— Всё это хорошо, но возникло ещё одно непредвиденное обстоятельство… — произнёс Яманэ.
— Какое же? — Курата по очереди поглядела на Хацуко и спортсмена.
— В аэропорт Гонконга прилетел Идохара.
— Не может быть!
— Его там видел хозяин ресторана.
По выражению лица Яманэ Курата поняла, что её не разыгрывают.
— Он здесь был транзитом и, вероятно, уже вылетел в Японию, — добавила Хацуко.
— Может, кто-то на вас донёс?
— Этого не должно быть. Если только ты донесла? Ведь, кроме нас троих, об этом никто не знает.
— Как вам не стыдно, — вспыхнула Курата, потом, успокоившись, спросила: — Что-нибудь случилось в Японии?
— Не знаю, не знаю. Вполне возможно, что он вернулся из-за женщины, которая была вместе с ним.
— Это та актриса, что ли?
— Трудно сказать. Может, завёл себе новую.
— В таком случае, что мешает нам сразу же уехать в Японию?
— Напротив, если мы сорвёмся раньше времени, это вызовет лишь подозрения, — сказала Хацуко. — К тому же у нас уже зарезервированы номера в тех странах, куда мы направляемся. Их адреса Идохара знает, и, если возникнет необходимость, он сам меня вызовет. А пока давайте отбросим прочь мрачные мысли и будем развлекаться. Завтра вечером мы, кажется, едем в Макао. А что у нас намечено на сегодня?
— Поездка к границе между Гонконгом и Китаем. Говорят, оттуда открывается прекрасный вид на китайскую территорию.
— Не опасно ли? Ведь именно там мы можем повстречаться с этим прилипчивым репортёром, — сказал Яманэ.
— Вряд ли, — возразила Хацуко. — Сейчас, наверно, он разыскивает тебя по всем отелям Гонконга. Так что ему не до осмотра достопримечательностей.
Покончив с ужином, Хацуко позвала хозяина ресторана и попросила отпустить с ними кого-нибудь из его служащих в качестве гида.
Вчетвером они сели в машину и отправились к границе. Вскоре оживлённые улицы центральной части Гонконга сменились скромными китайскими домиками. Показался залив. У берега стояли два парохода с башенками, выкрашенными в красный цвет.
— Что это? — спросила Хацуко у гида.
— Ресторан. В рыбопромысловой гавани Гонконга тоже есть такие, но там очень грязная вода. Здесь же гораздо приятней и еда получше.
— А, это те самые плавучие рестораны? Я о них слышала, — сказала Хацуко, опуская боковое стекло.
— Да, здесь подают свежую рыбу, искусственно выращенные устрицы и разнообразные китайские блюда.
— Жаль, что мы недавно плотно поужинали.
— Тогда можно выпить по чашечке кофе.
— Хорошо. Зайдём, посмотрим хоть, что это за плавучий ресторан.
Они прошли по украшенному флажками перекидному мостику, и бой провёл их на второй этаж, откуда открывался чудесный вид на окрестности.
В ожидании кофе они разглядывали ресторан, оформленный в китайском стиле. Неожиданно Яманэ наклонился к Хацуко и что-то прошептал ей на ухо.
— О чём это вы там шепчетесь? — спросила Курата, возвращаясь к столику. Она отходила к окну, чтобы сфотографировать понравившийся ей пейзаж.
Корреспондент газеты «Спортивный Токио» Морита, потеряв из виду женщину, несолоно хлебавши вернулся в свою гостиницу, которая выглядела крайне убого по сравнению с Парк-отелем. Единственное, что ему удалось узнать, это её фамилию — Курата.
Она была значительно старше Яманэ и далеко не красавица. Поэтому трудно было представить, чтобы Яманэ ею увлёкся и даже привёз в Гонконг. И всё же, судя по тому, как Курата водила его за нос, Морита понял: она просто старается специально сбить его со следа, а значит, какое-то отношение она к Яманэ имеет. Вдруг она, судя по всему замужняя женщина, в самом деле его любовница? Морита представил себе сенсационный заголовок в «Спортивном Токио»: «Известный питчер Яманэ развлекается с замужней дамой в Гонконге». Его газета из двенадцати полос лишь семь уделяла спортивным новостям, а остальные — рекламе и подробностям частной жизни выдающихся личностей. Потирая руки, Морита подсчитывал куш, который отвалит ему главный редактор. На эти деньги, по крайней мере, можно будет окупить расходы на сувениры, которые он привезёт из Гонконга.
— Куда ты запропастился? — Коллеги, ожидавшие в холле, встретили его возмущёнными криками. — Вся группа давно уже выехала.
Морита поспешно поднялся к себе в номер, захватил фотоаппарат и вместе с остальными поехал осматривать достопримечательности Гонконга. Глядя на свой фотоаппарат, он подумал, что совершил ошибку, не взяв его в Парк-отель — там он смог бы сфотографировать Яманэ и Курату.
