Он устало помасссировал лоб.
— Гребаный Джей. Это он во всем виноват. Зачем ему понадобилось звонить Бритт Шелли? Глупее и не придумаешь!
— Хватит ныть, Джордж, — прошипела Миранда, злобно глядя на него. — Мы должны что-то предпринять. Я не стану выгребать твое дерьмо.
— Ты сама увязла в этом по самые уши! — выкрикнул он. — И твой дорогой папочка тоже.
Ее лицо окаменело, голос зазвучал резко.
— О чем это ты говоришь? В чем этом мы увязли?
— Послушай, Миранда, — вкрадчиво сказал Джордж. — Ведь на самом деле ты не хочешь, чтобы я раскрыл карты? А ты, Лес?
Вместо ответа Миранда подошла к отцу, и они встали перед Джорджем плечом к плечу, как в день их свадьбы в церкви Святого Филиппа. В тот день присутствовали все влиятельные лица города. Дюжина подружек невесты. Цветы доставляли грузовиками. Миранда была в платье от известного модельера, стоившем больше, чем большинство людей зарабатывает за год.
Перед алтарем Лес вручил ее Джорджу, ее жениху, ее мужу, ее спутнику жизни. Но это был лишь символический жест. Джордж быстро понял, каков его статус в семейной структуре. В этом трио он всегда будет лишним.
— Разберись с этой проблемой, Джордж. Немедленно и на сей раз навсегда, — сказал Лес.
— И как я должен это сделать, черт побери?
— Придумай, — сказала Миранда, вскидывая голову.
Для двоих мужчин, откликавшихся на фамилии Смит и Джонсон, это был долгий и томительный день. Они рано поужинали в закусочной, предлагающей неограниченные овощные закуски и бесплатный яблочный пирог. Двое аккуратно подстриженных, мирно беседующих мужчин не привлекали к себе внимания, и никто не вспомнит о них, как только они покинут заведение.
Накануне они получили хорошую взбучку за то, что после похорон потеряли из виду Рейли Гэннона, а ведь это был прекрасный шанс разделаться и с ним, и с Бритт Шелли, уже дважды избежавшей смерти.
— Она никак не могла выбраться из той машины, — сказал Джонсон, когда они узнали, что девица жива и, похоже, прекрасно себя чувствует.
— Но, как видите, выбралась, — злобно ответил их наниматель и добавил, что, будь они посмекалистее, Гэннон привел бы их к журналистке, и они смогли бы разделаться с обоими, забрать свои деньги и исчезнуть.
Они стоически восприняли эту выволочку, понимая, что заслужили ее. Они поиграли с журналисткой в кошки-мышки на темной проселочной дороге, но убить ее, столкнув машину в воду, не смогли. Их отчасти оправдывало лишь то, что наниматель сам предложил перехватить женщину на дороге и обставить ее смерть как самоубийство.
В настоящий момент никто не знал, где затаились Гэннон и Бритт Шелли. Чарлстон — небольшой город, но найти в нем кого-то не так-то легко. К тому же большинство его населения раскатывает на серых седанах. На номера не стоит и внимания обращать — Гэннону хватило ума сменить их.
— Надо было поставить маячок на машину, пока он торчал в часовне, — заметил Смит, отрезая кусок говяжьего филе с кровью.
— Слишком много народа там крутилось. Опоздавшие. Водители. Сотрудники похоронного бюро.
Они уже знали о визите Рейли и Бритт в дом Уикема.
— Думаешь, Гэннон действительно вооружен, или Уикем струхнул? — спросил Смит, тщательно пережевывая мясо.
— Судя по тому, что нам говорили об Уикеме, струхнул.
— Но Гэннон вооружен?
— Лучше считать, что да.
— Думаешь, он умеет стрелять?
— Какая разница? Мы умеем.
Когда зазвонил сотовый, Джонсон самоуверенно улыбнулся напарнику и коротко ответил:
— Слушаю. — И замолчал на целую минуту. — Понял. — Он захлопнул крышку телефона и сказал Смиту: — Представление начинается.
Паранойя Рейли оказалась заразительной.
Бритт не спорила, когда он предложил сменить местонахождение. После звонка судье Меллорс они вернулись в мотель лишь для того, чтобы собрать вещи. Это заняло меньше десяти минут. Рейли проехал Чарлстон, пересек реку Купер и только через несколько километров нашел подходящий мотель, расположенный в парке, с отдельными домиками, расположенными вдоль берега красивого водоема.
Рейли зарегистрировал их под вымышленными именами, заплатил наличными за пару дней и припарковал седан за домиком.
