Пирс стоял позади них с несколько вызывающим видом, словно во что бы то ни стало решился защищать мать и невесту от всех возможных грядущих неприятностей.
– Доброе утро, мэм, – серьезно и неторопливо сказал полицейский, обращаясь к Юдоре. – Очень сожалею, что мне опять приходится беспокоить вас, но мне необходимо ваше разрешение посетить Оукфилд-хауз и просмотреть бумаги мистера Гревилла. Возможно, я найду те письма с угрозами, которые он получал.
Юдора почти с облегчением взглянула на него, словно ожидала услышать что-нибудь худшее.
– Конечно. Да, разумеется, мистер Питт, – ответила она. – Вы хотите, чтобы я дала вам соответствующую записку?
– Если вы будете так добры. И мне понадобятся также все необходимые ключи.
Про себя Томас подумал, что, возможно, эта дама опасалась услышать от него о каком-то новом несчастье. Или о том, что он кого-то подозревает. А ведь для нее худшее уже произошло…
– Я также был бы крайне обязан, если бы вы указали мне, как добраться туда кратчайшим путем, – попросил Томас. – Мне придется ехать прямо через поля, иначе будет долго, а я хотел бы вернуться до наступления ночи.
Пирс взглянул на Джастину, потом – на Питта.
– Хотите, поедем вместе? Это будет гораздо легче, потому что описать кратчайший путь очень затруднительно, даже если начертить карту.
– Спасибо.
Суперинтендант сразу принял предложение молодого человека. Это не только облегчит поиски, но и, наверное, даст возможность поговорить с младшим Гревиллом менее официально и узнать побольше об Эйнсли Гревилле. Сам того не осознавая, Пирс может знать что-нибудь весьма существенное.
– Но что вы можете узнать из каких-то бумаг? – с явным недоверием спросила мисс Беринг. – А кроме того, это ведь могут быть государственные документы, конфиденциальные…
Она перевела взгляд с Пирса на Юдору, а потом тоже взглянула на Томаса и гораздо тише добавила:
– Он был убит в этом доме и, как вы сказали, кем-то из здешних. Никто сюда не проникал. И не должны ли мы… с уважением отнестись к его личным делам?
– Ну, мистер Питт только взглянет на них, дорогая, – ответила миссис Гревилл, моргая глазами, словно такая забота со стороны Джастины ее несколько удивила. – В Оукфилдс вряд ли могут быть какие-нибудь важные государственные документы – они все, конечно, в Уайтхолле. Там могут быть неприятные письма, которые, я знаю, он получал, но, возможно, это поможет нам, – тут она глубоко вздохнула, – узнать, кто во всем этом замешан.
Затем Юдора посмотрела на полицейского широко открытыми, потемневшими глазами:
– Ведь виноват тут не один человек, не правда ли? Был же еще случай с экипажем… – Она крепко сцепила руки на коленях.
– Разумеется, – согласился Питт, – поэтому мы просто обязаны просмотреть эти письма. Может выясниться что-то, о чем мистер Гревилл не упоминал…
Джастина встала и взяла Пирса за руку.
– Твоего отца больше нет, и он сам не может защитить себя от вторжения в его личные дела, – сказала она, слегка отвернувшись от суперинтенданта. – У него могли быть частные финансовые документы или другие письма, которые не должны быть известны за пределами семейного круга. Он был великим человеком. И мог иметь дело с очень конфиденциальными проблемами. Были, наверное, друзья, которые ему доверяли и сообщали о таких делах, которые, будучи опубликованы, могут повлиять на общественное мнение. У нас у всех есть… какие-то поступки, не совсем обычные…
Слова ее словно повисли в воздухе, но теперь она повернулась к Питту и прямо, пристально взглянула ему в глаза.
– Я буду очень деликатен, мисс Беринг, – заверил ее тот. – Представляю, сколько он получал определенной информации, но сомневаюсь, что ее много в его собственном доме. Однако, как уже не раз указывалось, эта трагедия – не изолированный, не единичный случай. Несколько недель назад на жизнь мистера Гревилла уже покушались…
Джастина повернулась к Юдоре:
– Вы, наверное, так боялись за него! И вот теперь случилось это… Но письма… это же просто пустая угроза! Когда хотят чего-то добиться, запугать…
Девушка снова взглянула на Питта:
– Вы, конечно, должны узнать, кто их рассылал. И, очень возможно, что его убили те же самые люди, которые покушались прежде.
После этого она повернулась к Пирсу:
– Скажи, а что именно тогда произошло?
