— Утром у меня брали карты, просили приехать, так я того человека послал... — Ивашев развел руками.
Сидевший напротив Гуров устало взглянул на инженера:
— Семен Константинович, напишите заявление. Все, что обещал полковник, будет выполнено. Потом мы с вами поговорим.
В голубых глазах человека, сидевшего напротив, Ивашев не заметил ни участия, ни доброты, лишь усталость и злость. Однако инженер понял, что злость направлена не на него, инженера по подземным коммуникациям, на кого-то другого, и этому человеку не позавидовал.
Заявление Ивашева уместилось на одной странице. Гуров посмотрел ее, отметил вслух:
— Не пристегнут ремень... Нет денег... Отделение... Восемь часов содержания. — Он кивнул, отложил бумагу в сторону. — Этого вполне достаточно.
Совершенно неожиданно для себя Ивашев быстро сказал:
— А в этом, — он тронул глаз, — я сам виноват, хотел убежать к машине. А майор вечером со мной и не разговаривал, сказал только, что, сидя за рулем, нужно иметь деньги на штраф, и отпустил.
Гуров скупо улыбнулся, вынул из стола знакомую карту, расстелил, сказал:
— Зайдите с моей стороны, пожалуйста. Ивашев обошел столы, взглянул на карту, пожал плечами.
— Здесь все верно.
— Хорошо. В каком году чертили карту? — спросил Гуров.
— До меня. Значит, три года назад, — ответил Ивашев.
— В каком месте на поверхности расположены техстанции обслуживания?
— Разрешите карандаш? — попросил Ивашев. — Здесь и здесь, — он тонкими линиями обозначил кружки в самом низу карты, где никаких коммуникаций обозначено не было. — Ну, все, что положено, было подведено. Лично моя вина, что на карте коммуникации не отмечены.
— Значит, случается и ваша вина, — рассеянно произнес Гуров, раздумывая над тем, как задать главный вопрос, не употребляя слов “убийство” и “трупы”. — Вы лично в работах по прокладке не участвуете?
— Когда работают экскаваторщики, я не нужен, — ответил Ивашев.
— Семен Константинович, а не могли экскаваторы копнуть лишнего, создать большую яму? — спросил Гуров.
— А зачем? Им строго указано проложить траншею от сих и до сих, глубина и ширина. Никому лишняя работа не нужна, — ответил инженер.
— Допустим, я хочу организовать под станцией погреб, комнату, куда можно водить девиц. Заплатили экскаваторщику, ему работы на час. Такое случается? — спросил Гуров.
— В жизни разное случается, но я не слышал, — ответил Ивашев. — Вы располагаете такими данными?
Гуров посмотрел на инженера внимательно, осторожно ответил:
— Мы предполагаем, что подобная комната существовала под одной из техстанции. Позже за ненадобностью ее засыпали, замуровали, черт ее знает, — Гуров пожал плечами. — Теоретически подобное могло произойти?
— Теоретически возможно что угодно. — Ивашев уже освоился и поглядывал иронически. — Ищете склад наркотиков?
— Вроде этого, мы ищем склад, который, по нашим данным, находится в данном районе. — Гуров вновь посмотрел на инженера, и Ивашев понял: дело у людей серьезное.
— Складирование неких веществ? Они бы давали излучение, и их давно засекли бы, — рассуждал Ивашев.
— Человеческое тело, захороненное на кладбище, излучений не дает, — сказал Гуров. — Вернемся к экскаваторам.
— Это совсем не мое ведомство. Вам придется разыскать организацию, которая проводила работы. Текучесть кадров там огромная, но экскаваторщик — работник ценный. Впрочем, я в этом ничего не понимаю.
— Естественно, — согласился Гуров. — Каждый занимается своим делом. У нас нет времени искать строительную организацию, которой сегодня и в городе-то не существует. Вы инженер подземных коммуникаций, можете ли вы нам помочь обнаружить подземное помещение, которое недавно имело выход на поверхность?
Илья Титов с главным инженером тех-станции по ремонту и обслуживанию “Мерседесов” и “Ауди” осматривали новое, только что сданное в эксплуатацию помещение. Строилось оно долго, изначально задумывалось как совместное предприятие. Но взаимоотношения немецкой фирмы и русской стороны, которую практически возглавлял один человек — “новый русский” миллионер Шишов Николай Николаевич, не сложились.
Немецкая сторона относилась к проекту строительства техстанции в Москве с предубеждением. Немцы уже имели дело с русскими миллионерами, обожглись и на новое сотрудничество согласились неохотно и при непременном условии — стопроцентная предоплата со стороны русских. Но Шишов, человек образованный, выпускник МАДИ, оказался человеком честным, но принципиальным.