Осматривать город сейчас ему было не с руки, и он, намереваясь улизнуть, стал жаловаться на боли в желудке.
Машина подъехала к рыбопромысловой гавани. Там и сям виднелись сайпаны и джонки, медленно плывшие по грязной воде. Среди них выделялись ярко освещённые плавучие рестораны, где подавали блюда из свежей рыбы. Экскурсанты собрались было там пообедать, но девушка-гид предложила поехать к заливу — там и вода чище, и пейзаж приятней, да и кормят лучше, сказала она. Узнав, что поездка туда и обратно, включая ужин в ресторане, займёт не менее четырёх часов, Морита, скорчив болезненную гримасу и прижимая руки к животу, сказал:
— Пожалуй, я не дотяну. Езжайте сами, а я вернусь в отель и приму лекарство.
Если бы он знал, что в том плавучем ресторане, куда отправлялись его друзья, сейчас сидит Яманэ с двумя женщинами и преспокойно пьёт кофе!
Помахав друзьям на прощание, Морита облегчённо вздохнул. Теперь можно было действовать.
Курата сказала, что живёт в Макао. Это явная ложь, думал Морита. Видимо, она остановилась здесь, в Гонконге. Пожалуй, есть смысл обойти все приличные отели, но прежде всего надо отыскать японца, знающего китайский и английский языки. Его попытка объясниться в Парк-отеле закончилась неудачей. Он вытащил из кармана рекламную брошюру и стал её просматривать. Ага, здесь сказано, что японцы предпочитают останавливаться в отеле «Мирамир». Наверно, там есть служащий-японец.
Интуиция не подвела Мориту. Портье в «Мирами-ре», находившемся поблизости от Парк-отеля, сразу же подозвал к нему служащего-японца.
— Добро пожаловать, желаете снять номер? — обратился тот к Морите.
— Благодарю, у меня к вам дело другого рода. Я хотел бы выяснить, в каком отеле остановился человек по фамилии Яманэ.
— А, бейсболист, он как раз у нас снял номер, — сразу же ответил японец.
— Я корреспондент, — представился Морита, вручая свою визитную карточку. — Если Яманэ у себя, я хотел бы с ним повидаться.
— К сожалению, сейчас его нет.
— А когда он вернётся?
— Не знаю.
— Обычно он возвращается поздно?
— Откровенно говоря, он почти здесь не бывает.
— Даже ночью?
— Да.
Почему-то служащий-японец вдруг разоткровенничался, когда увидел визитную карточку Мориты. Морита сразу смекнул, что Яманэ лишь для вида снял здесь номер.
— Ты сейчас не очень занят? — спросил он у японца.
— Нет, не очень.
— Пойдём туда, поговорим, — репортёр увлёк его в холл. — Значит, Яманэ здесь вообще не бывает?
— Почему? Раз в день забегает — ненадолго. В это время ему звонят по телефону, и он сразу же уходит.
— Звонит женщина?
— Как вам сказать, — уклончиво ответил японец и улыбнулся.
Морите показалось, что он недолюбливает Яманэ. Может, из зависти: мол, тот снял номер здесь, развлекается с женщиной в другом месте — и на всё у него хватает денег. Морита вытащил десятидолларовую купюру и насильно сунул её в карман японцу. Тот пугливо огляделся по сторонам, но от денег не отказался.
— Женщину, которая звонит Яманэ, зовут, случайно, не Курата?
— Вам даже это известно? — удивился японец, глядя на Мориту.
В течение нескольких минут репортёру удалось выяснить, что Курата звонит по телефону лишь тогда, когда Яманэ возвращается в отель, причём звонки, как правило, бывают из Парк-отеля.
— Не можешь ли ты сходить со мною вместе в Парк-отель? — попросил Морита. — Дело в том, что по-китайски я не говорю, а по-английски изъясняюсь с большим трудом, и портье в Парк-отеле меня не понимает.
Десятидолларовая бумажка сделала своё дело. Японец отпросился у портье, и они отправились к Парк-отелю.
Спустя пять минут Морита уже знал, что Ёсико Курата остановилась в номере шестьсот двенадцать, прибыла три дня назад и намеревается жить в отеле ещё два дня. Он выяснил даже её токийский адрес: район Сэтагая, Готокудзи, 201.
— Видели ли её вместе с мужчиной-японцем? — спросил через добровольного переводчика Морита.
— Да, но с ними обычно была ещё одна женщина.
— Она проживает в этом же отеле?
— Да.
— Спросите, кто она такая?
Портье-китаец замялся, но, видимо, он давно был знаком со спутником Мориты и, полистав регистрационную книгу, что-то написал шариковой ручкой на клочке бумаги. Японец сразу же перевёл:
