– Эй, Джек!
Двое мужчин вышли из здания. Один из них днем раньше принимал его на работу.
– Доброе утро, мистер Доунс. Сложенную футболку Джек засунул за пояс.
– Познакомься с Эриком Бьювиллем, Джек. Человек, который правит миром. Главный управляющий чуть ли не всех компаний, в названии которых упомянута фамилия Редлиф.
Пожимая руку Джеку, Бьювилль не улыбался.
– Я не правлю миром. Я исполняю приказы, как и все остальные. Каждое утро, в шесть часов, на мой стол ложится компьютерная распечатка новых приказов.
– Да уж. – Доунс подтянул брюки. – Работая у доктора Редлифа, всегда знаешь, чего от тебя ждут.
– В шесть утра, в половине седьмого, в восемь, в одиннадцать, – продолжал Бьювилль, – в два часа дня, в четыре, в восемь, в одиннадцать вечера.
Доунс рассмеялся:
– Это точно.
– Включая субботы и воскресенья, – закончил Бьювилль.
– Приехал повидаться с мисс Данбар? – спросил Доунс.
– Боюсь, я опоздал. Я…
– Оправдания не принимаются, – оборвал его Бьювилль. – Когда Честер приказал вырыть здесь озеро, он распорядился сделать его достаточно глубоким, чтобы в нем хватило места всем оправданиям. Поэтому больше он не желает их слышать.
– Ты вспотел, – отметил Доунс. – Почему бы тебе не обойти здание с другой стороны? Внутри холодно, работает система кондиционирования, ты можешь простудиться. Кабинет Честера в центральной части. Мисс Данбар увидит тебя через окно.
– Она, наверное, уже приготовила розовый листок, – буркнул Бьювилль. – Опоздавшего на две минуты сразу увольняют.
– Я опоздал минут на семь.
– Тогда мы больше не увидимся. Пошли, Доунс. – Бьювилль направился к серому «БМВ». – После ленча возвращайся в город и ищи ему замену. Куда его определили? Чистить бассейн?
– Сначала ленч. – Доунс последовал за Бьювиллем.
– Да. – Бьювилль открыл дверцу. – Как можно пропустить ленч с Честером. Нарезанная половинка груши, кусочек сыра и ледяной чай.
– Потом съем в городе чизбургер, – ответил Доунс. Обращался он, похоже, к себе. – С кетчупом и луком.
* * *
– Ты опоздал.
Обходя административное здание, Джек достиг его средней части. Затемненные зеркальные стекла не позволяли заглянуть внутрь.
В них он видел лишь свое отражение.
Открылась сдвижная дверь.
– Извините. Мне оправдываться?
– Необязательно. – Фигуркой Нэнси Данбар могла гордиться, а вот с лицом ей не повезло. Низкий лоб, вздернутый подбородок, маленькие, близко посаженные глаза, широкий нос. – А тебе есть чем оправдаться?
– Я не мог найти человека, который сказал бы мне, куда ехать. У вас есть карта?
– Да. – Она отошла от двери. – На работу выходишь не вовремя. Не являешься к указанному часу. Можешь простудиться в кондиционированном помещении. Весь потный. Без рубашки. – Она вышла из здания, закрыв за собой дверь. С листком бумаги в одной руке. На другой болталась сумочка. – Пойдешь со мной.
Она протянула Джеку карту. Он сложил ее, убрал в задний карман.
Они зашагали по дорожке, ведущей, как полагал Джек, к другому зданию. Прошли через арку в стене.
И оказались в японском садике, окруженном сплошной стеной. Скалы, тут и там торчащие в выровненном граблями песке, каменные скамьи, расставленные вдоль извивающейся каменной дорожки, грациозные деревца с редкими листочками.
– Однако, – вырвалось у Джека. – Как красиво!
– Ты художник. – Нэнси опустилась на первую же каменную скамью. – Каждый день будешь выравнивать граблями песок. – Она достала из сумочки сигарету, закурила. Глубоко затянулась. – Старайся варьировать следы, которые грабли оставляют на песке. Если они будут повторяться, доктор Редлиф это заметит и скажет мне, что ты зануда с граблями.
– Пусть зануда, главное – чтобы работал. Нэнси коротко взглянула на него:
– Юморист.
– Я не уволен?
– За опоздание? – Она выдохнула облако дыма. – На этот раз нет.
– Я так и думал. Вы курите.
– Правильно. Здесь курение под запретом. Хочешь сигарету?
– Нет, благодарю.
Пепел она сбрасывала в маленький пакетик, который достала из сумочки.
– Как я понимаю, Доунс рассказал тебе, что на этой работе можно, а чего нельзя.
– Главным образом, нельзя, – уточнил Джек.
– Ты отвечаешь за этот сад, должен поддерживать чистоту в открытом бассейне, закрытом бассейне, спортивном зале, саунах, душевой, на теннисных кортах. Если твоя помощь потребуется садовникам, они тебя позовут. Иной раз придется помочь и официантам, если на вечеринку соберется много гостей. Следующая намечена на субботу. Ты же не откажешься надеть белый смокинг и разносить закуски?
