— Ты все еще должен мне девятнадцать крон, — сказал, улыбнувшись, продавец.
— За что?
— Летом меня разбудили как-то в шесть утра, потому что полиции нужна была карта Доминиканской республики. Полицейский, который пришел за ней, заплатил 100 крон. А стоила она сто девятнадцать.
Валландер полез в карман куртки за кошельком. Продавец остановил его.
— Да ладно, — сказал он. — Я пошутил.
— Стихи Хольгера Эриксона, — начал Валландер. — Он издавал их за свой счет. Кто их читал?
— Он, конечно, был всего лишь дилетант, — сказал продавец. — Но писал неплохо. Проблема, видимо, в том, что писал он только о птицах. Вернее, это единственное, о чем он мог писать хорошо. Другие темы никогда ему не давались.
— Кто покупал его книги?
— Особым спросом в моем магазине они не пользовались. Доходов такая сельская писанина чаще всего, разумеется, не приносит. Но она по-своему важна.
— Кто покупал их?
— Не знаю, честно говоря. Может, какой турист, забредший в Сконе? Вообще его стихами вполне могли заинтересоваться любители птиц. Еще, может, собиратели сельской литературы.
— Птицы, — произнес Валландер. — Значит, он никогда не писал ничего такого, что могло вызвать недовольство людей?
— Конечно, нет, — удивленно ответил продавец. — А разве кто-то утверждает обратное?
— Нет, я просто спросил, — сказал Валландер.
Валландер вышел из магазина и стал подниматься к участку.
Войдя в комнату заседаний и сев на свое обычное место, он прежде всего надел себе на нос очки. Никто ничего не сказал, хотя все заметно повеселели.
— Кого нет? — спросил он.
— Сведберга, — ответила Анн-Бритт Хёглунд. — Я не знаю, где он.
Она не успела договорить, как дверь распахнулась, и в комнату вошел Сведберг. Валландер сразу понял: что-то случилось.
— Я нашел госпожу Свенсон, — сказал он. — Последнюю клиентку Ёсты Рунфельдта. Если все действительно так, как мы думаем.
— Отлично, — произнес Валландер, с нетерпением ожидая продолжения.
— Я подумал: а что, если она заходила к нему в магазин. И захватил с собой снимок, который мы проявили. Ванья Андерсон вспомнила, что как-то на столе в дальней комнате видела фотографию этого же человека. Еще она сказала, что раза два в магазин приходила дама, назвавшаяся Свенсон. Один раз она купила цветы, которые нужно было кому-то послать. Остальное очень просто. Ее адрес и телефон были записаны в магазине. Она живет в Сёвестаде на Бюабексвеген. Я поехал к ней. У нее небольшой сад — она выращивает фрукты и овощи на продажу. Я захватил с собой фотографию и рассказал все как есть: что по нашим предположениям Ёста Рунфельдт был нанят ею как частный детектив. Она сразу же все подтвердила.
— Отлично, — повторил Валландер. — Что она еще сказала?
— Я больше ничего не спрашивал. Она была занята: в доме работали плотники, и я решил, что лучше вместе подготовить для нее вопросы.
— Сегодня же поедем к ней, — сказал Валландер. — Давайте побыстрее закончим это совещание.
Они просидели еще минут тридцать. Вошла Лиза Хольгерсон и молча села. Валландер докладывал о своей поездке в Эльмхульт. В конце он прямо сказал: нельзя исключать возможности, что Ёста Рунфельдт убил свою жену. Получив копию этого дела, нужно решать, как действовать дальше.
Когда Валландер закончил, все молчали. Понимая, что он, возможно, прав, никто толком не знал, к чему это может их привести.
— Эта поездка была важной, — спустя некоторое время сказал Валландер. — Думаю, полезной окажется и поездка в Свенставик.
— С заездом в Евле, — добавила Анн-Бритт Хёглунд. — Не знаю, что это даст, но я попросила одного хорошего знакомого из Стокгольма купить мне в специализированном книжном магазине несколько номеров газеты «Терминатор». Сегодня я их получила.
— Что это за газета? — спросил Валландер, который знал о ней только понаслышке.
— Она выходит в США, — ответила она. — Это, можно сказать, плохо замаскированная газета для тех, кто ищет работу наемника, телохранителя или солдата. Малоприятное издание. Кроме всего прочего, с расистской ориентацией. Но я нашла в ней небезынтересное для нас объявление. Человек из Евле предлагает свою помощь в поиске работы тем, кто, как он выражается, «хочет сражаться и свободен от предрассудков». Я позвонила нашим коллегам в Евле. Они знают, кто это, но никогда не имели с ним дела. Они полагают, что в Швеции у него хорошие контакты с бывшими наемниками.