– Кто-то мчался во весь опор в повозке и пытался заставить его съехать с дороги, – рассказал юноша. – Меня тогда не было, я был в Кембридже, а мама – в Лондоне. – Он нежно обнял Джастину, не отрывая взгляда от ее лица. – Я могу надеяться, что с тобой все будет в порядке, если я поеду с мистером Питтом?
Мисс Беринг улыбнулась в ответ:
– Ну, конечно же, все будет в порядке. И я позабочусь о твоей маме. Наверное, учитывая все остальные сложности и заботы, бедная миссис Рэдли не станет возражать против любой помощи, которую мы в силах ей оказать. – Тень улыбки и, возможно, сочувствия скользнула в ее взгляде. – Я слышала кое-что о том, почему возникли трения между Мойнихэнами и супругами Макгинли, но сделаю вид, что ничего не знаю. Наверное, только так и можно пережить этот день, который покажется мне длинным, как неделя.
– Но теперь-то они, наверное, забудут о своих разногласиях? – удивился Пирс. – Ведь если мистер Рэдли продолжит переговоры, то здесь, в Эшворд-холле, может быть решено будущее Ирландии. Да после того, что у нас здесь произошло, кто сможет думать и волноваться о чем-то еще?
Джастина улыбнулась и тронула пальцем его щеку:
– Дорогой мой, мы вполне способны беспокоиться о наших личных делах и неприятностях, даже если вокруг нас рушится целый мир. Наверное, в таких случаях просто легче думать о частностях. Не сомневаюсь, что и в день Страшного суда кто-нибудь будет торговаться из-за нескольких пенсов, покупая ленту, или сокрушаться, что забыл погасить свечу. Представление, что миру настал конец, слишком грандиозно для нашего мелкого ума.
Затем она взглянула на Томаса:
– Не беспокойтесь о нас, мистер Питт, мы как-нибудь сумеем пережить этот день.
Суперинтендант вдруг подумал, что эта юная леди нравится ему гораздо больше, чем он ожидал. Ее никак нельзя было назвать обыкновенной девушкой. Что же, удивился он про себя, могло так привлечь ее в Пирсе? Гревилл-младший казался таким юнцом по сравнению с ней, столь уравновешенной и глядящей на мир с такой иронией… Впрочем, подумал полицейский, несправедливо делать такие выводы о людях, будучи едва знакомым с ними. Ведь он пока еще знал и молодого человека, и его невесту очень поверхностно.
Питт поблагодарил Юдору и откланялся, условившись встретиться с Пирсом через пятнадцать минут в конюшне.
Погода, когда они тронулись со двора на двух превосходных лошадях, была холодной, но вместе с тем приятной. Сначала всадники проехали через приусадебный парк, затем по краю вспаханного поля и, наконец, направились к дороге, которая шла через небольшой лесок. Уже несколько лет Томас не садился на лошадь, но разве можно забыть ощущение близости к чему-то благородному, сильному и первозданному? Поскрипывание кожаного седла, запах лошадиного пота, ритм движения – все было ему так знакомо! Хотя он и знал, что завтра все тело словно одеревенеет, а суставы будут болеть. Суперинтендант лет десять не упражнял мускулы в верховой езде, и теперь мог представить едкие комментарии Телмана и тщательно подавляемую улыбку Джека.
На быстром галопе говорить было невозможно, но когда седокам пришлось перейти на шаг, двигаясь между деревьями, разговор между ними завязался самым естественным образом. Пирс ездил верхом хорошо, с элегантностью и сноровкой человека, который привычен к седлу и любит лошадей.
– Вы будете заниматься практикой в городе? – спросил Томас, как из желания хоть что-то сказать, так и из интереса.
– О нет, – быстро ответил будущий врач, подняв глаза к обнаженным ветвям над головой. – Я очень не люблю Лондон. И уверен, что Джастина тоже предпочитает загородную жизнь.
– Наверное, смерть вашего отца нарушит ваши планы?
Теперь они ехали совсем медленно по змеящейся тропинке. Пирс немного вырвался вперед. Они преодолели небольшую речку, и лошади стали взбираться на противоположный берег, а из-под копыт посыпался в воду мелкий гравий. Ветер шелестел опавшими листьями, и где-то далеко слева залаяла собака.
– Я об этом не подумал, – честно ответил Гревилл. – Мама ведь, конечно, останется жить в Оукфилд-хауз. Это совсем не то, что Эшворд-холл, у нас нет обширных земель и ферм с арендаторами. Я ей не понадоблюсь, и мы с Джастиной найдем где-нибудь пристанище; наверное, недалеко от Кембриджа. Но с финансовой точки зрения мое положение, полагаю, теперь улучшится.
– И вам, наверное, не надо будет заниматься медицинской практикой с целью заработка, – заметил Питт.
Пирс круто обернулся, чтобы взглянуть на него:
