Ольга Баскова
Эдем не для двоих
Юля шла домой не торопясь, с тоской вспоминая то время, когда она бежала к семейному очагу. Как они счастливо жили тогда с Кириллом! И надо же было случиться автокатастрофе, почти разрушившей ее брак. Пять месяцев ее возлюбленный муж пролежал в коме, а молодая женщина, словно сиделка, неотлучно находилась возле его постели. Врачи не давали никаких гарантий, но она верила и молилась. И ее молитвы были услышаны. Кирилл пришел в себя, когда от него этого не ожидали, и быстро пошел на поправку. Правда, его лечащий врач, Всеволод Дмитриевич Татаринов, лучший нейрохирург в Южноморске, не строил никаких иллюзий: слишком серьезной была травма головного мозга. Выписывая Кирилла, он отвел Юлю в сторону и мягко сказал ей:
— Не рассчитывайте, что сегодня порог вашего дома переступит ваш прежний супруг. Понадобится еще долгое время, чтобы парень стал самим собой. Если станет… — грустно добавил он.
— Я в этом уверена, — парировала Юля. — Но скажите, что мне делать, чтобы помочь ему? Может, повезти его в Москву?
Татаринов покачал головой:
— Если бы я знал, что там ему предложат лечение намного лучше нашего, без колебаний уговорил бы вас отвезти его туда, и чем скорее, тем лучше. Однако мы сделали все, что могли. И в Москве вам это подтвердят. Как лечить его дальше? Чтобы определиться, нужно время. Потом я сам скажу вам, как поступить. А пока желаю вам выдержки и терпения. Помните: приступы раздражительности закономерны в его случае. Окружите мужа заботой и любовью, и, возможно, дальнейшее лечение не понадобится.
— Огромное вам спасибо! — Юля раскрыла сумочку из крокодиловой кожи, намереваясь достать кошелек, но врач остановил ее:
— Ваш отец полностью расплатился со мной, вы ничего мне не должны.
Женщина еще раз поблагодарила его и пошла в больничный парк, где на скамейке ее поджидал Кирилл. Увидев жену, он слегка улыбнулся:
— Что сказал Татаринов?
В ее лице ничего не изменилось:
— Все идет отлично.
— Так ли?
Юля взяла его под руку:
— Машину я припарковала на стоянке. Хочешь сесть за руль?
Эти слова она произнесла намеренно. Никто не порекомендовал бы ее мужу вести автомобиль сразу после выписки. Однако надо было показать: теперь все, как прежде, и она считает его здоровым человеком.
Он посмотрел на жену и поморщился:
— Вряд ли мне стоит это делать.
— Ну, как хочешь. — Женщина скользнула на водительское сиденье, а Кирилл устроился рядом. До дома они добирались в полном молчании.
В честь возвращения мужа она приготовила царский обед, но он едва притронулся к пище.
— Не нравится? — поинтересовалась жена.
Кирилл пожал плечами:
— Просто я не голоден.
— Тогда, может… — Она глазами показала на открытую дверь спальни.
Мужчина поежился:
— С ума сошла! Я пойду в свою комнату. И не беспокой меня, пожалуйста.
Юля собрала тарелки и отругала себя за поспешность. Муж только-только оправился после тяжелой травмы, а она лезет со своими предложениями, которые ему сейчас не под силу! И этим, между прочим, подчеркивает его немощность. Какая же она глупая! Татаринов сказал: терпение и любовь. Она даст ему все это, ведь для нее это нетрудно.
Однако окружить Кирилла заботой и вниманием оказалось непросто. Казалось, после выписки из больницы он возненавидел жену и старался как можно больнее уколоть ее. Юля встречала его нападки с поразительной кротостью и покорностью, однако она чувствовала: есть предел и ее терпению. Чувствовала — и тут же ругала себя за подобные мысли: любимый человек в беде, и от нее зависит, когда он придет в прежнее состояние. Она сносила все, а мужчина, видя ее послушание, искал новые способы унижения жены. Так продолжалось уже больше полугода. Юля ничего не рассказывала родителям, но те видели, что происходит в семье дочери. Отец Юли, Михаил Васильевич Аронов, один из богатейших людей Южноморска, настаивал на разводе:
— Дочка, пойми, это единственный выход. Поверь, ты долго одна не засидишься. Лучшие парни нашего города станут предлагать тебе руку и сердце.
Юля скривилась:
— Но я люблю его, папа!
Аронов махнул рукой:
— Это преходящее.
— Не говори так, а то мы поссоримся.
Отец еще что-то пытался сказать, но Юля повернулась и пошла прочь. С тех пор она избегала общества родителей, однако совсем не общаться с ними не могла. Через неделю папа сам позвонил ей:
— Извини, если я тебя обидел. Поступай, как знаешь.