— Это важно, — сказал Валландер. — С ним мы обязательно должны связаться. Думаю, можно объединить эти две поездки.
— Я посмотрела на карте, — продолжила она. — Можно лететь до Эстерсунда, а там взять напрокат машину. Или прибегнуть к помощи тамошних полицейских.
Валландер закрыл свою тетрадь.
— Проследи, чтобы мне все подготовили для поездки. Если можно, я бы поехал завтра.
— Ты не забыл, что завтра суббота? — спросил Мартинсон.
— Те, к кому я еду, примут меня и в субботу, — ответил Валландер. — Мы не можем тратить время впустую. Давайте расходиться. Кто едет со мной в Сёвестад?
Перед тем, как кто-нибудь успел ответить, Лиза Хольгерсон постучала карандашом по столу.
— Одну минуту, — сказала она. — Не знаю, насколько вы в курсе, но в городе собираются люди, чтобы создать общенациональную организацию народных дружин. Думаю, было бы неплохо как можно скорее обсудить, какова наша позиция в этом вопросе.
— Государственное полицейское управление распространило огромное количество циркуляров касательно так называемых народных дружин, — сказал Валландер. — Думаю, им небезызвестно однозначное отношение закона к частному правосудию.
— Конечно, небезызвестно, — ответила она. — Но у меня есть предчувствие, что что-то происходит. Я боюсь, скоро они пристрелят какого-нибудь вора, а потом станут друг друга выгораживать.
Валландер знал, что она права. Но в данный момент он не мог думать ни о чем, кроме расследования этого двойного убийства.
— И все же давайте отложим это до понедельника, — сказал он. — Я согласен, что это важно. Вопрос имеет решающее значение для будущего, если мы не хотим, чтобы вокруг бегали люди, играющие в полицейских. Давайте обсудим это на совещании в понедельник.
Лиза Хольгерсон согласилась, и они разошлись, решив, что в Сёвестад с Валландером поедут Анн-Бритт Хёглунд и Сведберг. Когда они выходили, было уже шесть. Погода испортилась, и вечером или ночью мог начаться дождь. Они поехали на машине Анн-Бритт Хёглунд. Валландер сел сзади. Ему вдруг пришло в голову, что от него все еще пахнет кошками Якоба Хословски.
— Мария Свенсон, — сказал Сведберг. — Тридцать шесть лет. Она держит небольшой сад в Сёвестаде. Если я правильно понял, она торгует только экологически чистыми овощами и фруктами.
— Ты не спросил ее, зачем она обращалась к Рунфельдту?
— Нет. Я уехал сразу, как только подтвердилось, что они знакомы.
— Да, очень любопытно, — сказал Валландер. — За все годы моей работы в полиции я ни разу не встречал человека, обращавшегося к помощи частного детектива.
— На фотографии изображен мужчина, — сказала Анн-Бритт Хёглунд. — Она замужем?
— Я рассказал все, что знал, — ответил Сведберг. — Теперь вам известно столько же, сколько и мне.
— Вернее, неизвестно, — уточнил Валландер. — Ведь мы почти ничего не знаем.
Через минут двадцать они приехали в Сёвестад. Однажды много лет назад Валландер снимал там повешенного. Он запомнил это дело, так как тогда впервые столкнулся с самоубийством и не любил вспоминать о нем.
Сведберг затормозил у дома, к которому были пристроены теплица и магазин с вывеской «Овощи г-жи Свенсон». Они вышли из машины.
— Она живет в этом доме, — сказал Сведберг. — Наверное, магазин сегодня уже закрыт.
— Цветочный и овощной магазин, — сказал Валландер. — Это что-нибудь значит? Или случайное совпадение?
Он не рассчитывал услышать ответ на свой вопрос. Ему никто и не ответил. Когда они по дорожке, посыпанной гравием, почти дошли до дома, дверь открылась.
— Это Мария Свенсон, — сказал Сведберг. — Она ждала нас.
На крыльце стояла женщина в джинсах и белой рубашке и в деревянных сабо на ногах. В ее внешности было что-то неопределенное. Он отметил, что она совсем не накрашена. Сведберг представил их. Мария Свенсон пригласила войти. Они сели в гостиной. У Валландера в голове промелькнуло, что даже сам дом какой-то неопределенный. Как будто ей было совершенно все равно, как она живет.
— Хотите кофе? — предложила Мария Свенсон.
Они отказались.
— Как вы уже поняли, мы хотим получше разузнать о ваших отношениях с Ёстой Рунфельдтом.
Она удивленно на него посмотрела.
— Наших отношениях?
