— Есть! — принял к исполнению Градов и, возвратившись к себе, потребовал от дежурного: — Геннадий Васильевич, немедленно на связь генерала Сердюка!
Спустя минуту в кабинете Градова зазвонил телефон ВЧ-связи. Он снял трубку, в ней раздался хорошо знакомый голос:
— Генерал Сердюк, по вашему указанию, Георгий Александрович!
— Какие еще указания? Ты просто молодец, Толя! Ты их вычислил! — не стеснялся своих чувств Градов и, раскрыв папку с расшифровкой радиоперехвата, распорядился:
— Записывай координаты группы Ястреба.
Сердюк, прижав трубку к уху, склонился над картой и впился в нее глазами. После первых фраз Градова его лицо просветлело. Он прикинул расстояние: группу Гольцева и группу Ястреба разделял всего один короткий марш-бросок.
— Георгий Александрович, между ними всего восемь километров?! Восемь! — воскликнул Сердюк.
— Отлично! И еще, у Ломинадзе двое сломали ногу. Один — это наш Николай. Так что шансы Гольцева растут.
— Да. При таком раскладе через час-полтора достанем мерзавцев.
— Как с погодой? Она определяет все!
— В ближайшие часы улучшения не ожидается. А как будет дальше, синоптики ничего не гарантируют. Это же горы.
— Поэтому, Анатолий Алексеевич, действуй без промедления! — потребовал Градов.
— Есть! Сейчас же доведу информацию до Гольцева, — заверил Сердюк.
— Это им придаст дополнительные силы.
— Теперь они их не упустят.
— Будем надеяться.
— Я верю в ребят, Георгий Александрович!
— Ладно, Анатолий Алексеевич, давай без клятв. Там, на земле, они и без нас сделают все как надо. Наша задача наглухо закрыть небо. Если у этих ястребов и гуронов хоть что-то оторвется от земли — сразу загасить!
— Как, Георгий Александрович? Здесь нет таких средств ПВО.
— Знаю, Толя! Поможем! Директор решает с министром обороны вопрос, чтобы поднять в воздух авиацию. Твоя задача: на месте связаться с генералом Шамановым и определиться с районом блокирования. Он уже летит к вам, вот пусть и пошаманит.
— Есть! А пока буду решать эту задачу с командиром полка десантников. Лихой парень, ему и море по колено.
— С морем и коленом, потом. Надо ударить эти тварям куда повыше. Да так, чтобы всмятку!
— Ударим, Георгий Александрович!
— Я на тебя рассчитываю, Анатолий Алексеевич. Какая еще нужна помощь?
— Спасибо, достаточно.
— Кто у тебя под рукой.
— Быстроног и Салтовский.
— Пусть кто-то сядет и подробно запишет расшифровку радиоперехвата. Дежурный продиктует. Жду тебя сегодня. Без Кочубея не возвращайся! И последнее, прихвати с собой скальп этого Гурона, — впервые за последние сутки пошутил Градов.
— Сделаем все возможное и невозможное, Георгий Александрович, но Николая не отдадим! — заверил Сердюк и повеселевшим взглядом посмотрел на Быстронога и Салтовского. Те сгорали от любопытства и набросились на него с вопросами:
— Где они?
— Коля, живой?
— Да! — не стал вдаваться в подробности Сердюк и распорядился: — Виктор Васильевич, садись за телефон, дежурный по департаменту продиктует радиоперехват! Борис Юрьевич, тебе предстоит самое сложное — вместе с военными наглухо закрыть небо.
— Но это невозможно, Анатолий Алексеевич?! — возразил Быстроног. — У миротворцев и абхазов нет таких средств ПВО, чтобы достать до Сенаки и Поти!
— Боря, приказы не обсуждаются, а выполняются! — отрезал Сердюк и потребовал: — Разыщи этого подполковника-десантника. Ну того, на котором Россия держится.
— Иванова?
— Его самого. Пусть попробует поднять вертушки и блокировать Сенаки и Поти.
— Но он же не бог, чтобы разогнать тучи?
— Зато у него в родственниках ходит тьма всяких матерей. С их помощью справится.
— Понял, Анатолий Алексеевич, постараюсь убедить. Но…
— «Но» не будет! Приказ он получит! Сюда летит генерал Шаманов. Я с ним решу вопрос.
— Приказ? Но как по такой погоде его выполнить? Это же самоубийство! — набрался смелости возразить Быстроног.
Сердюк нахмурился и как бритвой отрезал:
— Товарищ полковник, это война! А на ней правила и инструкции летят ко всем чертям. Смелость, решительность и удача решают все! Понятно?
— Так точно! Разрешите выполнять, товарищ генерал? — вмешался Быстроног и поспешил скрыться за дверью кабинета.