— Спасибо, отец, — сдержанно произнесла молодая женщина.
Он смущенно добавил:
— Надеюсь, наши ужины не отменяются?
С тех пор как Юля вышла замуж, она переехала от родителей в собственную квартиру, и Михаил Васильевич настоял: каждую пятницу они ужинают в самом лучшем ресторане города, «Дары моря». Он всегда был в курсе жизни дочери и не хотел сдавать позиции. Кирилл тогда с жаром поддержал тестя:
— Они привыкли, что ты постоянно у них перед глазами. Не лишай их такого удовольствия.
Под нажимом супруга Юля уступила, решив про себя: «Если отец, который всегда был против нашего брака, возмущаясь, что в нашу семью вторгся инструктор по фитнесу, опять начнет говорить, что Кирилл мне не пара, то первый же наш ужин станет последним».
Однако Михаил Васильевич, словно подслушав мысли дочери, благоразумно молчал об этом и разговаривал на посторонние темы. Во время болезни Кирилла эти ужины прекратились и возобновились только после его возвращения домой. Сейчас над ними нависла вероятность финала. Аронов не хотел сдаваться:
— Ты меня простила?
Юля немного помолчала, размышляя. В конце концов, они с матерью столько сделали для нее. Было бы несправедливо прервать все отношения. И она ответила:
— Да, папа.
Мужчина радостно добавил:
— Значит, в пятницу.
Женщина отозвалась эхом:
— Да, папа.
* * *
Все эти события, словно эпизоды киноленты, пронеслись в голове Юли, когда она шла домой. Кирилл почти никуда не выходил, он так и не садился за руль, и, увидев освещенные окна, женщина поежилась. Что ей сегодня предстоит от него услышать?
Пожилая консьержка посмотрела на Юлю с жалостью. Скрыть болезненное состояние Кирилла им обоим не удалось. Юля поздоровалась, медленно поднялась по лестнице и открыла дверь своими ключами. Когда-то Кирилл с радостью бежал навстречу жене. Теперь он предпочитал угрюмо сидеть в спальне, даже не удосуживаясь поприветствовать супругу. Юля скинула туфли и прошла к нему.
— Здравствуй, дорогой.
Он обнажил ровные зубы в ехидной улыбке:
— Разве мы не виделись?
— Я всегда рада тебе.
— И глупо, — парень пожал плечами. — Кажется, я уже говорил: для меня лучшее — это одиночество. Все, словно сговорившись, действуют мне на нервы!
Она съежилась:
— Ты имеешь в виду и меня?
— Больше, чем кого-либо другого. Оставь меня, пожалуйста!
Юля едва сдерживала слезы:
— Ты меня больше не любишь?
Он запустил пятерню в свои густые волосы цвета спелой ржи:
— А как я могу любить женщину, чей отец чуть не лишил меня жизни?
Молодая супруга дернулась:
— Не понимаю… Это глупости! Все из-за твоей травмы, будь она неладна!
Кирилл усмехнулся:
— Травма тут ни при чем.
— А мой отец при чем? — Она отступила к окну.
Лицо мужа по-прежнему выражало ярость:
— А твой отец хотел укокошить своего любимого зятя, списав все на автокатастрофу!
Юля сжала кулаки:
— Это и была автокатастрофа!
Его оскал просто пугал.
— Да? Откуда бы ей взяться? Все эти россказни про выход из строя тормозной системы — полная чушь. Ну посуди сама, если ты умная женщина: как могли полететь тормоза, если в этот день я забрал машину со станции техобслуживания? Своего мастера я знаю уже много лет, он ни за что не пропустил бы такую неполадку. Остается гадать, откуда она взялась на пустом месте. Наверняка кто-то вывел тормоза из строя, пока мой автомобиль стоял возле офиса господина Аронова. Катастрофа произошла, как ты помнишь, когда я возвращался домой после напряженного рабочего дня.
Юля похолодела:
— Зачем это отцу?
— А ты не понимаешь? — Каждая его фраза, словно хлесткий удар, больно била по ее нервам. — Я — простой инструктор по фитнесу. Где уж мне обеспечить тебе достойный уровень жизни? На беду своего отца, ты постоянно твердишь ему о своей любви ко мне. Как можно нас разлучить? Только устранив препятствие — меня.
Женщину затрясло:
— Этого не может быть!
— Ты сама не веришь в то, что говоришь!
Супруга кинулась к нему:
— Кирилл!
Он грубо отстранил Юлю:
— Я сказал, иди к себе. Если твой папаша еще раз заикнется о разводе, скажи: я согласен. Мне тоже до смерти осточертела ваша нашпигованная спесью семейка!
