в КГБ, на брюхе, можно сказать, облазил весь Воронеж и всю область, разыскивая затаившихся изменников Родины со времен Великой Отечественной войны. А было это в самом начале семидесятых, сколько времени прошло с Победы! Но они хорошо попрятались, как мокрицы и тараканы в щели. А некоторые даже вступили в КПСС и занимали ответственные посты.
Далекое прошлое. Начало 70-х годов
Даже спустя четверть века после разгрома фашистской Германии и всей союзнической ей Европы особую значимость составлял поиск государственных преступников времен Великой Отечественной войны на территории СССР. Затаившихся пособников Гитлера хватало до сих пор. Не вымерли, затаились, чего-то выжидали. Все эти изменники, бандеровцы, полицаи, власовцы, диверсанты, шпионы. Те, кто не успел уйти на Запад вместе с отступающими нацистами, а там сдаться американским или английским войскам.
Каратели, принимавшие непосредственное участие в истязаниях и расстрелах мирного населения, были отнесены к особой категории преступников. Розыск их был весьма актуальным направлением деятельности КГБ в те годы. Срок давности за совершенные ими злодеяния на них не распространялся. Но и обнаружить их было не просто.
Они расползлись по территории Советского Союза, словно насекомые-вредители, мимикрировали, меняли окраску, как хамелеоны, затаивались, искажали свои анкетные данные, проживали под чужими фамилиями и именами. Как правило, вдали от мест своего рождения и довоенного проживания, чтобы их случайно не могли опознать односельчане и знакомые. Часто значились в числе погибших или без вести пропавших.
Но в семидесятые годы в Советском Союзе, особенно на бывших оккупированных территориях, все еще гремели открытые судебные процессы по делам государственных преступников, которых удавалось найти чекистам-контрразведчикам.
Молодому воронежскому оперу КГБ Грачеву непременно хотелось выявить и разоблачить хотя бы одного такого изменника Родины. Конечно, не как герою известного рассказа Чехова, который приехал работать следователем в отдаленное и глухое местечко и мечтал отличиться раскрытием громкого преступления, а по его результатам получить назначение в большой город. Тот литературный персонаж сидел и взывал: «Пошли мне, Господи, какое-нибудь кошмарное преступление!»
Безусловно, Грачев не был таким. Но все же мечтал о положительных результатах в своих розысках, а потому и работал от зари до зари, истово, целеустремленно, кропотливо. Изучал ориентировки и архивы по разыскиваемым преступникам, которые регулярно поступали в Управление КГБ по Воронежской области.
В производстве было много интересных материалов. К примеру, дело одного пособника фашистов, уроженца отдаленного села в области. При тщательном изучении архивных материалов Грачев обратил внимание на карточку-анкету агента гестапо по кличке Буйный. Он был завербован и использовался как провокатор для выявления среди военнопленных в «Майданеке» советских офицеров, евреев, лиц, причастных к подполью и вообще опасных для Третьего рейха.
Карточка-анкета привлекла внимание Грачева еще потому, что две буквы в фамилии были исправлены карандашом, а рядом стояла приписка: «Пропал без вести». После тщательной работы с ориентировками на Буйного, поиском по картотеке в адресном бюро Грачев установил, что, возможно, это некто Буданов Петр Иванович, 1920 года рождения, уроженец и житель села Торопки Воронежской области. Но проживает сейчас совсем в другом селе — Лихоборы. Этот Буданов действительно призывался в армию. По данным военкомата, с фронта он не вернулся, значился пропавшим без вести.
Собранные данные косвенно свидетельствовали о том, что агент гестапо Буйный и житель Лихобор гражданин Буданов — одно и то же лицо. Грачева охватил настоящий азарт охотника на хищного зверя. Волк не волк, но вредная росомаха или куница. Он сразу сделал оперативный доклад Удодову, руководителю отдела, убеждая его в необходимости изучения и проверки по месту жительства данного объекта. И после получения санкции отправился в это отдаленное глухое село.
Стоял морозный январский день 1971 года. Блестел на солнце пушистый снег, а УАЗ, за рулем которого сидел Грачев, уносился все дальше и дальше от областного центра. В машине он был один. Людей в отделе КГБ не хватало, поэтому Грачев, в нарушение всех инструкций, отправился на операцию в одиночестве. Хотя Удодов категорически запретил это делать. Только вдвоем, с напарником. Но сам поехал на совещание региональных отделов КГБ в Москву, а Грачев рассудил так: во-первых, он пока просто удостоверится, что Буданов — Буйный, а во-вторых, поможет, в случае чего, местный милиционер участковый.
Не учел он только одного: есть ли вообще такой участковый в этом селе? Молодость и неопытность сыграли с ним злую шутку. Да, участковый Григорьев имелся, но на пять сел. И сейчас мотался по ним, не покладая сил. А Грачев мысленно подгонял события, ускорял машину, представлял себе финальную встречу с живым, уцелевшим, а главное, выявленным и установленным им агентом немецкого гестапо.
Он думал: какова же будет реакция Буданова, когда он прижмет его к стенке неоспоримыми доказательствами? Скорее всего, жалким. Таких людей, как правило, под безобидным предлогом вызывали в райвоенкомат или к участковому, а потом уже, в процессе беседы, объявляли истинные причины вызова и существо разговора. Конечно же, человек при этом сильно менялся в лице. Начинал заламывать руки, рыдать, просить снисхождения, а то и попросту валяться в ногах. А в случае с Буйным, вполне возможно, выяснится еще, что он лично мучил и расстреливал пленных советских солдат и офицеров.
Грачев добрался, наконец, до деревни Лихоборы. Дом участкового был пуст. Но в сельсовете нашелся председатель. С его слов Грачев выяснил, что у них в деревне живет такой человек по фамилии Буданов, который прибыл сюда после войны и поселился у местной вдовы-солдатки. Поженились. Год назад она померла. Теперь он скотником в колхозе. Живет тихо, спокойно, не пьянствует.
— А что случилось-то?
— Просто проверка. Где сейчас Буданов?
— Да дома, где ж ему еще быть? Время обеденное, щи, наверное, хлебает.
— Пойдемте со мной, покажите мне его избу.
Они отправились на край села.
— Вот! — показал, приближаясь к бревенчатому дому, председатель. — Ну, я пошел, что ли? Дел невпроворот. К озимым надо готовиться.
— Погодите пока, — ответил Грачев, заметив, как дернулась занавеска в окне дома Буданова. — Может, Матвей Иванович, понадобитесь. Как свидетель.
Грачев толкнул калитку, пошел по протоптанной дорожке к избе. Председатель, на его счастье, замешкался. Стал что-то кричать проходившим мимо мальчишкам. Может быть, это и спасло ему жизнь. А Грачев, сильно постучав в дверь, сделал два шага в сторону, как учили. И тут же раздался выстрел. Дощатая дверь в избу превратилась в решето, вся в дырках. Как потом выяснилось, Буйный стрелял из охотничьего ружья крупной дробью. На кабана. По-видимому, у него сдали нервы, потому что всю свою послевоенную жизнь ждал, когда за ним придут.
Грачев
