Нина Васина - Красная Шапочка, черные чулочки

Нина Васина

Красная Шапочка, черные чулочки

Анонс

Девочка с необычным именем Нефила отправляется в гости к бабушке. Как в доброй старой сказке, на ней - красная шапочка, в руке - корзинка с пирожками. Серого волка девочка не встречает, но зато натыкается в лесу на двух странных субъектов, один из которых тяжело ранен и вскоре умирает. А его приятель, увидев Нефилу, предложил ей... выйти за него замуж, согласившись любезно подождать, пока девочка окончит школу. А что, подумала Нефила, почему бы не выйти? И вышла. Красивый и богатый муж - что еще нужно вчерашней школьнице? Но, как вскоре выяснилось, ее супруг, которого зовут Гамлет, решает для себя вопросы в духе: быть или не быть - он должен срочно достать очень крупную сумму денег, иначе есть риск погибнуть в самом расцвете сил. Но одному ему, без помощи Нефилы, с этой проблемой, конечно, не справиться...

Выражаю свою благодарность

и восхищение Игорю Акимушкину,

написавшему любовный трактат

о пауках, который надоумил меня

переосмыслить зрительное

восприятие приятного и отвратного.

Паука слегка придави и положи в изюминку или кусочек масла либо хлебного мякиша - и пилюля готова! От всех болезней она помогает. Врач Уотсон, 1750 г.

Свадебную ткань привезли только к трем часам дня. Самолет опоздал. Я была спокойна, как дохлая рыба - просто валялась в гостиной на диване с десяти утра (назначенное время бракосочетания), пила мартини, ела виноград и красную икру. На мне были черные ажурные чулки, красные туфли на тончайших каблучках, черный кружевной лиф, выгодно выпячивающий мою грудь наружу, и алые шелковые трусы-юбочка. Без четырех метров мадагаскарского шелка я наотрез отказывалась слезть с дивана - не то что надеть на выбор любое платье из трех срочно доставленных из салонов для новобрачных.

- А мы не будем нервничать, - сказал жених. - Мы будем вспоминать нашу первую встречу. - И глаза у него при этом стали задумчивые-задумчивые.

У меня отменный жених - высок, красив собой, богат, а что самое главное - ценит в человеке принцип. Вот сказала я, что пойду под венец только в мадагаскарском шелке и что это для меня принципиально, и теперь нужно вывернуться наизнанку на этом диване, стараться не смотреть на огромные воздушные облака свадебной роскоши, развешенные в гостиной, плеваться косточками и терпеливо ждать исполнения желания. Чтобы не потерять легкий - почти незаметный - оттенок уважения в его глазах.

- Нет, ты не подумай, я понимаю, что этот самый шелк обязательно красив и, если судить по цене, стоит дороже золота, но птичка моя, ей-богу, я одну тряпку от другой отличаю только по цвету. Может, для разрядки, примеришь парочку браслетов и колье?

- Невозможно, - покачала я головой. - Никак не возможно. На фоне такого шелка бриллианты смотрятся, как осколки хрусталя.

- Знаешь, если бы я мог взглянуть хотя бы на лоскут этого загадочного шелка. Тебе, конечно, видней...

- Я сама его никогда в глаза не видела.

Мой великолепный жених обошел диван дважды, потом склонился надо мной в своем черном смокинге, и от напомаженных волос потянулась струйка горького запаха. Сильными ухоженными пальцами он поправил бретельку лифа, щекотно тронул кудряшку у виска, провел указательным пальцем по моей верхней губе.

- Не сейчас! - отвернулась я.

- Ты хочешь сказать, что никогда не видела ткань, за которую я отвалил столько денег?

- Никогда. Это же мечта. Это как алые паруса, понимаешь?

Я вглядываюсь в его лицо. За три дня, которые прошли между его окончательным предложением и нашей свадьбой, я узнала о нем слишком мало.

- Алые паруса - это я понимаю. Хотя мне у Грина больше нравится "Крысолов", - кивает мой суженый и замечает: - Но я понял про мечту. Я не дурак.

Какое облегчение! - он читал Александра Грина.

Три дня назад, ранним розовым утром, когда мы с Авоськой праздновали мой выпускной, на смотровой площадке Воробьевых гор с визгом затормозил изрядно замызганный джип. Из него сначала вышел огромный человек в строгом черном костюме и с красной бабочкой на шее. Человек этот с удивительно отсутствующим выражением лица смотрел перед собой светло-серыми, почти бесцветными глазами. Он медленно открыл заднюю дверцу - выкатился веселый рыжий толстяк, сразу же начавший прихлопывать в ладоши и веселиться с упоением давно не гулявшего пуделя. За ним показался другой весельчак высокий брюнет в белом льняном костюме: одной рукой он изобразил приветствие, а другой - с трудом вытащил за собой тяжеленный букет роз, как упирающуюся козу.

