– Давай ближе к делу.
– Этот человек попросил меня… Короче, пришлось взяться за старое. Я утешил себя мыслью, что пострадавших в этой истории нет.
– Теперь я хочу услышать имя заказчика. – Голос Девяткина прозвучал нежно, как флейта в руках виртуоза. – Ну не мучай ты свою душу. Хоть раз сделай доброе дело. Разговор ведь между нами. Только ты и я.
– Я уже все сказал.
– Дурак ты набитый. Хочешь подыхать – не возражаю. – Майор вытащил зажигалку и поднес оранжевый огонек к концу шнура.
– Нет! – крикнул Тубус. – Больше никаких пиротехнических опытов! Я скажу правду. И мы, майор, расстанемся навеки. Слушай сюда. Восемь лет назад я стал осведомителем ФСБ. Конечно, я хотел взбрыкнуть. Западло ходить в стукачах. Но вопрос стоял так: или работаю на контору, или меня упаковывают в сосновый ящик. И хоронят без оркестра где-нибудь в лесу. Причем еще живого. А мне хотелось попыхтеть на этой земле, поэтому я выбрал первый вариант. Сначала контачил с капитаном Игорем Куприным. По виду такой красавчик с синими глазами, но в натуре – волк. Он родного отца повесит, если получит приказ.
– Кого еще знаешь?
– Позднее познакомился с подполковником ФСБ Николаем Лихно. Теперь он уже полковник, но в отставке. Лихно любит повторять: «Бывших чекистов не бывает». В прежние времена его интересовали мои контакты с иностранцами. Позднее – знакомства с крутыми бизнесменами. Им были нужны люди, которых можно взять за вымя и выдоить миллион баксов. Мне поручали разные вещи, и я делал что скажут. Позднее помогли подняться, заделаться честным гражданином, купить за гроши мебельный магазин и прочее… Теперь оба моих куратора уже не работают на Лубянке, но по-прежнему при делах. Только не государственных. У них что-то вроде частной лавочки. Но это не меняет дело. Все прежние связи и знакомства остались. И по сей день они могут доставить много неприятностей кому угодно. Отбирают у людей успешный бизнес, тянут деньги с богатых бизнесменов и все такое.
– Ты знаешь, кто отец мальчишки?
– Мне это знать не по чину. Ясно, что не дворник и не продавец сухофруктов. Раз затеяли такое дело, отец парня – серьезный человек. С большими деньгами.
– Кого, кроме этих людей, ты еще знаешь?
– Никого. Могу сказать, что они используют бывших агентов ФСБ в качестве ударной силы. Для грязной работы привлекают уголовников.
– Ты ничего не напутал?
Тубус покачал головой. Девяткин расстегнул замок наручников, предупредил своего собеседника, чтобы тот оставался в Москве, потому что может понадобиться в любую минуту, и бросил на пол пакет, в котором лежали бумажник Тубуса, ключи от его квартиры и машины, мобильный телефон и сигареты.
– Прощай, – сказал он и ушел.
Девяткин сидел на переднем кресле служебной машины. В свете одинокого ночного фонаря можно было разглядеть пустырь, за ним тот самый дом, где разговаривали с Тубусом. Из подъезда никто не выходил. Значит, этот кадр до сих пор сидит в подвале и пытается прийти в себя.
Вчера начальник следственного управления Николай Николаевич Богатырев коротко переговорил с Девяткиным. Сказал, что исчезновением Майси интересуются на Старой площади. Когда-то она давала экспертные оценки кое-каких объектов недвижимости, находящихся на балансе правительства. Фирму «Хьюз энд Голдсмит» собираются и в дальнейшем привлекать к работе на самом высоком уровне. Что к поискам американки подключены лучшие силы, разработан план операции по обнаружению и захвату похитителей. И так далее. Много слов, лишенных конкретного содержания.
«Заканчивай это дело. – Богатырев свел седеющие брови и хмуро глянул на Девяткина. – В противном случае мне не дослужиться до генерала. Мне даже до пенсии досидеть не дадут. Юра, ты в полиции не первый день. Твои методы работы мне знакомы. Чувства симпатии они не вызывают. Ни с правовой, ни с человеческой точки зрения это… это неприемлемо. Но сейчас особый случай. И тут не нужно дворцовых церемоний, тут все средства хороши. Тряхни всех, кого считаешь нужным».
«Не вопрос», – ответил Девяткин.
Сейчас, сидя в темном салоне автомобиля, он думал, что начальник стареет. Богатырев слишком чутко прислушивается к приказам и пожеланиям начальства, чего раньше за ним не замечалось, часто повторяет слово «пенсия». Видно, слухи, что начальнику управления уже подобрали замену, успели дойти до него. Выбор пал на энергичного человека с бульдожьей хваткой и связями на самом высоком уровне. А Богатыреву скоро придется копаться на дачном участке, рыбачить и нянчить внуков.
– Что? – переспросил Девяткин. Он не услышал вопроса старшего лейтенанта Лебедева, сидевшего за рулем машины.
– Я говорю, этот черт еще в подвале.
