Со всех сторон их окутывали сумерки.
Бирк встретил их на крыльце. Хедвиг Таксель жила в самом конце ряда каркасных домов на окраине Лунда. Валландер предположил, что дом построен в начале 60-х. Плоские крыши, четырехугольные коробки, повернутые вовнутрь к своим маленьким садикам. Он читал, что иногда от сильных снегопадов крыши проваливались. Когда они наконец разыскали нужную улицу и дом, Бирк уже давно их ждал.
— Я еле-еле успел включить записывающее устройство, — сказал он.
— В кои-то веки повезло, — ответил Валландер. — Как Хедвиг Таксель?
— Очень беспокоится за свою дочь и внука. Но она все-таки более собранна, нежели в прошлый раз.
— Она согласилась нам помочь? Или защищает дочь?
— Думаю, она просто хочет знать, где Катарина.
Он впустил их в гостиную. Чем-то — Валландер, правда, не мог понять, чем именно — комната напоминала квартиру Катарины Таксель. Хедвиг Таксель поздоровалась с ними. Бирк как всегда держался позади. Валландер посмотрел на Хедвиг Таксель. Бледная. Глаза беспокойно бегают. Это не удивляло Валландера. Он слышал ее голос на пленке. Она была взволнованна и напряжена до предела. Поэтому-то он и взял Анн-Бритт Хёглунд. Она очень хорошо умела успокаивать людей. Настороженной Хедвиг Таксель не казалась. Похоже, она, наоборот, была рада, что не одна. Они сели. У Валландера были заготовлены первые вопросы.
— Госпожа Таксель. Вы должны помочь нам и ответить на несколько вопросов о вашей дочери.
— Как она может что-то знать об этом ужасном убийстве? Она, между прочим, совсем недавно родила.
— Мы не считаем ее никоим образом причастной, — вежливо ответил Валландер. — Но нам приходится собирать сведения из самых разных источников.
— Что она может знать?
— Как раз это я надеялся выяснить у вас.
— Лучше найдите ее. Я не понимаю, что с ней могло случиться.
— Она в безопасности, — сказал Валландер, хотя ему не совсем удалось скрыть собственную неуверенность.
— Она никогда не поступала так раньше.
— Госпожа Таксель, вы не знаете, где она?
— Можете называть меня Хедвиг.
— Вы не знаете, где она?
— Нет. Это непостижимо.
— У Катарины наверняка много друзей?
— Нет. Но все — очень близкие. Я не понимаю, где она.
— А это не может быть кто-то, с кем она общалась не очень часто? Или с кем недавно познакомилась?
— С какой стати?
— Или кто-то, с кем была знакома и раньше, но связь с этим человеком восстановила только недавно?
— Она бы мне сказала. У нас с ней хорошие отношения. Куда лучше, чем обычно бывает между матерями и дочерьми.
— Не сомневаюсь, что у вас не было друг от друга секретов, — терпеливо сказал Валландер. — Но ведь почти невозможно знать о другом человеке все. Вы же, например, не знаете, кто отец ее ребенка?
Валландер не собирался задавать этот вопрос. Но Хедвиг Таксель выдержала.
— Я пыталась с ней об этом говорить, — сказала она. — Но она не захотела.
— Значит, вы не знаете, кто это? И у вас нет никаких предположений?
— Я даже не знала, что у нее был мужчина.
— Но про ее роман с Эуженом Блумбергом вы знали?
— Да. Но Блумберг мне не нравился.
— Почему? Из-за того, что он был женат?
— Об этом я впервые узнала только из объявления о смерти в газете. Я была в шоке.
— А почему он вам не нравился?
— Не знаю. Неприятный человек.
— Вы знали, что он жестоко с ней обращался?
Ужас ее был совершенно неподдельным. На минуту Валландеру стало жаль ее. На его глазах рушился целый мир. Она невольно поняла, что много чего не знала о своей дочери. Что то доверие, которое, как она думала, между ними существовало, было всего лишь пустой оболочкой. Во всяком случае, сильно ограниченным.
— Он ее бил?
— Хуже. Он оскорблял ее разными способами.
Она недоверчиво на него посмотрела, но поняла, что он говорит правду. Ей было нечего сказать в ответ.
— Возможно, отец ее ребенка — Эужен Блумберг. Хотя они и разорвали отношения.
Она медленно покачала головой. Но ничего не сказала. Валландер боялся, что она снова впадет в истерику. Он посмотрел на Анн-Бритт Хёглунд. Она кивнула. Валландер решил, что может продолжать. Бирк неподвижно стоял сзади.
— Ее друзья, — сказал Валландер. — Мы должны с ними увидеться. Поговорить.
— Я уже называла их. И вы уже с ними говорили.
Она перечислила три имени. Бирк кивнул.
— Кроме них никого нет?
— Нет.
— Она не состоит ни в каком обществе?
