то образом этот человек, и она ответила, что нет. Просто он там все время стоит, и это ей вроде бы кажется пугающим. По крайней мере, она так говорила.
— Очевидно, он стоял там и ночью, — сказал Меландер.
— Ага, по крайней мере, она так утверждала.
— А ты ее спросил, куда он смотрит, и она ответила: на улицу. На автомобили и играющих детей. А потом ты ее спросил, не считает ли она, что ты должен послать туда полицейских собак.
Гюнвальд Ларссон посмотрел на Мартина Бека и раздраженно произнес:
— Ну да, потому что Мартин стоял здесь передо мной и излагал мне какую-то ерунду про собак. Что мне якобы представляется прекрасная возможность послать туда этих моих бестий.
Мартин Бек и Колльберг посмотрели друг на друга, но ничего не сказали.
— Ну, — заключил Меландер, — по-моему, это все. Женщина посчитала, что ты хамишь ей, и положила трубку. А я вернулся к себе в соседний кабинет.
Мартин Бек вздохнул.
— Из этого много не выжмешь. Практически установлено лишь то, что эти два описания совпадают.
— И все равно странно, что кто-то простаивает дни и ночи на балконе, — медленно сказал Колльберг. — Впрочем, это, наверное, пенсионер и ему скучно.
— Да нет, — возразил Гюнвальд Ларссон. — Тут что-то не так. Я припоминаю, как она сказала: «Причем это молодой человек… ему наверняка не больше сорока. И похоже на то, что у него нет другого занятия, кроме как стоять там и глазеть». Именно так она и сказала. Я совершенно забыл об этом.
Мартин Бек убрал руку со шкафчика и сказал:
— В таком случае он подходит под описание Лундгрена. Около сорока. А если она наблюдала за ним в бинокль, то должна была видеть его достаточно отчетливо.
— Она ничего не говорила о том, как долго наблюдает за ним, когда позвонила тебе? — спросил Колльберг.
Гюнвальд Ларссон ненадолго задумался, а потом ответил:
— Ты знаешь, говорила. Что якобы уже наблюдает два месяца, но что он вполне мог стоять там и раньше, а она, наверное, не обращала на это внимания. Сказала, что сначала она подумала, что он хочет что-то сделать. Может быть, прыгнуть с балкона.
— Ты точно помнишь, что никуда не спрятал эти записи? — спросил Мартин Бек.
Гюнвальд Ларссон выдвинул ящик письменного стола, вытащил оттуда тонкую пачку бумаги, положил ее перед собой и принялся листать.
— Здесь я записываю сведения о тех делах, которые должен расследовать или составлять о них отчеты. А когда составлю отчет и перепишу его начисто, эти записи выбрасываю, — говорил он, просматривая листочки один за другим.
Меландер подался вперед и выбил трубку.
— Ну да, — сказал он. — У тебя в руке была авторучка, ты еще придвинул к себе блокнот и отодвинул телефонный справочник…
Гюнвальд Ларссон уже закончил просматривать бумаги и положил их обратно в ящик.
— Я точно знаю, что не прятал эти записи, — сказал он. — К сожалению, нет.
Меландер поднял трубку и показал ею на Гюнвальда Ларссона.
— Телефонный справочник, — сказал он.
— Ну, а при чем здесь телефонный справочник? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Перед тобой на столе лежал открытый телефонный справочник. Ты туда ничего не записывал?
— Возможно.
Гюнвальд Ларссон потянулся за своим телефонным справочником и произнес:
— Ну и работенка будет все это перелистать.
Меландер положил трубку и сказал:
— Можешь это не делать. Если ты что-то записал — а я думаю, что так оно и было, — то не записывал это в свой телефонный справочник.
Мартин Бек внезапно ясно представил себе всю ситуацию. Меландер вышел из соседнего кабинета, в руке он держал открытый телефонный справочник, который подал Мартину Беку и показал ему имя перекупщика Арвида Ларссона. А Мартин Бек потом положил справочник на стол.
— Леннарт, — сказал он, — принеси мне из своего кабинета первый том телефонного справочника.