В общем, вопрос решался долго, кончилось все тем, что Шишов откупил у немцев их долю, стал единоличным хозяином, и тогда работа двинулась с места и в конце концов пришла к завершению. Главный инженер, естественно, родной брат хозяина, познакомился с Ильёй Титовым, когда являлся еще автолюбителем и студентом. Илья собрал разбитый в аварии “мерс” Шишова, за работу взял по-божески. И тогда, шесть лет назад, клиент сказал молодому механику: мол, будет у брата своя техстанция, я стану главным инженером, а ты главным механиком. Илья рассмеялся и согласился; парни, почти ровесники, ударили по рукам, выпили по стопке и разошлись.
Титов отслужил армию; естественно, он уже забыл о мальчишеской договоренности, но неожиданно ему позвонил младший Шишов, и их взаимоотношения восстановились.
Илья работал в то время у Егора Рощина, местом был недоволен, подыскивал новое. Как-то раз его остановил хозяин соседней техстанции Анатолий Иванович Полоз.
— Привет, Илья, — сказал он неожиданно дружески, — давно к тебе присматриваюсь, хочу у Егорки перекупить. Но это подождет, сегодня подвернулось срочное и денежное дело. Ты парень порядочный, непьющий, мне подходишь.
Илья держался настороженно. Полоз парню не нравился, но деньги на дороге не валяются, и он молча выслушал предложение.
— Имею новенький “мерс-300”, документы в порядке, имею покупателя, но он живет в Ростове. Машину надо отогнать, получить деньги. Сам я станцию оставить не могу, а народ у меня сам видишь какой, да и внешность, одежда, манера говорить тоже имеют значение. Две тысячи баксов. Годится?
Таких денег Илья в жизни не видел, поэтому подумал и ответил:
— Посмотрю “мерс”, документы, получу доверенность на свое имя, могу выехать завтра.
— Давай паспорт для нотариуса, готовься, завтра поедешь. С тобой поедет охранник, машина дорогая. Обратно большие деньги повезешь, без охраны нельзя.
Илья засомневался: конечно, охрана хорошо, но каков человек? Все сделаешь, получишь доллары, а твой охранник тебя же и шлепнет?
Полоз словно его мысли читал, криво усмехнулся:
— Трофимов Гарик, его семья в моем доме живет. Абхаз, шалить не станет.
Илья этого парня знал, Гарик работал на станции Полоза на подхвате, так как в машине не разбирался.
— Анатолий Иванович, выходит, я и не нужен, — попытался отказаться Илья.
— Не крути. Гарик с купцом говорить не может, да и для ГАИ ты человек русский, в армии служил, а Трофимов, хоть фамилия и подходящая, настоящий чучмек. Деньги хорошие, работа чистая, плевая, так что берись.
Илья Титов вступил в банду проще, чем в комсомол, даже заявления не писал.
Все прошло гладко, купец оказался человеком культурным, взял у Ильи его доверенность, за час переоформил на свое имя, вручил деньги. Считали втроем, Гарик спокойнее и быстрее всех. Сорок тысяч долларов, у кого угодно руки задрожат.
Через два дня они вернулись, а еще через три погнали в Ростов роскошный джип “Чероки”.
На обратном пути в купе скорого поезда Ростов — Москва Гарик, наливая по стопке, спокойно сказал:
— Ты хоть и русский, Илья, а настоящий мужчина.
Илья выпил, хмыкнул, несколько удивленно ответил:
— Мужчина или нет, можно определить, когда увидишь человека под пулями. Мне в армии так говорили.
— А ты не под пулями? — Гарик слегка опьянел, гортанно рассмеялся. — Хозяева машин, которые ты гоняешь, покойники.
— А мне что за дело? — удивился Илья. — Живые они, мертвые, мне без разницы.
— Дурак, да. — Гарик выпил еще и лег на полку спать.
В Москве, передавая Полозу деньги, Илья попытался объясниться. Хозяин смотрел равнодушно, жевал жвачку.
— Вольному — воля, не желаешь — откажись. Только учти, судье без разницы, две машины ты перегнал или сто две. Прямое соучастие, так что приговор тебе светит.
Илья и не заметил, как начал меняться. Каждая пачка долларов, которую он клал в карман, превращала парня в другого человека.
Людей убивали, машины продавали, деньги платили, вся система работала четко, словно конвейер. Илья иногда, все реже, думал об убитых людях. Задумывался и тут же забывал. Вскоре и вспоминать перестал. Вернул Илью на землю опер Вагин.
