— Она права. Вы сказали мне, что все последние пять лет планировали план мести.
— Да, но теперь причина не в этом.
— А в чем?
— В семи жертвах. Восьми, если считать Сузи.
Рейли все еще таращился в потолок, поэтому Бритт видела лишь его профиль, но тон его голоса изменился.
— Эти люди, Бритт, были убиты. Никто не знает о том, что убийца или убийцы остались безнаказанными. Никто даже не подозревает об этом. Называйте меня как угодно — непреклонным, упрямым, пожалуйста. Я не прощу и не отступлюсь потому, что даже Кливленд Джоунз, неисправимый, по общему мнению, преступник, заслуживал справедливости.
— Вы принимаете это очень близко к сердцу.
Рейли повернулся и посмотрел на нее, пожал плечами.
— Близко к сердцу? Да, пожалуй. Я уже говорил вам, что с детства мечтал стать пожарным, спасать жизни людей, их имущество, наказывать поджигателей, я хотел посвятить этому всю свою жизнь. Идеалистично. Даже самонадеянно. Но это правда.
— Многие маленькие мальчики хотят стать пожарными, чтобы кататься на пожарной машине.
— Ну, этот момент тоже присутствовал, — признал Рейли с ухмылкой. — Не говоря уж о классном снаряжении и о том, как здорово по тревоге скользить вниз, в гараж, по шесту или просто шататься по пожарному депо. Настоящая мужская работа, настоящая мужская дружба…
Они обменялись улыбками.
— Какой случай из вашей пожарной практики запомнился вам больше всего?
Он ответил мгновенно:
— Я спас мужчину, застрявшего в покореженном автомобиле.
— Расскажите мне.
— Когда мы приехали, он кричал, бился в истерике хотя пострадал не очень сильно. Я успокоил его, сказал, что мы его обязательно вытащим и все будет хорошо. Полчаса спустя он уже ехал в больницу в машине «Скорой помощи», немного потрепанный, но живой.
— Хорошая история со счастливым концом.
Рейли покосился на нее и снова уставился в потолок.
— Не совсем. Когда мы отправили его в больницу, нам пришлось вернуться и вырезать из изуродованной машины его четырехлетнего сына. Тельце было зажато под двигателем, и, когда мы попытались вытащить его… — Рейли умолк, собрался с духом и продолжил: — Оно развалилось… на куски. — Он снова умолк, откашлялся. — Понимаете, отец взял его с собой в супермаркет. Когда они, возвращаясь, подошли в машине, мальчик не захотел садиться в детское кресло, разревелся. Папаша растерялся: ребенок рыдал, все, кто был на стоянке, таращились на него.
В конце концов он разрешил мальчику сесть на переднее сиденье. В конце концов, дом совсем рядом, и ведь всего один раз. Но какой-то грузовик рванул на красный свет и протаранил их автомобиль. — Через несколько секунд Рейли добавил: — Тому парнишке было бы сейчас лет одиннадцать-двенадцать. Его отец, наверное, тоже часто об этом думает.
— У вас было много таких случаев? — через некоторое время спросила Бритт.
— Нет. Слава богу. Но вы спросили о том, что запомнилось больше всего. Вот оно. Пока. — Он снова повернулся к ней. — А у вас?
— У меня?
— Вы ведь тоже воспринимаете все, что связано с вашей работой, близко к сердцу?
— Да, — задумчиво и как-то неуверенно проговорила она.
Он, удивленный ее сомнениями, приподнял брови.
— «Я знаю, как звучит страсть, и это не она».
Рейли не отводил от нее глаз, и Бритт вспомнила алчные, сексуальные звуки, наполнившие его спальню позапрошлой ночью.
Она отвела взгляд и тихо спросила:
— Хотите узнать тайну, Рейли?
— Хм.
— Хотите? Но если я расскажу, мне придется вас убить.
Он улыбнулся.
— Шелли Бритт Хаген.
Он непонимающе смотрел на нее.
— Ну?
— Это мое настоящее имя. Но иногда я просто забываю, что не родилась Бритт Шелли, потому что выбрала этот псевдоним еще до того, как закончила колледж.
— Вам не придется меня убивать, чтобы сохранить тайну.
— Ну, эта не самая страшная.
— О! У вас есть еще страшнее?
— Угу.
— Ну, какой бы она ни была, я не выдам.
Рейли сказал это абсолютно серьезно. Она посмотрела ему в глаза.
— Не сомневаюсь.
Бритт подумала, что верность, вероятно, одна из самых сильных черт его характера. И с этой точки зрения, упрямство — достоинство, а не изъян. Если раскрыть ему тайну, он унесет ее с собой в могилу. Если он даст обещание, он его выполнит. Обязательство будет пожизненным. Он не изменит своей женщине.
Откровенно говоря, она считала Холли дурой. Как могла она усомниться — даже на мгновение — в том, что Рейли не контролировал себя, когда был с Сузи Монро. Его тело отзывалось, но мозг был отключен. Как сердце и душа. Если бы невеста действительно любила его, если бы хорошо его понимала, она приняла бы его объяснения без лишних колебаний.
Но ведь Бритт сама считала его виновным… Она безоговорочно поверила Джею, даже не попытавшись встретиться с Рейли и поговорить с ним. Его желание избежать камер и микрофонов она приняла за признание собственной вины и сделала следующий шаг: убедила в этом телеаудиторию.
Пять лет незаконченное расследование неотступно следовало за ним. Он каждый день думал о восьми убийствах, за которые никто не ответил. С печалью и стыдом Бритт признала, что в этом есть и ее вина.
— Простите, Рейли.
— За что?
— За мои пристрастные репортажи.
— Вы уже извинялись.
— Да, но тогда я еще не понимала, в какой ситуации нахожусь. Я больше думала о своей выгоде. Старалась выудить из вас побольше информации. Мечтала о новой, интересной теме, хотела узнать подробности. Но сейчас все изменилось. На этот раз я приношу самые искренние извинения.
— Это ваша тайна? — спросил он после короткой паузы.
— Нет. — Бритт легла на спину, тяжело вздохнула. — Вы знаете, я получала предложения от более крупных телекомпаний. Одно было даже от национальной телесети. Мне предлагали должность корреспондента субботних и воскресных новостей. Мое имя упоминалось бы в титрах в конце репортажа. Скромно, но хороший старт. Но я отвергала их.
— Почему?
— Боялась провала.
Бритт покосилась на Рейли и снова уставилась в потолок.
— Я назвала вас трусом, но правда состоит в том, что я сама трусиха. Я боюсь оставить свой маленький местный прудик, где я — крупная рыба. На более серьезном рынке сильная конкуренция. И требования более жесткие. А что, если я не оправдаю ожиданий? Что, если опозорюсь? Поэтому каждый раз, когда мой агент озвучивает очередное приглашение, я его отвергаю.
Я всегда нахожу разумную причину для отказа, но суть в том, что я боюсь отказаться от своего звездного статуса здесь. В любом другом месте может оказаться, что я на самой деле ничем не примечательная, средненькая журналистка, и что тогда?
Я никогда не рвалась в национальную телесеть, и меня это устраивало. Я независима и самодостаточна. Когда все хорошо, я говорю себе, что способна на большее. Но если жизнь даст сбой, если все пойдет вкривь и вкось, мне не на что и не на кого будет опереться. Мне никто не подставит плечо, чтобы я смогла набраться сил, снова встать на ноги и выкарабкаться из сложной ситуации. Это меня пугает.
Когда я была моложе, я могла позволить себе отступить на шаг-другой. Я часто переезжала, но риски всегда оправдывались. Сейчас я не так молода, лицо уже не юное. Мне есть что терять, и я не могу позволить себе серьезное поражение. Поэтому я не ставлю на кон свою карьеру. Остаюсь в комфортной зоне. — Бритт глубоко вздохнула и снова взглянула на Рейли, ожидая комментариев. Не дождалась. — Вот она. Моя тайна.
— Чушь.
— Что?
— Вы недооцениваете себя. — Рейли бысто опустил ноги с кровати и встал. В его голосе звенел гнев. — Во-первых, у вас еще вполне юное лицо. Можете показывать его где угодно и без труда станете звездой.
Отвернувшись, он подошел к окну, раздвинул занавески, выглянул на улицу, снова задернул их, обернулся.
— Во-вторых, ваше одиночество — это ваш выбор. Если бы вы захотели, вполне могли свить гнездышко. Вы не хотите расширить свои горизонты, но это не значит, что вы не можете это сделать, причем успешно.
— Я ценю вашу мнение, но вряд ли могу ему доверять. Ведь у вас дома даже нет телевизора.
— Я имел возможность оценить ваш профессионализм. Я видел повтор вашей пресс-конференции. Вы подкупили аудиторию своей искренностью. Вы убедили в своей невиновности меня, а я был самым скептически настроенным вашим зрителем.
— А полицейских не убедила! Кларк и Джавьер по-прежнему думают, что это я убила Джея. И Пат Младший думает так же.
— Неужели? — Его взгляд остановился на ее груди. Бритт с неловкостью вспомнила о тесной футболке. Затем их взгляды встретились. — Он действительно думает, что вы убили Джея? Он обвинил вас, но… — Бормоча ругательства, Рейли заметался по комнате. — Весь разговор с ним был каким-то странным. Не могу, правда, разобраться, в чем именно проявлялась эта странность…