— Я попросил именно этот номер. Легко подъехать, легко уехать, — сказал он, ведя Бритт в новое жилище, обставленное почти так же, как предыдущее, но выглядевшее симпатичнее и новее. Они наглухо задернули шторы, и Рейли регулярно выглядывал в щелку проверить, нет ли кого подозрительного у их двери.
— Судья сказала, когда перезвонить?
— Ей нужно несколько часов. Потом я съезжу, поищу телефон-автомат.
— Как вы думаете, какое решение примет Фордайс?
Убивая время, Рейли валялся на широкой кровати, подсунув под голову плоские подушки и прикрывая лоб рукой. Бритт сидела, откинувшись на локти, на соседней кровати.
— Я не знаю. Кэнди — моя последняя надежда. Я здорово надавил на нее, воззвал к ее долгу, вере в правосудие. Манипуляция чистейшей воды, но она все-таки пообещала хотя бы попытаться уговорить Фордайса.
— Может, вы были слишком откровенны?
Не опуская руку, он покосился на Бритт.
— Я имела в виду, может, не стоило говорить ей, что вы подозреваете генпрокурора в совершении нескольких преступлений. Может, следовало сочинить что-нибудь.
— Может, надо было подозвать к телефону вас? Сочинительство — ваш конек.
— Правильнее сказать — дипломатия.
— Правильнее сказать — вранье.
Бритт разочарованно вздохнула:
— Боже, вы опять за свое.
— Кэнди назвала меня упрямым.
— Неважно, как это называть, но вы не умеете прощать. Наверное, поэтому Холли… — Бритт осеклась, затем пробормотала: — Ладно, забудьте.
— Ну, нет. — Рейли повернулся на бок, оперся на локоть. — Вы открыли эту банку с червями. Наверное, поэтому Холли что?
Бритт смотрела на него с любопытством и настороженностью. Кто знает, как он отреагирует.
— Возможно, она не вернулась к вам из-за вашего неумения прощать.
— Подразумевается, после того, как она переспала с Джеем. После того, как он бросил ее ради очередной красотки.
— Если бы она приползла к вам, полная искреннего раскаяния, разве вы смогли бы возобновить отношения?
— После случая с Сузи Монро не мне осуждать неверность, ведь так? На интеллектуальном уровне я простил бы. Но нет, я не принял бы ее обратно.
— Потому что она переметнулась к Джею.
— Потому что она переметнулась к нему так легко. Она знала, какой он легкомысленный, эгоистичный. Мы говорили о его недостатках. Даже смеялись над тем, что он превратил самовлюбленность в искусство. И все же она предпочла его.
Бритт хотела было сменить тему, но любопытство возобладало.
— Но вы в какой-то мере…
— Что я?
— Оттолкнули ее. Разве нет? Когда вы согласились с ее предложением прервать отношения на неопределенное время, вы испытывали ее любовь и преданность?
— Может быть. — Он снова плюхнулся на спину. — Может, это и было испытание, но она его не прошла. Вы сказали, что я не боролся за нее, но и она не боролась за меня.
— Тогда почему вы все-таки попытались связаться с ней через пару лет?
Он горько рассмеялся.
— Хороший вопрос, мисс Шелли. Я сам себя спрашивал об этом тысячи раз. Мало мне было несчастий? Самобичевание? Любопытство? Одиночество? Наверное, все вместе.
В любом случае я очень расстроился, когда услышал, что она замужем и ждет ребенка. Не из ревности. Я уже не любил ее, хотя обрадовался, узнав, что она справилась с предательством Джея.
— Тогда почему вы расстроились?
— Потому что ее новообретенное счастье подчеркнуло ничтожность моей нынешней жизни. Я пришел в ярость. Она, Джей, Фордайс — все они преуспевают. Сузи Монро была почти незаметным препятствием на их ровном пути. Они проехали по ней и понеслись дальше, а я застрял и не смог ничего сделать.
— Вы могли уехать в другой город, поступить в пожарную команду и…
— И мне бы сказали: «Спасибо, до свидания». Стоило им связаться с моим прежним местом работы, меня тут же уволили бы по личностным характеристикам.
— Вы могли бы заняться чем-нибудь другим.
— Я хотел стать пожарным. Я потратил на это долгие годы. Только это я хотел делать и умел делать хорошо. Но самое главное: я хотел разобраться в этой страшной истории.
— Судья Меллорс была права. Вы упрямы. — Бритт сказала это в шутку, но Рейли даже не улыбнулся, видимо, принял ее слова за очередной критический выпад в свой адрес. Несколько минут они молчали. Рейли заговорил первым:
— Кэнди думает, что все дело в Сузи Монро, в Холли и Джее. Она сказала, что бесполезно таить злобу на Джея, потому что невозможно примириться с мертвецом.
