Объектив замер на небольшом участке стены рядом с порушенной электронной аппаратурой.
— Это еще что? — Светлый фон обоев подчеркивал торопливые линии выполненного жирным фломастером рисунка: то ли вопросительный знак без точки, то ли уродливая цифра «восемь» с непропорционально большой верхней частью.
— Напомню, что это изображение прозвано не чуждыми профессионального юмора сыщиками «ухом».
И встречается на месте кровавых разборок уже не впервые.
— Правда, похоже! — хмыкнул Виноградов. — Ухо…
На экране замелькали архивные кадры из следственных материалов об убийстве Вити Бормана. Лидер «поволжской братвы» лежал напротив входа в свое казино в окружении таких же мертвых, как он, телохранителей и любовницы.
— Многие помнят кровавую бойню, устроенную до сих пор не установленным автоматчиком на Южном бульваре. Но мало кто знает, что и тогда вместе с орудием преступления был обнаружен клочок бумаги… — Зрителям тут же представилась возможность сравнить оба изображения.
— Не правда ли, очень похоже? Видимо, так называемое ухо можно считать чем-то вроде «визитной карточки» преступника. — Глубокомысленно сверкнул очками корреспондент:
— Или, может быть, перед нами некий мистический, религиозный символ? Пока неизвестно… Мы еще вернемся к этой теме, выслушав мнения авторитетных специалистов. Всего доброго, до новых встреч!
Возникла заставка кабельного телевидения, которую тут же сменила очаровательная улыбка ведущей:
— Вы смотрели очередной выпуск информационно-аналитической передачи «Сенсация дня». Через несколько минут вашему вниманию будет предложен документальный фильм о так называемых «Эскадронах смерти» — тайной, глубоко законспирированной организации полицейских офицеров, которые методом кровавого террора борются с захлестнувшей страны Латинской Америки волной криминала… А сейчас реклама!
— Знаешь, по поводу этой стрельбы… — Владимир Александрович оторвался наконец от экрана и посмотрел туда, где только что находилась супруга.
Однако Татьяны уже не было в комнате. В отличие от мужа она предпочитала не забивать голову всякими глупостями и не портила себе настроение перед сном.
— Ну и правильно! — Виноградов звякнул вилкой о пустую тарелку и пошел за чаем.
Надо бы лечь пораньше… Завтра — среда, дежурство по юридической консультации.
* * *
Профессия адвоката больше всего напоминала Владимиру Александровичу ремесло водителя такси: работа с людьми, тут и там каждый сам по себе.
И сам за себя!
Коллеги, конечно, помогут в случае чего, совсем уж одного в беде не бросят, но… в основном приходится рассчитывать на собственные силы.
Даже во времена поголовного государственного коллективизма адвокатура была чем-то вроде сообщества вольных охотников за гонорарами. Отдай из заработка «долю», заплати, что положено, государству — и привет! Остальное твое, по способностям и по труду. Как любили говаривать таксисты, показывая на карман с чаевыми: «Чем больше посадок — тем больше осадок!»
Грех жаловаться, на жизнь хватало…
Однако человек, с точки зрения государства, — животное, требующее постоянного присмотра, дойки и стрижки. А для того чтобы адвокаты и водители автомобилей с «шашечками» вконец не одичали и не отбились от рук, были придуманы таксопарки и юридические консультации.
В сущности, и то и другое на деле оказывалось лишь местом, где все делали вид, что являются законопослушными членами общества.
Таксомоторных парков в городе насчитывалось значительно меньше, чем юридических консультаций.
И это естественно: для автомобилей нужны гаражи, ремонтные зоны, склады и множество разнообразного обслуживающего персонала… Адвокатская же контора вполне обходится телефоном, столом, парой стульев и секретаршей.
Остальное уже от лукавого, ибо сказано про юриста:
«Закрыл рот — рабочее место убрано!»
…Консультация, за которой с момента вступления в коллегию был закреплен Владимир Александрович Виноградов, пользовалась репутацией одной из самых дорогих и престижных. Во многом благодаря заведующему — пенсионеру МВД, эксперту-криминалисту европейского уровня с манерами и внешностью стареющего гусара.
Адвокаты чаще всего так и представлялись — называя не номер своей конторы, а его фамилию, которая действовала на судей и следователей женского пола не хуже товарного знака «Версаче» или корпорации «Кристиан Диор».
Попасть на работу в консультацию было непросто — с улицы никого не брали, даже за большие деньги. Вероятно, поэтому и атмосфера в коллективе была почти семейной, хотя и не без доли профессионального цинизма.
Уверенные в себе, состоятельные мужчины. Красиво одетые умные женщины… Все вместе, но каждый сам по себе!
Это настолько не походило на то, к чему привык за годы работы в милиции Владимир Александрович, что еженедельные дежурства по конторе он воспринимал не как трудовую повинность, а скорее как лишнюю возможность ощутить принадлежность к кругу избранных.
Среда, с десяти до четырнадцати, — «присутственные часы» молодого адвоката Виноградова…
Циферблат показывал как раз без четверти, когда он вышел из метро на Сенной и переулочками направился в сторону конторы.
— Извините!
— Да, пожалуйста.
Владимир Александрович потолкался возле ларьков и купил огромную пачку печенья.
— Свежее?
— Очень вкусно. Возьмите сдачу…
Ночью, видимо, подморозило — воздух был свеж и напоминал о том, что неподалеку порт. Солнце с одинаковой радостью отражалось и в лужах, и в золоте купола Исаакиевского собора.
Впрочем, следовало держаться подальше от края проезжей части: напротив мэрии какая-то черная «Волга» с государственными номерами на полной скорости обдала прохожих фонтаном грязной воды из-под колес.
— Козел, мать твою! — Владимир Александрович еле успел отскочить в сторону, спасая выглаженные по случаю дежурства брюки.
Другим повезло значительно меньше, но «слуга народа» уже скрылся за поворотом, не обращая внимания на изгаженных с ног до головы земляков.
Досадный инцидент не то чтобы испортил Виноградову настроение, но заставил его мысли вернуться в профессиональное, привычно деловое русло. Вспомнилось, что, кроме задушевного чаепития с секретаршей и шефом, предстоит еще позвонить домой Олегу, внести от его имени деньги в кассу, выписать ордер, связаться со следствием… Вообще же день обещал быть достаточно плотным и непростым.
Владимир Александрович миновал одну из красивейших площадей Европы и свернул на Большую Морскую улицу.
Первые этажи зданий здесь, в историческом центре столицы Российской империи, были теперь почти сплошь заняты элитными заграничными магазинами, банками и офисами крупнейших компаний мира. Великолепие витрин поражало и… раздражало претензией на купеческий шик.
К тому же всегда приходилось идти вдоль нескончаемой шеренги припаркованных автомобилей: разнообразные «мерседесы», «вольво» и прочие иномарки то и дело заползали нахальными мордами на тротуар, норовя испачкать зазевавшемуся пешеходу какую-нибудь деталь туалета.
Публика вокруг тоже была соответствующая. С некоторых пор в этом районе не только работали, но и жили люди одного, достаточно определенного круга.
Впрочем, в это время их женщины еще спали, а мужчины уже сидели по кабинетам, зарабатывая свой первый утренний миллион. Поэтому навстречу Владимиру Александровичу попадались в основном торопливые шумные стайки туристов, выпущенных на волю из автобусов и отелей.
Впрочем, не только они…
Уже перед самым входом в консультацию Виноградов чуть не задел плечом коротко стриженного, похожего на танк мордоворота:
— Разрешите?
Тот не торопясь развернул «башню» в сторону Владимира Александровича и подвинулся.
Виноградов пожал плечами, хмыкнул и потянул на себя ручку двери:
— Приветствую! Пустите меня?
— Разумеется, Владимир Александрович.
Секретаря консультации все звали просто Катя, она училась на последнем курсе юрфака и запросто могла бы выйти в финал какого-нибудь конкурса красоты.
Когда Катя улыбалась, мужчины начинали рыть землю копытами и делать разные глупости.
— Это к чаю. — Виноградов извлек из портфеля печенье и покосился на перегородку:
— Шеф у себя?
— Нет, он звонил, что сегодня попозже будет… Спасибо! — Катя благосклонно приняла подношение и спохватилась:
— А вас тут уже дожидаются.
— Меня? — удивился Владимир Александрович.
— Да, конечно, — кивнула Катя. — Чуть ли не с открытия.
— Интересно… А кто?
— Клиент!
Именно так это и было произнесено — с большой буквы.