Сердюк бросил ему вслед тяжелый взгляд, затем кивнул Салтовскому на телефон ВЧ-связи и прошел в соседнюю комнату. На время операции она стала временным пунктом управления. При его появлении оператор, поддерживавший постоянную связь с группой Гольцева, подхватился с места.
— Сиди, сиди, Миша, — остановил его Сердюк и поинтересовался: — Как связь с группой Следопыта?
— Устойчивая, товарищ генерал!
— Немедленно вызывай! — потребовал Сердюк и надел вторую пару наушников.
В ушах монотонно зажурчал эфир, затем последовал короткий щелчок, и он услышал искаженный шифратором голос Гольцева:
— Следопыт слушает Базу, — откликнулся тот.
— Как обстановка? — спросил Сердюк.
— Только что вышли на них! Три хаммера, два водилы и один, похоже, подранок. Остальные ушли в отрыв. Надеюсь, недалеко!
— Правильно мыслишь, Следопыт! Между вами не больше восьми километров, и у них проблемы. У двоих сломаны колеса. Один из них наш.
— Коля? Что с ним? — забыв о конспирации, воскликнул Гольцев.
— Потребуется мелкий ремонт, — успокоил Сердюк и продолжил опрос: — На какой маршрут ориентируешься?
— Номер два, восточный! Только что на том направлении зафиксировали работу радиомаяка Николая.
— Отлично! Все в твоих руках. Воздух мы берем на себя. Путь на юг им отрезан. Хозяйство дяди Вани перемещается в том направлении. Ты меня понял?
— Да!
— Тогда желаю успеха и жду доклада! — закончил переговоры Сердюк.
— Они не уйдут! Мы их достанем! — поклялся Гольцев.
Сообщение Сердюка всколыхнуло группу захвата. В глазах десантников и бойцов «Альфы» появился азартный блеск.
Гольцев вернул аппаратуру связи Лелюхину и в изнеможении откинулся на ствол сосны.
— Виктор Александрович, сколько до них? Сколько? — тормошил его тот.
— Всего восемь км! Восемь! — выпалил Гольцев.
— Один рывок, и они наши! Ребята, вперед! — призвал Лелюхин.
Гольцев встрепенулся, бросил взгляд в сторону переправы: там, забившись в кабины машин, прятались от непогоды трое из группы Ломинадзе, и спросил:
— Артем, а с ними, как?
Лелюхин пожал плечами и с презрением бросил:
— Виктор Александрович, мы не воронье и падалью не питаемся.
— А у меня приказ: всех под корень! И что делать?
— На обратном пути разберемся.
— Ладно хрен с ними, главное — отбить Кочубея! — согласился Гольцев.
— Ребята, обходим лагерь! — распорядился Лелюхин и скрылся в кустарнике.
Вслед за ним двинулись остальные. Сделав крюк, они вышли к реке. Зажатая в каменных теснинах, она пенилась седыми бурунами и яростно набрасывалась на скалы. Не мешкая, бойцы «Альфы» и десантники принялись сооружать переправу из капроновых шнуров и лозы дикого винограда. Через полчаса она была готова. Первым проверил ее прочность и надежность Лелюхин. Последним перебрался Гольцев — далось это нелегко: спина гудела от напряжения, а на ладонях вздулись волдыри, но перевести дыхание и прийти в себя он не успел. Бойцы, почувствовав близость противника, рвались в бой, и ему, чтобы не отстать, пришлось бросить резервный боекомплект. Через полтора часа бешеной гонки они вышли на место привала грузинской спецгруппы и осмотрелись.
Первым подтверждением того, что Кочубей жив — стал его брелок с радиомаяком. Находка придала десантникам и бойцам «Альфы» дополнительные силы. Забыв про усталость, они снова устремились в погоню. Гольцев с трудом поспевал за тренированными, казалось, не знающими усталости молодыми парнями. От напряжения у него перед глазами плыли разноцветные круги, а ноги подкашивались от усталости. Он потерял счет времени, километрам и двигался как автомат, а в голове билась только одна мысль: «Только бы дойти!».
— Ложись! — прошелестело в ушах Гольцева, и он без сил распластался на земле.
Прошла секунда-другая, в глазах рассеялся розовый туман, и перед ним возник силуэт командира десантников. Поблизости от него залег Лелюхин. Забросив автомат за спину, Гольцев, пропахав по склону глубокую борозду, сполз к ним и спросил:
— Ну что, ребята?
Лелюхин прижал палец к губам, а потом ткнул вниз. Гольцев догадался: «Они тут!» — осторожно раздвинул ветки кустарника и выглянул. Его сердце встрепенулось — лагерь вражеской спецгруппы лежал как на ладони. Он напряг зрение, пытаясь найти Кочубея, но с такого расстояния все казались на одно лицо.