– Только сначала я их попробую. Чтобы чувствовать себя с гостями на равных.
– Ты уже с кем-нибудь общался?
– С миссис Хьюстон. Нэнси улыбнулась:
– Чуть ли не единственный нормальный человек в этих краях. Моя хорошая подруга. Что она тебе сказала?
– Возможно, она разговаривала с азалиями.
– Ага! – Нэнси вновь улыбнулась. – Так она ввела тебя в курс дела.
– Или азалий.
– Можешь забыть то, что услышал от нее.
– Хорошо.
– Ее верность не вызывает сомнений. Кто еще говорил с тобой?
– Молодая женщина, которая утром плавала в бассейне. Потом к ней присоединился молодой мужчина. Он со мной не говорил. Ее зовут Шана?
– И Чет. Честер-младший. Что тебе сказала Шана?
– Спросила, работаю ли я здесь, когда приехал, обычное любопытство.
– Они обручены.
– То есть собираются пожениться?
– Да. Именно так. Кто еще?
– Никто. Вечером я нашел свою комнату. Съел сандвичи. Немного погулял. Никого не встретил, кроме охранника, который открывал мне ворота.
– Одиночества ты не почувствуешь. Ты еще не нашел зал отдыха для персонала?
– Нет.
– Пинг-понг. Стерео. Бильярд. Телевизор с широким экраном. Все удобства.
– Здорово!
– Главное, не мельтешить перед глазами членов семьи и гостей, если, конечно, тебя не позвали. С другой стороны… – Она затушила окурок о подошву туфельки. Ни единой частички пепла на землю не упало. Сказывалась богатая практика. Окурок она бросила в пластиковый мешочек. И тут же закурила новую сигарету. – …Если ты заметишь, что кто-то ведет себя странно, говорит что-то не то, ты должен немедленно найти меня и доложить об этом.
– Вы хотите сказать, если кто-то нарушает установленные правила?
– И это тоже. Но я имею в виду не только сотрудников, но и членов семьи, и гостей.
– В том числе, миссис Хьюстон?
– Кроме миссис Хьюстон. Она – исключение. Если ты услышишь об их планах, мы хотим это знать. Если увидишь людей, которым, на твой взгляд, вместе делать нечего, мы хотим это знать. Мы хотим знать, что говорят сотрудники друг о друге, о мистере Бьювилле, обо мне, о докторе Редлифе. И все такое.
– Почему?
– Доктор Редлиф не любит сюрпризов.
– Другого ответа не будет?
– Нет.
– А как же право человека на личную жизнь?
– Эта информация не становится достоянием общественности. При необходимости я ставлю в известность доктора Редлифа, он же никому ничего не говорит.
Джек предпочел промолчать. Действительно, в поместье что-то происходило, вроде бы на жизнь доктора Редлифа четырежды кто-то покушался. Но Нэнси Данбар незачем знать, что он в курсе событий. Возможно, принимаемые меры предосторожности более чем уместны.
Однако шпионить больно уж не хотелось.
С другой стороны, для этого он сюда и прибыл.
– С этим все ясно? – спросила Нэнси.
– Да.
Заревела сирена.
У Нэнси округлились глаза.
– Боже мой!
Она быстро затушила о подошву недокуренную сигарету, отправила ее в пластиковый мешочек, его – в сумочку, щелкнула замком, поднялась и побежала к своему кабинету.
Джек последовал за ней.
Яркий солнечный свет японского садика сменился холодом и темнотой кабинета. Какое-то время глаза Джека привыкали к резкой смене освещенности. Наконец он увидел Нэнси.
Она стояла у стола, прижав к уху телефонную трубку.
– Да… да… А доктор Редлиф еще не приходил?. Понятно… Благодарю. Я об этом позабочусь.
– Что случилось? – спросил Джек, когда она положила трубку на рычаг.
– Доктор Джим Уилсон надышался в лаборатории каким-то газом. Машина «Скорой помощи» уже выехала.
Зазвонил телефон.
– Да? – бросила она в трубку. – Да?.. Понятно. Я об этом позабочусь.
Вновь трубка легла на рычаг.
– Джим Уилсон мертв, – сказала она то ли к Джеку, то ли к себе. Джек молчал.
– Странно, – вырвалось у Нэнси Данбар.
– Что странно? – спросил Джек.
– Обычно доктор Редлиф приходит в лабораторию первым. Чтобы побыть одному. А Джим появляется ровно в два, – она взглянула на часы. – Сейчас только половина второго. Обычно в это время в лаборатории только доктор Редлиф.
– Пятая попытка, – выдохнул Джек.
* * *
Поставив одну ногу на педаль велосипеда, вторую – на асфальт, Джек наблюдал за толпой, собравшейся у здания лаборатории, больше похожего на большую гасиенду. От административного корпуса лабораторию отделяла дорога.
