— Дура… — процедил сквозь зубы Анашин. — Разуй глаза…
— Молчите, — строго оборвал его Савельев.
И стал заполнять протокол опознания.
Девушка отошла к дивану, где сидели сосредоточенные, серьёзные Виталий, Кучанский и ещё двое мужчин — понятых, случайные люди, жильцы соседнего дома. Один из них встал, уступая ей место. Но она, всхлипнув, махнула рукой и торопливо достала из сумки платочек.
А потом Виталий поехал к Лучининой.
— Да, — сказала Ольга Андреевна. — Все так и было в тот вечер. Он взял только одну удочку и сказал, что ему надо подумать. Но мне показалось…
— Это сейчас неважно, — мягко перебил её Виталий. — Сейчас самое важное — факты. Он больше ничего не сказал?
— Нет, — она грустно покачала головой. — Мы очень мало с ним говорили в последние дни.
— Как он был одет, когда ушёл?
— Плащ, коричневый, «болонья». Кепка… я забыла, какая кепка, — вдруг с отчаянием произнесла она.
— Неважно. Что ещё?
— Ещё? — переспросила Лучинина. — Ещё сапоги.
— Сапоги ведь стоят в передней?
— Это другие.
— В котором часу он ушёл?
— Уже смеркалось. Часов в девять, наверное, или в десять.
— А приехал домой с работы когда?
— Около семи. Это для него очень рано. Но была пятница. Поэтому.
— Вы случайно не заметили, он приехал или пришёл?
— Заметила. Я стояла на балконе и… ждала его все-таки, — Ольга Андреевна проглотила подступивший к горлу комок.
Виталий подумал: «Сколько страданий может вынести человек, даже самый крепкий? Есть ведь, наверное, предел?»
— Он приехал на машине, — тихо продолжала Лучинина, разглаживая складки скатерти на столе. — Его привёз этот мальчишка…
Она прикусила губу.
— Спасибо, Ольга Андреевна, — тоже тихо сказал Виталий. — Все. Я пойду. Вы не беспокойтесь.
Но она проводила его до двери.
Следующий день был воскресенье.
— Есть предложение, — сказал Виталий за завтраком. — Пойдём к реке, на мост, — и задумчиво прибавил, глядя куда-то в пространство. — Там, видно, неплохо думается, если Женька туда ходил.
— Принято, — сказал Игорь.
Они вышли на залитую солнцем, но ещё по-утреннему прохладную и безлюдную улицу и двинулись в сторону реки.
Воскресный город ещё только просыпался.
На небольшой, пустынной площади, возле горсовета, друзьям отдал честь дежурный милиционер. Видно, узнал. Потом их обогнал белый новенький «Москвич».
Потемневшие от времени двух — и трёхэтажные каменные дома с бесконечными вывесками на фасадах уже привычно сменились деревянными, маленькими, отгородившимися от улицы низенькими заборами, зеленой стеной кустарника и фруктовых деревьев. Яблони в этот год бурно плодоносили, тяжёлые ветви их свешивались чуть не до земли, и хозяева подпирали их палками.
Улица незаметно взбиралась в гору.
Друзья шли молча. Виталий сосал свою трубку. И! каждый знал, о чем думает другой. В белых рубашках, без галстуков, они чем-то неуловимо были схожи между собой — высокий, лёгкий, светловолосый Виталий и коренастый, смуглый неторопливый Игорь, старший лейтенант и капитан, оперативные работники милиции, сыщики, как говорили в старину. Глядя на них со стороны, трудно было это предположить. Инженеры, спортсмены, журналисты — это пожалуйста, Но сыщики…
Река открылась внезапно — широкая, спокойная, искрящаяся на солнце. И тропинки, весело петляя, устремились к ней по широкому откосу. Возле густых ив, недалеко от берега, стоял белый «Москвич». Оттуда, с реки, доносились чьи-то возгласы, смех, плеск воды.
Виталий и Игорь сбежали по откосу и двинулись вдоль густых зарослей ив и кустарников.
— Купаются, — завистливо сказал Виталий, поравнявшись с машиной, — им, конечно, хорошо…
На старом, потемневшем от времени мосту было безлюдно и тихо. Внизу еле слышно плескала вода, сквозь её прозрачную, чуть рябоватую поверхность было видно далёкое дно, тяжёлые камни, освещённые солнцем, стайки рыбёшек между ними.
— Сильное здесь течение, — заметил Виталий, облокотившись на перила и вглядываясь в водяные струи под мостом.
— Да, серьёзная река, — кивнул Игорь.
— По мосту Женька ходил один, — задумчиво сказал Виталий, — Это точно. Куда же делся Анашин?..
— М-да, — неопределённо буркнул. Игорь, закуривая.
Он бросил пустой коробок и стал смотреть, как его подхватило течение и, кружа, вынесло из-под моста.
— Где ж твоя зажигалка? — спросил Виталий.
— Потерял, — досадливо ответил Игорь, — Когда возился с этим чёртом Анашиным. Хорошая была зажигалка…
Он ещё больше перегнулся через перила и стал рассматривать чёрные, мокрые, заросшие мохом опоры моста.
— И вообще, — продолжал рассуждать Виталий, — зачем ему был нужен этот Анашин? Непонятно… Если собрался на рыбалку, должен был ехать в Пожарово. А тут какая рыбалка? И при чем тогда Анашин?..
Пока он говорил, Игорь перелез через перила и, уцепившись руками за настил моста, повис над рекой, потом ловко обхватил ногами толстую опору и соскользнул по ней чуть не к самой воде.
— Ты чего это? — удивлённо спросил Виталий, перегибаясь через перила.
— Тут была цепью привязана какая-то лодка, — глухо ответил Игорь, внимательно разглядывая соседнюю опору. — Её здорово рвало течением…
— Цепью?! А ну…
Виталий спустился вниз.
Потом, когда, они выбрались снова на мост и отряхивали мокрые, перепачканные брюки, Виталий, слегка запыхавшись, спросил:
— Как думаешь, эксперт сможет установить, та это цепь или не та? Отпечатки ведь очень ясные?
— Во всяком случае, надо попробовать, — рассудительно ответил Игорь. — Думаю, можно. А пока едем в Пожарово. Сейчас же. Мы и так с этим делом задержались.
— А ордер?
— Потревожим товарища прокурора, — усмехнулся Игорь. — И товарища эксперта тоже. Как её зовут, я забыл?
— Оксана Владимировна. Капитан милиции и почтённая мать семейства. В воскресенье даже неудобно тревожить.
— Ничего. Сейчас важно не второе её качество, а первое. И тут она, бедная, ко всему уже, наверное, привыкла. Пошли.
— Пошли, — энергично подхватил Виталий.. — Углова надо будет прихватить. А понятые найдутся, на месте. Вот только как быть с ней? — он покосился на заинтересовавшую их опору. — Если, бы её выпилить…
— Ты что, рехнулся? — сердито спросил Игорь. — Придётся экспертам повозиться на месте.
— Ну, завтра мы дадим бой, — усмехнулся Виталий.
Они чуть не бегом вернулись в город.
…Однако бой грянул только через два дня. Собственно, это даже не было боем. Как выразился потом Виталий: «такие боя не принимают, чуть что, они просто уползают и ждут своего часа».
В кабинет к Кучанскому вошли все вместе: Игорь, Виталий и Томилин. Там ещё никого, кроме хозяина, не было. Кучанский пожал руку каждому и сказал:
— Присаживайтесь. Устроим небольшое совещание. Дело серьёзное. Сейчас подойдут…
Кучанский не успел кончить. В кабинет шумно, по-хозяйски вошёл Раскатов, а за ним Савельев.
— Здравствуйте, товарищи, — зычно произнёс Раскатов, пожимая всем руки, потом, крякнув, опустился на диван. — Ну что ж, начнём, Андрей Михайлович?
— Сейчас, — ответил Кучанский, берясь за телефон.
Последним вошёл Роговицын, даже не вошёл, а как-то совсем неслышно проскользнул в дверь, так, что Виталий в первый момент его даже не заметил.
— Здравствуйте, уважаемый коллега, — произнёс над его ухом Роговицын, протягивая маленькую, сухую руку.
При этом он не улыбнулся. Узкое, морщинистое его лицо с ввалившимися щеками было неразличимо в подробностях, только блестели стекла очков в толстой оправе, и сквозь них нельзя было уловить выражение глаз. Потом щуплая его фигура в сером костюме сразу метнулась куда-то, и Роговицын опустился на стул в углу кабинета.
— Начнём, — сказал Кучанский и повернулся к Игорю. — Прошу, товарищ Откаленко, доложите нам материалы по делу.
Игорь поднялся, держа в руках папку с бумагами.
Говорил он медленно, веско, взвешивая каждое слово.
— …Вот результаты последних экспертиз, — сказал он наконец. — Биологической, по исследованию пятен в лодке. Ещё одной биологической, по исследованию пятен на одежде подозреваемого, изъятой в доме его брата в Пожарове. Последняя экспертиза оказалась очень сложной. Пятна были тщательно замыты. Но при обработке люминолом они ярко засветились в темноте, — Игорь положил на стол перед Кучанским акты экспертиз и продолжал, перебирая бумаги: — Вот протокол опознания, протокол нового допроса Носова. Вот акт трассологической экспертизы следов лодочной цепи. Эксперты и тут провели большую работу, надо признать.
— Что бы мы вообще без них делали, — вставил Виталий.
— Шагу без них не ступишь. Вот так, — веско добавил Раскатов, словно осуждая кого-то.