Мартин Бек открыл справочник на странице, где был «ЛАРССОН АРВИД, антиквариат». Здесь никаких пометок не оказалось. Тогда он начал с первой страницы и медленно, тщательно перелистывал справочник. В нескольких местах он нашел разные неразборчивые пометки, сделанные, в основном, отвратительным почерком Меландера, а также несколько записей, сделанных образцовым аккуратным и разборчивым почерком Коль-берга. Все остальные стояли вокруг Мартина Бека и ждали. Гюнвальд Ларссон заглядывал ему через плечо.
Он дошел до тысяча восемьдесят второй страницы, когда Гюнвальд Ларссон сказал:
— Здесь!
Все четверо внимательно смотрели на запись, сделанную на полях.
Единственное слово.
Андерсон.
Андерсон.
Гюнвальд Ларссон наклонил голову и смотрел на запись.
— Ну да, это похоже на фамилию Андерсон, — сказал он. — Или Андерсен. Или Андресен. Одному Господу Богу известно. По-моему, это все же Андерсон.
Андерсон.
В Швеции триста девяносто тысяч человек носят фамилию Андерсон. Только в стокгольмском телефонном справочнике десять тысяч двести таких однофамильцев и еще две тысячи в окрестностях города.
Мартин Бек размышлял. Если бы они обратились к общественности через газеты, радио и телевидение, то, возможно, очень легко нашли бы женщину, которая вела столь памятный разговор с Гюнвальдом Ларссоном. Однако это могло бы оказаться и невероятно трудным. Да и в самом деле до сих пор не было ничего простого.
Они обратились к общественности при помощи прессы, радио и телевидения.
Ничего не произошло.
То, что ничего не произошло в воскресенье, было вполне объяснимо.
Однако когда ничего не произошло в понедельник до одиннадцати часов утра, у Мартина Бека появились большие сомнения.
Обходить один дом за другим или звонить по телефону означало, что им пришлось бы послать значительную часть своих людей по следу, который в конце концов вполне может оказаться ложным. Но, возможно, удастся каким-то образом сузить область поиска? Широкая улица. Это должно быть где-то в центре.
— Да, это возможно, — сказал Колльберг.
— Естественно, может быть, что это и не так, но…
— Но что? Тебе что-нибудь подсказывает твоя интуиция?
Мартин Бек измученно посмотрел на Колльберга, выпрямился и сказал:
— Билет в метро, купленный на станции «Родмансгатан».
— Который с убийством или убийствами может вообще не иметь ничего общего, — произнес Колльберг.
— Он продан на станции «Родмансгатан», и его использовали для поездки только в одну сторону, — упрямо сказал Мартин Бек. — Он был в кармане убийцы потому, что тот хотел воспользоваться им на обратном нуги. Он доехал с Родмансгатан до Марияторгет или до Цинкенсдамма, а оттуда дошел до парка Тантолунден пешком.
— Сплошные догадки, — сказал Колльберг.
— Убийце нужно было как-то подкупить малыша, который был с девочкой, чтобы избавиться от него. А у него не оказалось при себе ничего, кроме этого билета.
— Догадки.
— Но логически тут все совпадает.
— Кое-как.
— Кроме того, первое убийство было совершено в Ванадислундене. А это все в одном районе. Ванадислунден, Родмансгатан, округ Ваза, верхняя часть Нормальма.
— Все это ты уже говорил, — сухо заметил Колльберг. — Это всего лишь догадки и больше ничего.
— Теория вероятности.
— Конечно, если это можно так назвать.
— Я должен разыскать эту фру Андерсон, — сказал Мартин Бек, — и мы не можем сидеть, сложа руки, и ждать, когда она сама объявится. Наверное, у нее нет телевизора, и она не читает газеты. Но телефон у нее должен быть.
— В самом деле?
— Несомненно. По такому делу не звонят из телефона-автомата или, например, из ресторана. Кроме того, это звучало так, словно она смотрела на мужчину, стоящего на балконе, когда звонила сюда.
— Хорошо, готов согласиться, что в этом ты прав.
— А если мы будем обходить один дом за другим или обзванивать все номера, один за другим, нам придется где-то начать, и мы должны ограничиться определенным районом. Потому что для того, чтобы навещать каждого, у кого фамилия Андерсон, у нас просто не хватит людей.
Колльберг минуту сидел молча. Потом сказал:
— А что, если мы пока что забудем об этой фру Андерсон и вместо этого еще раз подумаем о том, что нам, собственно, известно об убийце.
— У нас имеется кое-какое его описание.