Естественно, все мои одноклассники тут же сгрудились возле меня и Авоськи - вероятно, чтобы посмотреть, как я рухну под тяжестью сотни роз, потому что брюнет кое-как доволок этот букет к человеку с застывшей физиономией, а тот торжественно протянул его мне.

Наступила тишина. Рыжий толстяк бегал кругами с радостным повизгиванием, брюнет раздевал меня глазами и потихоньку краснел, а человек-шкаф стоял, держа в вытянутых руках тяжелые розы, мощно дышал и успевал настороженно осматривать всех посторонних вокруг джипа.

- Это я, - выступил вперед брюнет в белом. - Ты меня узнала? - И достал коробочку, в которых обычно дарят кольца. - Помнишь свое обещание?

Я кивнула и покосилась на Авоську.

- Пусть скажет громко, чего ему надо, - шепнула Авоська.

- Какое обещание? - послушалась я Авоську.

- Выйти за меня замуж, как только кончишь школу - уточнил брюнет.

За семь лет, прошедших с нашей первой встречи, он похудел и погрустнел глазами.

- С чего бы я должна это делать? - Я упорно приглашала его солировать, а он то ли не понимал, то ли принципиально сопротивлялся. - Мне только семнадцать.

Внимательно вглядевшись в мое лицо, он произнес:

- Такой уговор. Я бы взял тебя в жены и десятилетнюю, но ты сказала, что хочешь закончить школу.

Тут из толпы моих одноклассников вышла Розочка и, громко хлопая ресницами, горячо зашептала:

- Дяденька, возьмите меня в жены, я ужасно покладистая на этот счет!

- Или меня! - трагично вскрикнул красавчик Ерохов. - Я совсем не покладистый, я ссоры люблю, потасовки, кровь и вино!

- Минуточку! - вмешался рыжий, торопливо утерев лицо платком. - Тут ведь важно соблюдение определенных правил!

- Брось розы! - приказала я шкафу. Тот покосился на жениха и, получив утвердительный кивок, разжал руки.

Розы с шорохом рухнули мне под ноги.

- Кто из вас троих станет на колени и будет просить моей руки? - я показала пальцем на толстенные шипастые стволы.

- Помилуй бог, я женат! - отмахнулся рыжий.

На лице огромного квадратного человека проявилось что-то вроде легкой растерянности. Потом его лицо вдруг дернулось и расплылось в улыбке, обнажив выступающие передние зубы.

- Ладно, я понял, - кивнул мой жених. - Я все понял, я был не прав слишком по-деловому подошел к столь важному моменту. Я стану на колени и буду просить твоей руки, но только после уточнения некоторых вопросов. Вопрос первый. Когда у тебя были месячные?

Даже Авоська застыла, открыв рот, а уж она-то всегда найдет что сказать.

- Нетка, это извращенцы, беги, мы тебя прикроем! - заорал Ерохин.

- Только что прошли, - с дрожью в голосе призналась я.

- Отлично, - кивнул жених. - Тогда, если ты не против, - свадьба через три дня. - Открыл коробочку и взял меня за руку, чтобы нацепить на палец кольцо.

- Ничего не получится, - отбивалась я, обратив внимание, что кольцо из белого металла с тремя крупными прозрачными камнями. - Ты не успеешь...Платье...

- Платье купим любое за два часа.

- Нет. - Я упорно качаю головой и смотрю на него с исследовательским интересом. - Я пойду под венец только в мадагаскарском шелке.

- Хоть в африканском! - еще не понимает жених.

- Минимум четыре метра, - устрашающе замечаю я. - Столько могут не собрать во всем Мадагаскаре!

Почуяв неладное, рыжий вклинился между нами и вытащил мою руку из руки жениха. Он потряс ее, слегка сжав в потной мягкой ладошке, и от души представился: - Ёр-р-рик. Конечно-конечно! - закивал он радостно, хотя я не собиралась ничего спрашивать, - можете называть меня "бедный Ерик", всегда пожалуйста! Так что там с мадагаскарским шелком? Вы сказали: столько не собрать?

- Точно. - Я выдернула руку и потихоньку вытерла ее о черное платье. Мое выпускное платье было черным, а шляпа с огромными полями - красной, и приколотая птичка на этой шляпе была настоящая колибри - чучело.

- Так-так-так... - забормотал Ерик. - И что это за шелк такой?

- Долго объяснять, но...

- Вот и не надо, и не объясняйте, желание невесты - закон! Вы только скажите "да", хорошо?

Я чуть наклонилась, потому что Ерик был мне по плечо, и громко крикнула ему в лицо: - Да!!

- Не мне! - отпрыгнул Ерик и спрятался за телохранителя в красной бабочке.

- Ладно, Ерик, кончай эти переговоры, - решился жених, посмотрел мне в лицо с вызовом и вдруг рухнул коленями на шипы - в самую середину сваленных толстых стволов. - Будь моей женой, разреши мне тебя любить и защищать, произнес он, когда выдохлось общее "А-а-а-х-х!".