— Нет.
— Она ездила куда-нибудь за границу?
— Обычно мы ездим вместе раз в году. Чаще всего во время зимних каникул. На Мадейру. В Марокко. В Тунис.
— У нее есть хобби?
— Она много читает. Любит слушать музыку. Но ее предприятие занимает много времени. Она много работает.
— Больше ничего?
— Иногда играет в бадминтон.
— С кем? С кем-то из этих трех подруг?
— С одной учительницей. Кажется, ее фамилия Карлман. Но я с ней незнакома.
Валландер не знал, важно это или нет. Во всяком случае, имя было новое.
— Они работают в одной школе?
— Уже нет. Раньше. Несколько лет назад.
— Вы не помните ее имени?
— Я с ней незнакома.
— Где они обычно играли?
— На стадионе «Виктория». Оттуда недалеко пешком до ее дома.
Бирк тихо вышел в коридор. Валландер понял, что он хочет разыскать эту Карлман.
Прошло не более пяти минут.
Бирк сделал Валландеру знак, и тот встал и вышел в коридор. Анн-Бритт Хёглунд тем временем попыталась разобраться, что в действительности знала Хедвиг Таксель об отношениях ее дочери с Эуженом Блумбергом.
— Все очень просто, — сказал Бирк. — Анника Карлман. Она заказывала корт на свое имя и платила тоже сама. Вот ее адрес. Это близко. Лунд все-таки маленький город.
— Тогда поехали, — решил Валландер.
Он вернулся в комнату.
— Анника Карлман, — сказал он. — Она живет на Банкгатан.
— Я не знала, что ее зовут Анника, — сказала Хедвиг Таксель.
— Мы оставим вас ненадолго вдвоем, — продолжил Валландер. — Мы должны немедленно с ней поговорить.
Они поехали на машине Бирка. Поездка заняла меньше десяти минут. Было полседьмого. Анника Карлман жила в доме, построенном в начале века. Бирк позвонил в домофон. Ответил мужской голос. Бирк представился. Они вошли. Дверь на втором этаже была открыта. Их встретил тот же мужчина.
— Я муж Анники, — представился он. — Что случилось?
— Ничего, — успокоил его Бирк. — Нам только нужно задать несколько вопросов.
Мужчина пригласил их войти. Квартира была большая и дорогая. Откуда-то доносились музыка и детские голоса. Через минуту пришла Анника Карлман, высокая женщина, одетая в спортивный костюм.
— Это полицейские, хотят тебя что-то спросить. Но вроде ничего не случилось.
— Нам надо задать вам несколько вопросов о Катарине Таксель, — сказал Валландер.
Они сели в комнате, уставленной книгами. Валландер подумал, что, наверное, муж Анники Карлман тоже учитель.
Валландер сразу приступил к делу.
— Как хорошо вы знакомы с Катариной Таксель?
— Мы играли в бадминтон. Но мы не общаемся.
— Вы, конечно, знаете, что она родила?
— Мы не играли уже пять месяцев. Именно из-за этого.
— Вы собирались продолжить?
— Мы договорились, что она позвонит.
Валландер назвал имена трех подруг Таксель.
— Я их не знаю. С Таксель мы только играли в бадминтон.
— Давно?
— Примерно пять лет. Мы работали в одной школе.
— А что, можно пять лет вместе проиграть в бадминтон и не знать человека?
— Конечно.
Валландер размышлял, как ему продолжить. Анника Карлман отвечала четко и ясно. Но он все равно чувствовал, как они удаляются в сторону от главного.
— Вы никогда не видели ее с кем-то еще?
— Мужчиной или женщиной?
— Скажем, для начала, с мужчиной.
— Нет.
— Даже когда вы вместе работали?
— Она всегда держалась одна. В той школе ею, кажется, интересовался один мужчина. По отношению к нему она вела себя очень холодно. Можно даже сказать, отталкивающе. С учениками ладила. Она была молодец. Настойчивая. Знала свое дело.
— А с какой-нибудь женщиной вы никогда ее не видели?
Задав этот вопрос, Валландер сразу же устыдился его бессмысленности. Но преждевременно.
— Вообще-то, видела, — ответила она. — Года три назад.
— С кем?
— Я не знаю, как ее зовут. Но знаю, чем она занимается. Это было странное совпадение.
— И чем она занимается?
— Что она делает сейчас, я не знаю. Но тогда она работала официанткой в вагоне-ресторане.
Валландер наморщил лоб.
— Вы встретили Катарину Таксель в поезде?
— Я случайно увидела ее в городе с другой женщиной. Я шла по другой стороне улицы. Мы даже не поздоровались. Через несколько дней после этого я ехала в Стокгольм. И где-то после Альвесты пошла в вагон-ресторан. Когда я собиралась расплатиться, мне показалось, что официантка мне знакома. Это была та женщина, которую я видела тогда с Катариной.
