На четвертый день наблюдения за домом Шрайбера из Греции пришел еще один факс: «Принимай груз и будь к нему повнимательнее». Однако в факсе не сообщалось, в какое именно место должен прибыть груз, но то, что эта была реальная зацепка, Пельц не сомневался. Оставалось ждать, как будет действовать господин Шрайбер.
Ровно в половине девятого следующего дня тот выехал из своего дома на черной «Тойоте» и направился в сторону антикварного магазина. Стараясь держаться на почтительном расстоянии, но так, чтобы не упустить Шрайбера из виду, Гельмут поехал за ним. Неожиданно за два квартала от магазина объект свернул в узкий переулок, и, прежде чем Пельц сумел приблизиться, Шрайбер затерялся в лабиринте улиц.
– Проклятье! – невольно выругался Гельмут, посмотрев на Отто Цайнера, равнодушно глазевшего по сторонам. – Ушел… Может, он понял, что за ним следят?
– Не думаю, иначе выдал бы себя пораньше. Просто случайность. Эту часть города он знает лучше нас.
– Если он поехал встречать груз, то мог отправиться в аэропорт или на вокзал.
– Но мы даже не знаем, что это за груз, – возразил Отто. – Это вполне могла быть какая-то небольшая коробочка, которую можно спрятать в кармане. Например, какие-нибудь древнегреческие украшения.
– Тоже верно… Вряд ли он уедет куда-нибудь из города, так или иначе вернется домой. Сделаем вот что, давай повернем к его дому и подождем его там.
Ожидание затянулось на два с половиной часа. За это время Гельмут успел сходить в ближайший ресторан и отведать венского шницеля с жареной картошкой, а Цайнер выкурить полпачки сигарет.
Черная длинная «Тойота» выехала из соседнего переулка и припарковалась у самого подъезда. Алекс Шрайбер в этот раз был не один: на переднем пассажирском кресле сидела Лиони.
– Когда она успела к нему подсесть?
– Где-то с час назад. Я тут звонил на ее домашний телефон, она была у себя.
– За ней тоже стоило бы установить наблюдение.
Дверь седана отворилась, и из салона поспешно вышел Шрайбер, за ним, немного поотстав, вышла Лиони, слегка покачивая ярко-красной небольшой сумочкой. Подождав подругу, Алекс подхватил ее под руку, после чего они энергично направились к дому, о чем-то оживленно переговариваясь. Мягко освободившись от женской руки, Шрайбер достал из кармана ключ и отомкнул дверь, пропустив вперед себя женщину.
Подождав несколько минут, Гельмут произнес:
– Выходим. Посмотрим, что у них там в салоне. Ты сканировал сигнал охраны?
– Да, – довольно ответил Отто, – я уже снял машину с сигнализации.
– Отлично. Постоишь у подъездной двери, мало ли чего.
Открыв разблокированную дверь, Гельмут юркнул в салон. На переднем сиденье ничего такого, что могло бы вызвать интерес: распечатанная пачка сигарет, зажигалка, три газеты, лежавшие аккуратной стопкой. В отсеке для перчаток хранился кожаный футляр из-под очков, небольшая книжка в мягком переплете…
Ничего стоящего!
Заглянув на задние сиденья, он увидел на полу рамы, завернутые в плотную темную бумагу. Вытащив нож, аккуратно разрезал бумагу и невольно сглотнул: с полотна, нарисованного потемневшими масляными красками, на него смотрели грустные глаза старика. На самой макушке небольшая черная шапочка, какую в Италии в эпоху раннего Возрождения носили служащие. Этот человек мог быть нотариусом или служить во дворце герцога. Печальный взгляд устремлен не вперед, где его ожидает зритель грядущих столетий, а назад, во времена его молодости, когда он был полон самых честолюбивых планов. Вот только грусть, застывшая в глазах, свидетельствовала о том, что этим замыслам не суждено было исполниться.
Полотно было из коллекции Феоктистова и принадлежало кисти Боттичелли, под незамысловатым названием «Портрет старика».
Вынырнув из салона, Гельмут снова поставил машину на сигнализацию и неторопливо, стараясь не привлекать к себе внимания, зашагал к своему автомобилю.
– Что там? – нетерпеливо спросил Цайнер, когда напарник разместился на водительском кресле.
– Все так, как мы и предполагали. В салоне две картины, одна из них принадлежит Боттичелли. Та самая, что была украдена у Феоктистова. Сегодня же получу ордер, и проведем тщательный обыск в квартирах этой парочки. – Покачав головой, Гельмут добавил: – А вообще, с их стороны крайне легкомысленно держать в автомобиле картины стоимостью десять миллионов долларов. Поехали! – завел он двигатель. – У нас еще масса дел.