– Тубус выжидает. Не хочет встречаться еще раз, – ответил майор и стал набирать номер телефона. После третьего гудка трубку сняли. – Говорит майор полиции Девяткин. Мне нужен Николай Макарович Лихно.
– Я у телефона.
– Простите за неурочный звонок…
– Да уж… Что-то вы припозднились, майор. Может быть, вы не в курсе, что по ночам люди спят. – Мужской голос не был сонным, напротив, оказался бодрым и свежим. Будто на дворе не глухая ночь, а начало рабочего дня.
– Нам нужно срочно встретиться и поговорить, – сказал Девяткин. – Я веду дело об исчезновении американки Джейн Майси. В этой запутанной истории много персонажей. И среди них – ваш добрый знакомый, некий Антипов, он же Тубус.
– Не припоминаю никакого Тубуса. Что вам нужно от меня?
– Минуту терпения, сейчас все объясню. Только что я допрашивал Тубуса. Не на Петровке, в подвале одного заброшенного дома. Там сыро, холодно, зато никто не мешает. Беседа, разумеется, проходила без протокола, но аудиозапись допроса имеется. Тубус наболтал такого, чего говорить не следовало. Одна история об украденном ребенке чего стоит. По его словам выходит, будто вы – организатор этого злодеяния. Думаю, Тубус сейчас вернется на свою квартиру. Ту, что в Сокольниках. Соберет вещи и поедет в аэропорт. Он может исчезнуть. Надолго или навсегда. Я бы на вашем месте поторопился.
– Зачем вы мне это говорите? Тем более по открытой телефонной линии?
– Ну, во-первых, разговоры по мобильному телефону кодируются, прослушать их без помощи оператора телефонной компании невозможно. Во-вторых, обычный разговор никогда не был и не станет доказательной базой в суде. Это лишь слова. И цена им – копейка.
– Что вы хотите?
– Небольшая денежная премия была бы не лишней, – сказал Девяткин. – У меня сейчас возникли материальные трудности, а тут подвернулся вариант с Тубусом. Мне кажется, деньги я заработал честно.
– Хорошо, – выдохнул Лихно. – Я позвоню вам во второй половине дня. Подумаю, что можно для вас сделать. – И в трубке раздались короткие гудки.
Старший лейтенант Лебедев выставил вперед кулак с поднятым кверху большим пальцем и хмыкнул:
– Вам бы в театре выступать.
– Идти в артисты уже поздно. Докладывай, что удалось сделать?
– С того момента, как Тубуса взяли, ключи от его квартиры я отдал парням из технического отдела. Они поднялись в квартиру, но войти в нее не смогли. Помимо двух замков, что открываются ключами, там есть специальный кодовый замок. Чтобы открыть его, нужно знать код или потратить часа три времени. А времени не было. Короче, установить в квартире записывающие устройства и видеокамеры не удалось. Ребята залезли на крышу дома и через вентиляционную шахту спустили вниз чувствительные микрофоны. Все, о чем говорят в квартире, мы сможем услышать и записать. Потом я передал ключи вам, а вы – Тубусу.
– Жаль, что с видеосъемкой ничего не вышло, – вздохнул Девяткин.
Темный пустырь по-прежнему был пуст. Но вот по фасаду дома скользнула тень. Человек остановился, прикурил сигарету. На мгновение огонек зажигалки вырвал из темноты профиль Тубуса.
– Поехали! – скомандовал Девяткин. – Отвези меня домой. Надо поспать хоть немного. К Тубусу сейчас наверняка нагрянут гости, играем по-крупному. Он в этой игре пешка, а пешками надо жертвовать, чтобы взять партию. Так и до Лихно доберемся. С божьей помощью.
– Вы же говорили, что в бога не верите.
– В некоторых случаях, друг мой, очень даже верю, – ответил Девяткин. – Когда мне что-то нужно до зарезу, я прошу помощи у бога. Прошу долго и нудно. Ему наверняка надоедает слушать мое унылое бормотание, и он помогает. Понял?
Джейн открыла глаза. Она лежала на заднем сиденье «Ауди», согнув ноги в коленях. Одна рука на животе, вторая свешивается вниз, голова – на коленях какого-то человека. Ошибки нет, этот мужчина – ее старый друг Дима Радченко.
– Дима, – провела языком по растрескавшимся губам Джейн, – ты только что мне снился.
Радченко наклонился и поцеловал ее в щеку.
– Ты очнулась. Слава богу.
– Мне кажется, что я не была в забытье, а просто дремала. Я увидела тебя еще там, в избе, ну, где лежала на кровати за печкой. Тогда мне показалось, что уже начались предсмертные глюки. Но потом, когда ты сел рядом с кроватью, я поняла, что все происходит на самом деле. И вдруг заснула. У меня какие-то чудовищные приступы слабости. Мне жарко, болят кости и… Но теперь все это не имеет значения. Я счастлива, что ты рядом. Теперь я точно знаю, что все кончится хорошо, ты вытащишь меня из этой страшной переделки. А я буду во всем тебя слушаться и помогать.