Глава 17
Важная встреча, или Клиент из Греции
Прокурор, немолодой человек с благородной сединой, оказался невероятно любезным. Выслушав короткий рассказ о подозрительной паре, немедленно выписал ордер, предупредив:
– Только вы там как-нибудь поаккуратнее, чтобы не возникло жалоб. Не хотелось бы мне разбираться еще и с этим.
Через сорок минут в сопровождении группы из трех человек Гельмут Пельц позвонил в квартиру Шрайбера. Дверь открылась практически сразу, как будто хозяин дожидался визита полиции. Он был одет в нарядный синий костюм, из нагрудного кармашка пиджака кокетливо выглядывал белый платок. Увидев на пороге мужчин с мрачноватыми лицами, удивленно спросил:
– Господа, вы к кому?
– К вам, господин Шрайбер. Мы из криминальной полиции, – показал Пельц заготовленный значок. – А вот это постановление на обыск в вашей квартире, – развернул он лист бумаги. – Ознакомьтесь.
– Господа, это просто какое-то недоразумение, – опешил Шрайбер.
– Позвольте пройти, – настойчиво проговорил Гельмут.
– К чему все это? – невольно отступил в глубину коридора Алекс под строгим взглядом инспектора. – Тут определенно какая-то ошибка. Я законопослушный гражданин, это вам подтвердит кто угодно!
– Вот мы и разберемся. Если вы ни в чем не виноваты, то вам нечего беспокоиться.
– Знаете, у меня сейчас очень важная встреча, мне бы не хотелось опаздывать…
Полицейские, стуча каблуками, уже прошли в комнату и принялись по-хозяйски осматривать полотна, развешанные на стенах. Процедура для них вполне обычная. У каждого за плечами были десятки проведенных обысков, а потому сегодняшний день воспринимался как рутина. Они мысленно разбивали комнаты на квадраты и определяли объем возможной работы. Получалось немало. Отто Цайнер, позвонив в соседнюю дверь, уговорил молодого мужчину и пожилую женщину быть понятыми, проводил их в квартиру и любезно рассадил на стулья.
Гельмут Пельц зашагал в зал, следом покорно двигался хозяин квартиры. Неожиданно остановившись, инспектор повернулся к изрядно перепуганному Шрайберу:
– Значит, говорите, торопитесь?
– Конечно, даже очень! – с воодушевлением ответил хозяин дома, цепляясь за последнюю надежду.
– Что ж, могу вам посодействовать, если для вас эта встреча очень важна. – На лице Пельца отразилось неподдельное участие.
– Разумеется, важна, вы даже не представляете насколько! – воскликнул Алекс. – Я буду вам очень благодарен. – И уже тише, с некоторым значением, добавил: – У меня весьма влиятельные клиенты.
Полицейские разбрелись по комнатам. В зале громко стукнула дверца застекленного шкафа, кто-то осматривал его содержание. Из спальни донесся какой-то скрежет – это Отто Цайнер отодвигал тяжелую кровать из орехового дерева. Хозяин квартиры лишь неприязненно морщился при всяком издаваемом звуке, словно каждый из них доставлял ему физическое страдание.
– Среди них имеются весьма высокопоставленные особы, – заговорщицким тоном продолжал Шрайбер. – Даже из министерства внутренних дел.
– Весьма любопытно… Пожалуйста, покажите мне все антикварные вещи и произведения искусства, попавшие к вам преступным путем.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – побелел Алекс.
– Я говорю о картине Боттичелли «Портрет старика».
– Я не знаю такой картины.
– Она была украдена у русского коллекционера Феоктистова. Ответьте мне сразу: у вас много криминальных картин?
– Я – бизнесмен! У меня солидная репутация, я работаю с серьезными клиентами. Вряд ли они стали бы обращаться ко мне, если бы я имел дело с уголовными элементами.
– Тогда ответьте мне: кто ваши поставщики?
– Эти люди не имеют к криминалу никакого отношения. Я не могу их назвать.
– Вижу, наша беседа не получается… Придется поговорить с вами в другом месте. Продолжайте обыск! – обратился Гельмут к полицейским.
Подошел Отто Цайбер, в руках он держал картину Боттичелли «Портрет старика».
– Где вы ее нашли?
– В спальной комнате, под кроватью. Под полом был тайник, вот она в нем и лежала. Там есть еще несколько картин.
– Что вы на это скажете?
– Мне нечего добавить, я уже все сказал. Уверяю, у вас будут серьезные неприятности.
– Вы даже не представляете, сколько раз мне приходилось это слышать, – усмехнулся Пельц.
